Чёрный феникс - Софи Росс
Сбежит ещё, если за ней не присматривать, прямо босиком в лужу у входа.
— Мне кажется, это была очень плохая идея, — только я вижу, как у неё начинают гореть глаза, когда взгляд мечется от одной картинки на стене к другой. — Может, и не очень. Я просто трусиха, — прижимает ладони к пылающим щекам и плюхается на удобный диванчик для гостей.
— Не забывай дышать. Ты ведь не передумала делать на рёбрах? — машет головой отрицательно. — Никто ничего не увидит, твоя мама уж точно. Будет твоим личным маленьким секретом.
— А Ваня? Он же растреплет обо всём моим родителям.
— А он увидит тебя без футболки? — вопросительно приподнимаю брови с лёгкой иронией.
— Нет? Точно нет. Пусть идёт к своим подружкам, — очень правильный настрой, даже подталкивать не пришлось.
Стас вернулся до того момента, как подруга начала грызть ногти от волнения. Я заметила, что она дёргалась от каждого прикосновения к коже, а парень лишь улыбался и что-то шептал ей так, чтобы лишние уши не смогли расслышать.
Когда пришло время укладываться на специальную кушетку, я поймала в глазах Маруси дикую панику и показала ей большие пальцы для подбадривания.
Иногда подходила и наблюдала за процессом, утаскивая из вазочки конфеты для девушки, чей цвет лица стал напоминать слишком сильно припудренную гейшу.
Сладкое и разговоры хотя бы немного отвлекали моего бойца с плотно сжатыми зубами. Нежный цветочек перешел рубеж и шагнул во взрослую жизнь.
— Осталось немного. Хочешь передохнуть или закончим так? — мужчина брызгает на свежую татуировку специальной жидкостью, а я отсюда замечаю, что до полного завершения не хватает лишь одной маленькой птички.
— Давайте закончим, — Маруся жмурится, потому что дезинфекция немного пощипывает — по себе знаю.
— Перейдём на «ты», красотка? После того, что между нами было, — подруга снова становится похожа на спелую помидорку, я шутливо шикаю на Стаса, а он лишь поднимает ладони в воздух, капитулируя.
Плетусь обратно на диванчик, позволяя химии между этими двумя набирать обороты.
Я практически на сто процентов уверена в том, что моя подруга понравилась парню и он точно своего не упустит.
А Маруся поймёт, наконец, что она очень даже может нравиться мужчинам — на её этом похотливом единороге звёзды не сошлись.
Минут через пятнадцать в зеркале отражается слегка припухший чёрный рисунок с покрасневшей кожей вокруг, а с лица подруги не сходит радостная улыбка, когда она со всех сторон рассматривает своё приобретение.
Стас заклеивает татуировку плёнкой, и мы с ним сбегаем на свежий воздух, оставляя Марусю приходить в себя с чашкой сладкого чая, который я успела для неё заварить.
— Она замужем, да? — совсем я позабыла о кольце на её пальце.
— Понравилась, да? — парирую и стряхиваю пепел на мокрый асфальт.
Дождь уже успел прекратиться за время сеанса.
— Краснеет забавно да и в целом очень миленькая.
— Там всё очень сложно. Мы чего к тебе сорвались-то так: Маруся сегодня прозрела и решила двигаться своим путём, — в подробности не вдаюсь, но почему бы и не помочь немного. — Первый шаг сделан, считай.
— А не пожалеет?
— Не пожалеет. Если она тебе, правда, понравилась — советую действовать. Только не обижай её, иначе я тебе кучу отрицательных отзывов накатаю везде, — подшучиваю, но мне в ответ лишь серьёзно кивают.
Вот иногда по мужчине сразу видно — настоящий. Такие не обманывают, не увиливают, не ищут лёгкие пути без сопротивления. Им не страшно верить, потому что они говорят правду, даже если она будет неприятно едкой.
Стас вызывается подвести нас обеих. Греюсь на заднем сидении кожаного салона и наблюдаю за этой парочкой всю дорогу до моего дома.
Прошу притормозить около магазина и прощаюсь, осторожно ступая на бортик из машины, предварительно в сообщениях удостоверившись в том, что Маруся хочет остаться наедине с мужчиной.
Возле подъезда меня окликает едва уловимо знакомый голос. Оборачиваюсь и делаю шаг назад, поймав взгляд до боли знакомых глаз.
Зачем она вернулась?
Глава девятнадцатая. Рокси
Очень долгое время в детстве я искала в себе недостатки.
Рыдала по ночам от малейшего промаха, старалась получать лишь хорошие оценки и участвовала во всевозможных мероприятиях для детей моего возраста.
Один раз бабуля застала меня за книжкой, которая мне очень не нравилась, но я упорно заменяла просмотр любимого фильма чтением.
С грустью листала страницы и иногда вытирала слёзы, когда натыкалась на очень уж нудный момент.
— Что с тобой, милая?
— Ничего. Просто момент не радостный читаю, бабушка.
— А ты не хочешь отвлечься? Погулять, например — последние солнечные денёчки обещали.
— Мне нужно читать, нет времени на дурацкие прогулки.
Я тогда пыталась держаться, но когда бабуля осторожно разжала мои пальцы и убрала книгу куда-то в сторону — не выдержала и расплакалась в её объятиях. Всхлипывала, пока она гладила меня по волосам, и задавала один единственный вопрос.
Почему мама меня не любит?
Каждый день старалась быть идеальным ребёнком, потому что считала: именно таким способом мне удастся заполучить хотя бы кусочек материнской любви.
Мне казалось таким несправедливым, что у кого-то из моих одноклассников есть целых два родителя, а у меня нет даже мамы.
Со всей своей детской наивностью я верила в то, что любовь нужно заслужить: одни пятерки в дневнике, активное участие в разных конкурсах и обязательно призовые места, никаких бездумных мультиков — мои друзья вечно жаловались, что родители не дают смотреть телевизор.
Бабушка тогда объяснила мне всё. Она говорила, что я самая замечательная девочка на свете, но иногда жизнь складывается не так, как мы хотим. Нужно просто принять это.
В тот вечер мы до самой ночи меняли кассеты с записями детских фильмов и лопали пирожки с абрикосовым повидлом, а утром бабуля позволила прогулять школу и отвела меня в парк аттракционов.
С того дня я стала собой. Настоящей. Непоседой с вечно зелёными коленками.
— Здесь почти ничего не изменилось. Я даже вазочку эту помню: таскала из неё конфеты, когда была маленькой. Твоя бабушка сильно ругалась, но всё равно каждый день оставляла там несколько ирисок специально для меня, — мать пила кофе, который я до этих слов сделала в полной тишине.
— Мне всё нравится. Не хочу пока ничего менять, — кажется, это прозвучало слишком резко и даже грубовато.
— Недавно Валентина позвонила. Нашла где-то мой номер, — одноклассница мамина, которая хорошо ко мне относилась. — Я не знала о том, что произошло.
— Без тебя справились, — бросаю зло, перекладывая продукты на полках холодильника. Лишь бы чем-то занять руки.
— Мне так невыносимо
