Дурная примета (СИ) - Рузанова Ольга

- Давай – давай, Сашка, не останавливайся, - толкаюсь ей в рот, рычу от напряжения и останавливаюсь в последний момент, когда чувствую, что еще секунда, и кончу.

Не хочу ее без сладкого оставлять. Девочка старалась…

- На диван, живо!

Дважды ей повторять не приходится. Выпрыгивает из трусов, задирает юбку до пояса и ложится на спину так, что поясница оказывается по подлокотнике, а плечи и голова внизу.

Развожу ее ноги в стороны и какое-то время просто любуюсь. Гладкая, мокрая, подрагивающая от нетерпения.

- Майкл… трахни меня… - со стоном подается бедрами ко мне.

Не так быстро, детка. Не торопясь, раскатываю презерватив и прохожусь стволом по ее промежности.

Дрожит. Стиснув зубы, закатывает глаза.

Она на грани оргазма. Хорошо, что не надо будет пальцами стимулировать. Ее запах потом хрен смоешь.

Ударяю членом по клитору и вхожу по самые яйца.

- Да-а-а-а, - визжит сучка, - да, Майкл… да!!!

Дергаю ее бедра на себя и врываюсь снова. Она продолжает глушить соседей воплями, а у меня самого терпение на исходе.

Толчок… второй…

Сашка кончает и в судорогах сжимает колени. Сокращается вокруг моего члена, и я себя отпускаю. Врезаюсь в послушное тело, пока мир не меркнет перед глазами.

Упав на нее, даю пару минут себе и ей, чтобы отдышаться, а затем иду в ванную.

Настроение продолжить здесь свой вечер куда-то улетучивается. Размяк от оргазма, хочется в душ и спать.

В своей постели. Одному.

- Саш, я домой…

- Как?.. – заметно расстраивается  и льнет ко мне всем телом.

- Устал…

- Сейчас еду привезут…

- Я уже расплатился, поешь без меня.

Целую ее в губы и ухожу.

И вот за это она мне тоже нравится. За то, что не давит, не унижается и не выпрашивает. С пониманием относится ко всем моим закидонам.

Знает, что не люблю спать в чужой постели, и не настаивает.

Поэтому, наверное, хотела ко мне поехать. Осваивать новую территорию.

Хрена лысого! Такую, как Сашка к себе пусти, потом не выгонишь, не успеешь оглянуться, как в Загсе стоять будешь.

К тому же у меня теперь проблем прибавилось. Надо с Янкой что-то решать. С хмырем ее этим и с… дочкой…

П@здец!

Дочка! Я же теперь папаша!.. Охренеть!..

В том, что она моя, я почему-то не сомневаюсь. Янка не стала бы врать, не такая она. Да и похожа, вроде, на меня, хотя я сильно не присматривался.

Только вот беда, я понятия не имею, как к этому относится.

Твою мать, а! Мало мне проблем?.. Ну, Яна, бл@дь, тихоня! Надо же появиться именно сейчас, когда в жизни и так полно дерьма.

Ни раньше, ни позже!

- Сука! – в сердцах ударяю по рулю.

Ладно…

Делаю несколько глубоких вдохов, призывая себя успокоится.

Чего психовать, если все равно разгребать мне придется? Надо будет у нее доки взять и с человечком одним все перетереть. Не получится, с отцом свяжусь.

Захожу в квартиру и по привычке врубаю в прихожей свет. Яна появляется из кухни со стаканом молока в руках. В коротких пижамных шортах и майке.

- Ой! – испуганно округляет глаза и как мышка юркает в свою комнату.

Смешная.

Давлю невольную улыбку и, проходя мимо их комнаты, не удерживаюсь и заглядываю внутрь. Девочка спит, а Янка судорожно натягивает на себя халат.

- Выйдешь? – спрашиваю шепотом.

- Сейчас…

Запахивает на груди халат и выходит, тихо прикрывая дверь.

Смотрит на меня исподлобья, словно боится, а у меня от этого ее взгляда скребет внутри. Не хочу, чтоб так смотрела.

Признаться, обожание в ее глазах когда-то было моей слабостью. Влюблена была в меня раньше, как на идола смотрела.

А теперь что? Недоверие и настороженность.

Не нравится мне, какой она стала. Шуганая, забитая какая-то. Она и раньше-то не особо общительной была, а сейчас вообще от тени своей шарахается.

- Есть перекусить чего-нибудь?

- А?.. – в темных глазах мелькает облегчение, - есть… суп… будешь?

- Буду.

Переодеваюсь в домашние трико и футболку и захожу в кухню, где на столе уже стоит тарелка с горячим супом и какой-то салат. Хорошо же ее муж выдрессировал.

- Ян, дай мне все ваши документы, я завтра с человеком одним встретиться хочу.

- Хорошо.

- Муж твой звонит?

- Звонит, - отвечает тихо, - и пишет… с разных номеров.

- Что пишет?

- Разное… фигня…

- Показывай.

Она приносит телефон и встает за моим плечом.

- Где?

- Вот, - склоняется, окутывая своим запахом.

Невольно затягиваюсь. Вкусно. Что-то напоминает из прошлого…

Ну, да. Ее и напоминает. Пахнет тонко так и тепло, будто духами дорогими. Теми, что я ей тогда из Штатов привез. Выбирал матери, а их понюхал и про Янку вспомнил.

Она щелкает пальцем по экрану, а я незаметно ныряю взглядом в ворот халата. Под ним белая маечка, чуть приоткрывающая вид на ложбинку грудей.

Грудь есть. Очевидно натуральная. Жаль, что не помню нихрена с того нашего единственного раза. Какая она? Упругая или нет? И соски? Темные или светлые?

Долбо@б!

Ведь член после Сашки даже не шелохнулся в Янкину сторону, а пальцы все равно закололо от любопытства узнать, что прячется там, под одеждой.

Заставляю себя перевести взгляд на экран ее телефона. А там целые поэмы от этого ушлепка.

От покаяний  и признаний в любви до откровенных угроз с подробным описанием того, что он сделает с ней и ребенком, когда доберется до них.

- Мразь…И как ты жила с ним все это время?

- Он не всегда таким был, - прячет глаза, хмуриться, губу нижнюю жует.

Эту ее привычку тоже помню. Осталась с прошлых лет и неизменно привлекала мое внимание. Пару раз не удержался тогда, целовал ее.

- Замуж-то по любви выходила? – ну и нахрена я это спросил?..

Ее лицо вспыхивает, а ладони взлетают к щекам.

- Нет.

- Зачем тогда?

- Он предложил, а мне тогда страшно стало… Мама умерла, а я одна беременная… - говорит так тихо, что мне приходится напрячь слух, чтобы услышать ее.

- То есть, тебе проще было выйти замуж за первого, кто позовет, чем рассказать все мне?

Молчит, закусив губу.

- Странная ты, Яна.

Вздохнув, встаю и вытаскиваю из шкафа початую бутылку виски.

- Будешь?

- Нет.

- Давай немного, составь мне компанию… - достаю два бокала и наливаю в каждый из них на палец.

- Я не пью…

- Пей, говорю, - вталкиваю в руку бокал и, звякнув стеклом, опрокидываю виски в себя.

Яна смотрит нерешительно на меня, на бокал в своей руке, снова на меня… и повторяет за мной. Проглатывает виски одним глотком и сразу закашливается.

- Воды? – смеюсь я.

Быстро-быстро мотает головой и запивает все стаканом воды.

Смешная.

Так и не научилась пить. Да ей и не надо.

Ополоснув бокал под краном, сразу уходит в комнату.

И хорошо. Я наливаю себе еще, пью, не закусывая. Недолго думая, повторяю.

Скоро градус проникает в кровь. В башке светлеет, а в груди совсем наоборот.

Кто-то говорит, что алкоголь помогает забыться, притупляет боль. Ничерта подобного! У меня все наоборот. Стоит выпить, как просыпается черная тоска. Мерзкая старуха приходит на запах выпивки.

Захожу в комнату и ложусь в одежде поверх одеяла. Включив ночник и закинув руку за голову, принимаюсь осматривать нашу спальню.

Здесь все так, как в тот день, когда Милка уехала в Иркутск. На тумбочке с ее стороны глянцевый журнал лежит, в кресле – брошенная ею ночная сорочка. Куда ни посмотришь - всюду она, даже воздух до сих пор ею пахнет.

При желании можно представить, что она сейчас принимает душ и с минуты на минуту зайдет босая в белом халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Сядет перед зеркалом у туалетного столика и станет наносить на лицо какую-нибудь зеленую маску.

Только, бл@дь, не зайдет… Уже никогда.

По привычке достаю из тумбочки рамку с ее фото и до боли в глазах всматриваюсь в ее черты.

Сука лживая…  Дрянь, ты Милка! Так больно сделала!