Темный покровитель - М. Джеймс

— Нам не нужно быть врагами, Джиа, — медленно говорю я, пытаясь придумать, как разрядить напряженность. — Мы всю жизнь были в хороших отношениях. Я забочусь о тебе. Всегда заботился. Я сделал это только для того, чтобы…

— Если ты еще раз скажешь "чтобы защитить тебя", я закричу. — Джиа поджимает губы и смотрит на меня. — Ты делаешь это ради своих целей. Ради своих желаний. Я не хочу слышать о том, что это для моего блага.

— Что я могу сделать или сказать, чтобы убедить тебя в том, что я говорю правду? — Я делаю еще один глоток своего напитка, надеясь, что она ответит мне, а не просто нанесет еще один укол. Наш брак не может состоять из споров и раздоров. И я бы предпочел, чтобы он вообще не начинался таким образом.

— Ничего. — Джиа отворачивает лицо, обхватывая себя руками. Мгновение спустя раздается стук в дверь, и она идет открывать, явно желая выпить обещанное.

Я наблюдаю за тем, как она открывает бутылку, даже не успев предложить помощь, и наливает себе стакан. Она двигается скованно, каждый дюйм ее тела напряжен, и я сомневаюсь, нужно ли это делать сегодня. Конечно, я мог бы дать ей время, дать ей шанс привыкнуть к идее брака… а себе — смириться с мыслью, что я хочу ее.

Нет. Все должно быть сделано сегодня. Завтра у меня должны быть доказательства свершившегося, чтобы отправить их Игорю, доказательства того, что ему нет смысла пытаться вернуть невесту своего сына. Без этого Джиа остается уязвимой, все еще потенциальной парой для наследника Братвы, их брак разрушен, но не полностью невозможен. Когда она станет моей во всех отношениях, они не смогут к ней прикоснуться. Не так. И какое бы насилие ни последовало за этим, это будет уже другой вопрос, который мне предстоит уладить.

Я сделаю это быстро, говорю я себе, допивая остатки коньяка и отставляя бокал в сторону. Коротко, для нас обоих. Это будет долг, а не похоть. Я представлю, что мне нужно, чтобы возбудиться, и найду в этом достаточно удовольствия, чтобы закончить. Я буду надеяться, что сегодняшняя ночь подарит нам наследника, и мне больше не придется трахать ее снова. Это будет сделано, а дальше я решу, как распорядиться нашим браком. Если мне нужно время от времени находить удовольствие вне брака, то для мужа-мафиози это не редкость, хотя мне не нравится мысль о том, что я неверен. Но я никогда не был человеком с настолько сильной похотью, чтобы не сделать это редким случаем…

— О чем ты думаешь? — Голос Джии прорезал мои мысли, резкий и любопытный. — Пытаешься набраться смелости, чтобы прикоснуться ко мне? Или, может, просто набраться? — Она отставляет свой бокал в сторону, вызывающе вскидывает подбородок и кривит губы, глядя на меня. — Вот. Я облегчу тебе задачу. Раз уж ты так хотел украсть то, что не должно было тебе принадлежать.

Прежде чем я успеваю осознать, что она говорит, она расстегивает пояс халата и сбрасывает его на пол.

Под ним она голая. Совсем, совсем голая. В глубине души я знаю, что должен отвести взгляд, что не должен получать удовольствие от созерцания открывшегося передо мной зрелища. Но она — полное совершенство. Блестящие густые темные волосы, рассыпающиеся по плечам, полный рот с розовыми губами, круглая высокая грудь, которая идеально поместилась бы в моих руках. Ее талия с плавным переходом, бедра — идеальный изгиб, ноги — длинные и гладкие. Ее кожа бледная, с легким румянцем, и при виде мягких коричневых завитков между ее бедер, скрывающих то, что, как я знаю, на вкус сладко, как мед, меня охватывает вожделение.

Я чувствую, как мой член набухает, упираясь в бедро, и мне становится совсем стыдно. Но она удивительно красива, возможно, это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

И она моя.

Глядя на нее, я не могу не думать о том, какая это болезненная ирония, что я вижу ее такой и не должен наслаждаться осознанием того, что именно я сегодня погружусь в ее мягкое, совершенное тепло, сделав ее полностью моей. Я не могу представить, чтобы кто-то другой смотрел на нее и думал: я должен трахнуть ее сегодня ночью.

Но я не должен этого хотеть. Я не могу.

Джиа тянется к своему бокалу с вином и делает еще один глоток. Капелька прилипает к ее нижней губе, и я чувствую, как по моей коже пробегает дрожь. Она стоит у изножья кровати, мы оба зашли в тупик, и я вижу, как ее взгляд опускается к передней части моих брюк.

— Может, у тебя не так много проблем с этим, как я думала? — Она откидывает волосы, допивает вино и ставит бокал на место, а затем поворачивается ко мне. — Ну? Разве ты не скажешь мне, что делать, муж?

Я не должен позволять ей овладеть собой. Ее бравада скрывает нервозность, страх — я в этом уверен. Но когда она делает шаг вперед, нагло идет ко мне, оставляя свой халат на полу, где она стояла, я начинаю думать, не ошибся ли я в ней. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями и придумать, что сказать, Джиа подходит ко мне и прижимает ладонь к передней части моих брюк.

Прямо против моего растущего члена.

Мое тело реагирует прежде, чем я успеваю подумать о том, чтобы сдержать его. Красивая обнаженная женщина прижимает ко мне руку, и мой член мгновенно напрягается, становясь твердым и ноющим под ее прикосновениями. Ее глаза сужаются, а губы кривятся в насмешливой улыбке.

— Никакого желания, да? Нет похоти? — Она качает головой в одну сторону. — Он больше, чем я думала.

Я хватаю ее за запястье, отдергиваю руку и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на пульсирующую боль в том месте, где мгновение назад была ее ладонь.

Я неправильно оценил ее. Я считал ее не более чем ребенком, милым и невинным, способным постоять за себя, когда она найдет что-то, что, по ее мнению, ей нужно. Но, похоже, женщина передо мной имеет большее представление о том, чего она ожидает от сегодняшнего вечера, чем я мог предположить.

— Что ты делаешь? — Я на мгновение крепко сжимаю ее запястье, но потом отпускаю и отступаю назад.

— Убеждаюсь, что мой муж сможет выполнить свой долг, — ухмыляется Джиа. — Что дальше? Ты скажешь мне лечь на кровать или предпочтешь, чтобы я перегнулась