Свободен - 2. - Елена Лабрус
— И сделала только хуже, — киваю я. Первый раз осознавая в каком действительно отчаянии была эта умная, деловая, красивая, сильная женщина, что творила такие глупости. Когда потеряла отца. А потом того, что разглядела, оценила, полюбила, да только уже было поздно.
— Себе — да. Ему — нет. Ему было всё равно. Он пришёл, кажется, за своими вещами. Даже не помню уже почему он пришёл. Как ни в чём не бывало покурил с Захаром на кухне, пока я от стыда и страха заперлась в ванной. Они что-то обсудили, посмеялись, договорились вечером встретится, и он ушёл.
— А Захар?
— А что Захар? — хмыкает она. — Он был орудием, а не главнокомандующим в этом сражении. Его я выставила за дверь сама. И до сих пор не могу видеть. Презираю, что он так легко согласился. Что ему вообще по херу с кем спать: с чужой женой или с бывшей девушкой друга. А мог бы меня образумить, чёртов засранец. Не хочу даже говорить о нём, — пьёт она, словно проглатывает ком в горле по имени Захар. — Я, как объяснил мне потом психоаналитик, именно из-за этого ничего не значащего секса и получила самую тяжёлую душевную травму. Во всю мощь снова почувствовав свою «недостойность», «несчастливость», «неспособность». «Нелюбимость», — вздыхает она. Принять свою ненужность Артёму было тяжелее всего… Но, похоже, с психоаналитиком мне не повезло так же как и с дизайнером, — поднимает она бокал, усмехаясь. — За психов! И за аналитиков!
Я пить сок, даже разбавленный водой, уже не могу. Поэтому делаю крошечный глоток и поднимаюсь вслед за Эллой, вдруг решившей пройтись по квартире.
— Я думала, это ты его у меня украла, — крутит она в руках какую-то замысловатую статуэтку. И ставит на полку вверх тормашками. Признаться, я первый раз сделала то же самое. — Ведь до того, как он привёз тебя с Хайнаня, у меня ещё была надежда, что я смогу, пробью эту стену. Я думала: раз у него до сих пор никого нет, значит, у меня есть шанс. Значит, он просто злится на меня. Наказывает. Мстит. За то, что я когда-то была к нему так равнодушна и жестока. Что он мне назло «сделал тело», отрастил эту бороду, чтобы я поняла, что проглядела и потеряла.
— А это оказалось не так? — переворачиваю я сложную абстрактную фигуру правильно.
— А оказалось я пыталась забрать твоё у тебя, — опирается она спиной о стену, глядя на меня. — Что он встретил тебя. Изменился ради тебя. И вообще всё — ради тебя. Шах и мат, — разводит она в сторону руки. — Весь этот год я просто гонялась за призраком. Призраком своего счастья. В общем, не слушай пьяную женщину, — смотрит она на часы на своём запястье и отлипает от стены. — Пойду я. Спасибо, что выслушала.
— Спасибо, что поделилась, — иду я следом за ней в прихожую.
— Мне пить совершенно нельзя, — слегка покачнувшись, падает она на пуфик и тянется за своими сапогами. — Но знаешь, когда он сказал, что свадьбу отменил из-за тебя, мне даже стало легче. Я ещё немного поплачу, и приму это, — неожиданно поднимает она лицо с покрасневшими от накипающих слёз глазами. — По крайней мере он научил меня любить, — вытирает она их рукой, вместе с растекающейся косметикой. — Прости.
— Эл, — сажусь я на корточки, чтобы её обнять. — Я ничего не знала ни о тебе, ни о нём, когда пришла к ним работать.
— Я знаю, знаю, — всхлипывает она. — Ещё Елизаров этот чёртов поддерживал во мне пустые надежды. Всё говорил, что Артём одумается, что все эти служебные интрижки — пустое. А уж тем более курортные романы.
— Потому что сам этим грешит.
— Да кто этим не грешит, — отстраняется она, чтобы вытереть слёзы. — Отец мой, оказывается, тоже был не святой. Но я узнала только после его смерти, что у него даже есть внебрачный сын. Ладно, всё пустое, — встаёт она на неверных ногах.
— Подожди, я хоть такси тебе вызову, — заставляю я её обратно сесть, а сама отползаю к стене, чтобы набрать «вызов такси».
— А ты классная, — улыбается Элка-Белка, когда мне обещают машину через пятнадцать минут. — Береги его, — снова наполняются слезами её глаза.
— Не сомневайся, — вздыхаю я.
— Пойду на улице постою, проветрюсь, — опять поднимается она.
— Ну пойдём я тебя провожу. СМС-ку-то пришлют мне, — стягиваю я с вешалки своё пальто.
Зажав в руке ключи везу её вниз на лифте, провожу мимо совсем небдительной новой консьержки и обнимаю, прежде чем посадить в светящую в темноте шашечками машину.
— Я завтра на свадьбу не приду, не переживай, — поправляет она мои волосы за ухо. — Не буду вам портить праздник своим видом. Да и я к такому ещё не готова.
— Понимаю, — вытираю я с её лица оставшиеся потёки.
— Пока, Лан, — поднимает она руку на прощанье. — Я, конечно, понимаю, что подругами нам не стать, а жаль. Прости. Пока!
— Пока, — повторяю я её жест.
— Мне правда жаль, — смотрит она на меня пару секунд, словно хочет ещё что-то добавить. Но так и не решается. Садится в машину и захлопывает дверь.
А я возвращаюсь домой с какой-то совершенно пустой головой. Не хочу думать, не хочу анализировать, не хочу перебирать в памяти услышанное. Не сегодня. Не сейчас. Просто убираю следы наших посиделок, вешаю на дверь спальни платье и засыпаю.
Без мыслей. Без эмоций. Без чувств.
И просыпаюсь от звука настойчиво звонящего домофона.
Глава 20
— Аллё! — хриплю я со сна в трубку у двери.
— Дрыхнешь что ли? — довольный голос Ростиса заставляет меня оглянуться на часы.
— А что ещё мне делать в час ночи?
— Ты дверь откроешь уже или я тут должен окочурится от холода?
— Думаешь, стоит? — отвечаю я, хотя думаю: «А! Да! Это же не телефон!»
— Я по делу, между прочим. Можно сказать, с партийным заданием, — уговаривает меня брат, словно я и правда могу его не впустить.
И пока он там едет, натягиваю халат, бесперебойно зевая. Выспалась называется!
Так с открытым ртом в очередном приступе зевоты и открываю дверь.
— Не проглоти меня только, — обнимает он меня. — Ну здравствуй, красавица!
— И тебе не хворать, — освободившись от его холодных и крепких объятий, приглашаю я его в
