Даниэла Стил - Ранчо
Алиса возмутилась, что мать собирается упустить такую возможность:
– Ты с ума сошла! Тебе ведь никогда больше не представится такого шанса! Ступай, мама. Приоденься и ступай. Я вешаю трубку, чтобы тебя не отвлекать. Надень черное платье от Валентино.
– Которое ты сама все время носишь?
Разговор с дочерью ее оживил. Они всегда были близки, а после смерти Тодда стали еще ближе. Алиса никогда не подводила мать, всегда была рядом, пусть и не в прямом смысле. Мэри Стюарт хотела извиниться перед ней, что так долго хандрила, но решила не говорить о грустном.
Повесив трубку, она заставила себя принять ванну, привела в порядок и натянула платье, которое ей посоветовала надеть дочь.
В красивом платье, в туфлях на высоком каблуке, с расчесанными до блеска волосами она преобразилась в утонченную, элегантную даму. Она очень умело нанесла косметику, надела бриллиантовые Серьги – давний подарок Билла – и, осмотрев себя в зеркале, удовлетворенно улыбнулась.
Она осталась довольна своим видом, только непривычно появляться на людях без мужа...
Таня позвонила и обещала за ней заехать. Мэри Стюарт спустилась вниз и дождалась лимузин подруги. Сев в машину, она затаила дыхание; на Тане была свободная, почти прозрачная розовая шифоновая блузка и черные атласные брюки, подчеркивавшие потрясающую фигуру – плод усилий умелых тренеров. На ногах – черные атласные туфли на высоком каблуке. Светлые густые волосы выглядели роскошно. Она была невероятно красива и привлекательна. Впрочем, и вид Мэри Стюарт тоже не вызывал нареканий.
– Ты так элегантна! – воскликнула Таня. – Не придерешься.
Одно из достоинств Мэри Стюарт, всегда вызывавшее у нее восхищение, – безупречность. Та была аккуратна до мельчайших деталей, вплоть до ноготка и волоска. У нее – бесподобные ноги, отличные волосы. Сегодня впервые за целый год ее карие глаза, огромные и теплые, не смотрели затравленно.
– Ты уверена, что я тебя не скомпрометирую? – робко поинтересовалась Мэри Стюарт.
– Ошибаешься. Скорее ты весь вечер только и будешь делать, что отмахиваться от кавалеров. – Таня усмехнулась и приподняла одну бровь. – Или найдешь, кому отдать предпочтение...
Мэри Стюарт печально покачала головой – она никого не искала, во всяком случае, пока. И это покагрозило превратиться в никогда. Несмотря на обнадеживающий разговор с Таней в комнате Тодда, свет в конце тоннеля для Мэри Стюарт еще не зажегся...
Прием оказался даже лучше, чем они ожидали. Фелиция Дейвенпорт была очень внимательна и ласкова с обеими. Они с Мэри Стюарт долго обсуждали Нью-Йорк, театральные события города, даже детей. Мэри Стюарт она понравилась.
Таня провела почти весь вечер в окружении мужчин, у Мэри Стюарт тоже хватало восхищенных поклонников. Она ни от кого не скрывала, что замужем, и не прятала обручальное кольцо. Прием благотворно подействовал на ее настроение. Уезжала она в отличном расположении духа. Таня предложила еще разок побаловаться гамбургерами, но Мэри Стюарт предпочла поехать прямо домой – она еще не совсем готова злоупотреблять только что обретенной независимостью и бросать вызов Биллу.
Таня довезла ее до дому. Мэри Стюарт пригласила ее зайти, но Таня спешила в гостиницу – ей необходимо сделать несколько звонков и отдохнуть.
– Большое тебе спасибо за вечер. И не только за него. – Мэри Стюарт благодарно улыбнулась. – Как обычно, ты помогла мне. Поразительно, тебе всегда это удается!
– Фокус в том, что я раз в год тебе навязываюсь.
– Теперь займись собой, слышишь? – предупредила ее Мэри Стюарт.
Подруги рассмеялись и обнялись. Мэри Стюарт стояла на тротуаре и махала вслед лимузину, пока он не исчез за поворотом. Входя в свой дом, она чувствовала себя Золушкой. Танино появление всегда меняло ее жизнь, пускай всего лишь на время, и напоминало об их дружбе, которая была, есть и будет, наверное, впредь. Во всяком случае, они постараются. Сейчас она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за целый год. Таня нагрянула вовремя. Сама переживая переломный период в жизни, она тем не менее умудрилась вдохнуть в Мэри Стюарт новые силы.
– Мистер Уолкер только что поднялся, – сообщил лифтер.
Войдя в квартиру, она мельком увидела мужа, входящего в спальню. Он слышал, как она вошла, но не соизволил оглянуться. Это как пощечина: он даже не желает на нее смотреть! – Привет, Билл! – Она вошла в спальню следом за ним. Только сейчас он обратил на нее внимание, бросив мельком взгляд через плечо. В руках он держал портфель.
– Не видел, как ты вошла.
Неправда! Просто не пожелал обернуться. О, Билл, как никто, умел обижать и отвергать.
– Как прием?
– Очень интересно. Масса приятных людей. Это как свежая струя. Фелиция Дейвенпорт – прелесть, ее друзья по большей части тоже. Я чудесно провела время. – В кои-то веки она обошлась без покаяния. Почему-то в этот раз она не ощущала необходимости ползти к нему побитой собачонкой, вымаливая прощение за непростительное прегрешение. Кажется, Таня помогла ей сегодня выбраться на свободу. – Жаль, что ты не смог пойти!
– Я ушел с работы двадцать минут назад, когда ты еще развлекалась. – Реплика была не очень дружелюбной, но он произнес ее с улыбкой. – Через три дня мы уезжаем в Лондон.
Она очень удивилась.
– Это гораздо раньше, чем ты собирался! – упрекнула она его, снова почувствовав себя наказанной и брошенной.
Не существовало никаких серьезных причин, почему бы ей не полететь с ним в Лондон. Но Билл уже давно дал ясно понять, что об этом не может быть и речи, не хотел, чтобы она путалась под ногами, пока он работает. Еще один способ держать ее на расстоянии.
– Увидимся, когда ты привезешь Алису, – пообещал он, словно читая ее мысли.
Увы, два дня за три месяца – слишком мало, чтобы удержать на плаву брак. После путешествия с дочерью по Европе она проведет остаток лета в Нью-Йорке одна. Ее вдруг осенило: а не слетать ли на несколько дней в Калифорнию навестить Таню? Других дел у нее все равно не будет: все ее -благотворительные комитеты прерывали на лето свои заседания. Об этом стоило поразмыслить, хотя она знала, что вряд ли осуществит свое намерение.
Билл удалился в ванную, откуда вышел переодетый в пижаму. Казалось, он вовсе не замечает ее, несмотря на чудесное платье и привлекательный вид. Можно было подумать, что после смерти сына он перестал воспринимать ее как женщину.
Она уединилась в ванной, чтобы медленно избавиться от платья от Валентино, а заодно от иллюзий о своей привлекательности и, главное, независимости. Вернулась в спальню в халате. Билл лежал к ней спиной, занятый чтением каких-то бумаг. Какая-то сила, которой она не смогла противостоять, вдруг заставила ее бросить ему вызов. Ее голос прозвучал спокойно, но очень отчетливо. Ее удивили слова, которые у нее вырвались, но не так напугали, как его.
