Одно (не) счастье на двоих - Марина Владимирова-Бойко
— Что ты хочешь? — дрожащим голосом произнесла она.
Он наклонился к ее маленькому ушку и шепотом произнес:
— Вас!
— Ты сошел с ума! Ты хоть представляешь, что ты сейчас говоришь?!
— Я давно сошел с ума. Сразу после того, как увидел вас. Я потерял покой, сон. Я ничего не могу. Я только и думаю о тебе! — Никсон говорил с Саидой эмоционально, переходя то на «ты», то снова возвращаясь к «вы». Он продолжал держать ее руку, хотя слегка ослабил хватку. Никсон не знал, как вести себя с ней. Он старался быть нежным, внимательным, обходительным, но получалось это с трудом. Он еле-еле сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Тем более, когда она совсем рядом. Так близко. Он чувствовал ее аромат духов, ее горячее дыхание. Он слышал стук ее сердца. Ему хотелось хоть на секунду закрыть глаза и представить, как она окажется в его объятьях. Обязательно окажется. Он сделает все, чтобы это произошло. Он был готов на все и даже больше. Никсон знал, что Саида будет сопротивляться, сильно сопротивляться. Но он был уверен, что ему удастся ее уговорить.
Она смогла вырваться из его цепких рук и подошла к кровати. Он последовал за ней. Он смотрел на нее с широко открытыми глазами и ждал ответа. Она тоже молчала и смотрела на него. Их молчание прервал ребенок, который сильно заплакал. Саида тут же побежала к кроватке и взяла младенца на руки. Все свое внимание Саида переключила на ребенка. Она гладила его животик, качала на руках, делала все возможное, чтобы малыш успокоился. Но все было тщетно. Плач ребенка только усиливался.
— Уходи! Разве не видишь, что ребенок плачет.
— Я приду завтра.
Как только Никсон вышел из комнаты, ребенок тут же успокоился. Он открыл свои маленькие глазки и заулыбался своей новой маме.
Какой ты хорошенький! Защитник мой. — Саида подумала, что ребенок мог почувствовать опасность. — Ярослав…Имя конечно папа придумал странное. Нам восточным людям русских имен никак не понять. Нужно это срочно исправлять.
Вместе с Софьей Павловной Саида целый день возилась с ребенком. Они его одевали, кормили, качали и лишь только под вечер вышил во двор, чтобы подышать свежим воздухом.
Саида впервые почувствовала, как сложно быть мамой. Сколько времени необходимо уделять времени малышу. И что это кропотливый труд.
Когда в небе появился розовый закат, она почувствовала себя сильно уставшей. Еще ее настолько задели слова Никсона. Что она не знала, что ей предпринять. Сидя в цветущем саду, она качала ребенка в коляске и думала. Она думала, какие действия предпринять против него, но ничего толкового в голову ей не приходило. Ей он жутко не нравился. С самого первого дня их встречи. Она бы с удовольствием попросила бы Матвея, избавить ее от его присутствия, но спорить с Матвеем всегда сложно. На ее высказывания против Никсона, Матвей всегда отвечал резко: «Он лучший из лучших и это самое главное».
Саида понимала, чем грозит Матвею, если раскроется их секрет. Особенно эта информация будет интересна его конкурентам. Она знала, что в любом бизнесе, а тем более в большом их всегда наберется — не мало.
Сам Матвей, приехал за полночь. Выглядел он уставшим. Саида ждала его уже в постели. Он залез к ней под одеяло и крепко прижался к ней.
— Как прошел твой день? — произнес он шепотом, так как рядом в кроватке спал малыш.
— Хорошо. Мне не нравится имя малыша. Я бы хотела назвать его по-другому.
— Я же сказал, что это не обсуждается. И не нужно спорить со мной. Ярослав и точка. Ярослав Матвеевич. — После этих слов Матвей повернулся к своей жене спиной и тихо засопел.
Саида ничего не сказал ему про Никсона. Хотя очень хотела рассказать все до последней капли. Лежа в большой кровати, застеленной шелковой простыню, она смотрела в окно, за которым красовалась большая луна. По щекам Саиды покатились слезы. Она старалась плакать тихо, чтобы не разбудить Матвея.
Утром Саида проснулась в пустой кровати. Матвей уже ушел. Она тут же подошла к кроватке малыша. Легонько приложив руку к его животику, она убедилась, что малыш крепко спал. За всю ночь, он не издал ни звука, хотя Саида несколько раз вставала ночью и проверяла, все ли хорошо с ребенком. Спалось ей плохо, поэтому она только что и делала, как крутилась в кровати и крепко заснула лишь только под утро.
Она снова целый день провела с заботой о ребенке. В обед, Софья Павловна предложила забрать ребенка у Саиды, чтобы она немного времени уделила себе.
— Вы бы отдохнули немного. Давайте мы пойдем на кухню, покушаем с вашим сынишкой, а вы поспите немного. Выглядите очень уставшей. Тем более Матвей Иннокентьевич попросил вам передать, что будет сегодня поздно вечером.
— Собственно, как и обычно. Нет! Я сама его покормлю. — Саида не спускала малыша с рук по одной простой причине, что боялась оставаться одна. Боялась, что снова придет Никсон. Ведь он обещал. По его виду, было видно, что он настроен серьезно и не отступит от своего.
— Вы прекрасная мама. Но все же вам лучше отдохнуть. Поверьте, с ним ничего не случиться. Мы прекрасно проведем время вместе. Покушаем, поспим, переоденемся, проиграемся.
Я сама лучше знаю, что мне делать. — Она отвечала грубо. Ей действительно хотелось спать после бессонной ночи. Но она держалась, сколько смогла. Все же усталость взяла над ней вверх и она отдала ребенка Софье Павловне и отправилась спать.
* * *
Никсон пока не знал, как остаться с Саидой наедине. Он постоянно за ней наблюдал и искал подходящий момент. Смотрел, как она не расстается с ребенком. Носится с ним, как со своим. Он подумал, что из нее получилась бы отличная мать. Если бы она смогла родить своих детей.
Узнать правду ему удалось очень легко. Однажды он, в очередной раз, наблюдая за Саидой увидел ее, как она из беременной женщины, превращается в обычную. Каждый вечер, когда Матвея еще не было, а охранники сонно листали журналы перед видеокамерами, он взбирался на крышу и наблюдал за ней. Саида уставшая, садилась за свой столик, пудрила нос, а перед самым сном снимала накладку в виде беременного живота. Тогда он понял, что беременность не настоящая и сделана всего лишь для отвода глаз. Он стал следить за каждым ее шагом, причем это доставляло ему только удовольствие. Ему нравилось, когда она была
