Опасная невинность (ЛП) - Рейли Кора

— Ты уверен, что к тому времени девушка все еще будет твоей женой?

— Если нет, тогда мы не будем тратить деньги на большую свадьбу.

Я мог представить себе прищуренный взгляд отца. — Нехорошо так шутить со священными узами брака, сынок. Совсем нехорошо. Иди к Гулливеру и посмотри, что ты можешь сделать для искупления.

— Папа, сквернословие о браке — это наименьшее из того, что меня беспокоит, когда я сижу на исповеди.

— Ты не знаешь, как Бог взвешивает твои грехи.

— Я уверен, что убийство он взвешивает сильнее, чем сквернословие о браке.

— Все еще дерзкий мальчишка.

— До последнего дня, папа. До моего последнего дня.

— До моего, до моего.

Он повесил трубку, а я усмехнулся.

Теперь пришло время рассказать счастливой невесте о дате нашей свадьбы. Эйслинн была умной девушкой, поэтому, возможно, она догадывалась, что я не захочу ждать несколько месяцев, чтобы связать узел, но я был уверен, что она не ожидала, что мы поженимся в течение двух недель.

Я взял трубку и позвонил ей. Когда она не взяла трубку после шестого звонка, я начал беспокоиться, что она уже сделала то, что делают Киллин, и сбежала. Возможно, моя сегодняшняя завуалированная угроза не подействовала. Неужели она действительно заставит меня преследовать ее? Потому что я бы заставил. Эйслинн станет моей женой, даже если мне придется тащить ее к алтарю.

— Ты уже навязчив, — ответила Эйслинн после восьмого звонка.

Я усмехнулся. Наглая женщина. Будет весело показать ей, кто здесь хозяин.

— Есть ли причина, по которой ты звонишь так поздно, или ты просто хочешь убедиться, что я не сбежала?

— Я знаю, что ты не убежишь. Ты слишком умна для такого безрассудства.

Она ничего не сказала. — Что тебе нужно, Лоркан? Мне нужно позвонить маме и сообщить ей хорошие новости.

По телефону она была намного злее, чем при личной встрече. Может быть, по телефону было легче забыть, кто я такой. Может быть, мне стоит напугать ее еще больше во время нашей следующей встречи, чтобы убедиться, что она не станет сбежавшей невестой.

— Я хочу сообщить тебе о нашей свадьбе. Подумал, что ты захочешь знать, чтобы ускорить процесс покупки свадебного платья и всего остального, что делают женщины перед свадьбой.

— Разве это не может подождать? Мы же не завтра женимся. — Наступила пауза. — Верно? — Намек на беспокойство в ее голосе заставил меня ухмыльнуться.

— Даже с моими связями здесь требуется две недели, чтобы организовать приличную свадебную вечеринку.

Эйслинн издала нервный смешок. — Две недели? Ты шутишь, да?

— Вовсе нет, милая Эйслинн.

Она выдохнула с недоверием. — Ты не можешь дождаться, чтобы заявить свои права, не так ли?

— О, я буду, не волнуйся. Я буду делать это снова и снова, снова и снова. Пальцами, языком и членом. Твой рот, твоя киска, они скоро будут моими, милая Эйслинн. Сегодня вечером я хочу, чтобы ты ввела в себя пальцы, как делала это прошлой ночью. Я хочу, чтобы ты помнила, как мои руки ощущали тебя, как твой клитор набухал от потребности, как он пульсировал, когда мои пальцы давали ему то, в чем он нуждался.

Она повесила трубку, но не смогла скрыть своего возбужденного дыхания. Я откинулся назад, вспоминая, как ее проворные пальцы работали с ее киской, и представляя, как она делает то же самое сейчас. Черт, я не мог дождаться момента, когда смогу овладеть ею.

Я тяжело дышала, пока мои пальцы сжимали телефон. Когда позвонил Лоркан, я наконец набралась смелости и сказала маме, но сейчас я была слишком взволнована и, к моему ужасу, слишком возбуждена, чтобы позвонить ей.

Грязные слова Лоркана переключили переключатель, и теперь мое тело было горячим и требовательным. Меня пугало, что он имеет такую власть надо мной, особенно потому, что его власть только возрастет, когда мы поженимся. Он хотел играть мной, как марионеткой, и, очевидно, мое тело было готово к тому, чтобы быть нанизанным на ниточки.

Я приняла холодный душ, несмотря на неодобрительные возгласы Гулливера о том, что два душа в день — это роскошь, которую он не может себе позволить. Если бы он знал, почему я пытаюсь охладиться, он бы от всей души поддержал мое решение.

В тот вечер было уже поздно, далеко за полночь, когда я сняла трубку, чтобы позвонить маме. На последние деньги я купила мобильную карту, чтобы позвонить за границу и сообщить маме новости раньше Гулливера. Даже если бы они не были в хороших отношениях, я чувствовала, что она может позвонить ему, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, и Гулливер, вероятно, не стал бы скрывать эту грандиозную новость.

Когда я закончила рассказывать маме о своей свадьбе с Лорканом Девани, опустив подробные причины своего согласия, на другом конце воцарилась тишина. — Эйслинн, ты не знаешь, во что ввязываешься. Не разрушай свою жизнь, потому что Имоджен разрушила свою. Я не могу потерять вас обоих, пожалуйста.

— Это касается не только Имоджен, — сказала я, а потом сморщилась, потому что не хотела, чтобы мама чувствовала себя плохо.

— Они шантажировали тебя, потому что я сбежала. Я должна была знать. Не похоже на Девани, чтобы они оставили что-то без внимания. Я всегда удивлялась, почему они никогда не заставляли меня платить. Теперь знаю. Но, Эйслинн, пожалуйста, не делай этого только из-за меня. Я могу спрятаться и знаю, как думают эти бандиты.

— Мама, как ты будешь скрываться с Финном? Ему нужно лечение, а тебе нужны деньги. Клан Девани поймает тебя в мгновение ока, и тогда нам придется страдать еще больше. Я могу справиться с этим. Позволь мне найти Имоджен, а потом мы решим, что делать. Я уверена, мы что-нибудь придумаем.

— Эйслинн, — тихо сказала мама. — Не разрушай свою жизнь.

— Я справлюсь с этим, — твердо сказала я, и под этим я подразумевала Лоркана. Может быть, он и был садистом-социопатом — и это было весьма вероятно, учитывая то, что я видела сегодня, — но он, очевидно, проявлял ко мне интерес. Это могло дать мне преимущество в начале. Мне просто нужно было найти Имоджен до того, как Лоркан потеряет ко мне интерес.

На следующее утро Гулливер объявил, что у нас с Лорканом будет предварительная беседа в церкви во второй половине дня. Я знала, что эти беседы призваны внушить важность брака и взаимных обязанностей супругов, что в нашем случае было совершенно излишним. Наш брак не был основан на каких-либо моральных соображениях, и мой дядя знал это. Вынуждать меня терпеть подобные разговоры было излишне, но, возможно, за этим тоже стоял Лоркан. Ему явно нравилось мучить меня, даже до того, как я официально стала его женой.

— Лоркан просил передать тебе, что, по его мнению, тебе стоит купить пару платьев, особенно для церкви.

Я стиснула зубы. У меня все еще были деньги, полученные за ночь в «Петле Дум», но мысль о том, чтобы использовать их для покупки чего-либо для себя, вызывала у меня тошноту. Может быть, Лоркан хотел напомнить мне о том, как ужасно началась наша связь. Как будто я нуждалась в напоминании.

— Я думаю, Лоркан прав. Тебе следует купить несколько платьев, чтобы произвести хорошее впечатление в нашем обществе. Скоро они будут искать у тебя совета как у жены Лоркана.

Совета для чего? Я была женой мафиози. Мне было девятнадцать. Единственное, что я умела делать по-настоящему хорошо, это готовить, ухаживать за Финном и складывать десятки рюмок, чтобы не бегать туда-сюда и не убирать со столов.

Я кивнула, сохраняя все свои боевые качества для брака с Лорканом. — Есть ли поблизости хороший бутик?

Гулливер бросил на меня пустой взгляд, и, пробормотав «Неважно», я откланялась и взяла сумочку с деньгами. Возможно, я могла бы воспользоваться возможностью немного поспрашивать. Должны же быть люди, которые видели Имоджен. Она была высокой и яркой, и просто умела привлекать к себе внимание, но не всегда хорошее.