До последнего вздоха - Алиса Ковалевская

Вымыв руки, с раздражением выдернула из держателя несколько бумажных полотенец. Скомкала и швырнула в урну. В дверь затарабанили.

— Тебе это так просто не сойдёт, Алекс, — шепнула гневно, открывая замок.

Возвращаясь к своему креслу, я не выдержала. Малышка на руках у матери продолжала надрывно рыдать. Уставшая, она затихала буквально на несколько секунд и опять начинала без всякой причины плакать. Похожая на гадюку сухая дама рядом шипела. Раздвоенный язык пришёлся бы ей кстати, как и копыта поцокивающему языком лысому детине сзади.

— Привет, — улыбнулась я, остановившись у кресла.

Быстро посмотрела на изнервничавшуюся мать. Та напряглась. Видимо, ожидала услышать нечто вроде «успокойте уже наконец своего ребёнка».

— Эй, — пощекотала я пяточку девочки. Надула губы, строя ей мордочку. Улыбнулась и проворковала: – Кто тут у нас такой настойчивый, а?

Малышка пару раз надсадно всхлипнула. Неразборчиво залепетала сквозь плач.

Я пошарила в кармане, пытаясь найти что-нибудь способное отвлечь её. Но в кармане было только обручальное кольцо.

— Ты с мамой домой летишь, да? – коснулась ручонки. – Какая у тебя мама красивая… У меня тоже дочка есть.

— Спасибо, — тихо сказала женщина. Я только качнула головой.

Внимание девчушки привлёк мой браслет. Небольшие гранаты с золотом. Агукнув, она ухватилась за него, потянула.

— Тебе нравится? – я улыбнулась. – Нравится… Да ты у нас настоящая леди.

Найдя незаметный замочек, я расстегнула его. Снова скрепила и дала браслет девочке. Она сжала его в ручке. Глаза у неё были серо-голубые и такие чистые, что на душе у меня стало светлее. Должно быть, ей ещё и года нет.

— Ты не плачь, ладно? Разве можно плакать, когда у тебя мама такая?

— Ма-ма, — коверкая буквы, повторила она за мной.

— Правильно, мама, — стёрла с её пухлой щёчки слезинку.

До одури хотелось обнять Надию. Именно в этот момент мне особенно сильно хотелось прижать её к себе крепко-крепко и сидеть, не выпуская из рук ни на миг. Появилось ощущение, что если я не сделаю этого прямо сейчас, не сделаю больше никогда.

Низ живота резко потянуло. До рези, до боли. Темнота перед глазами. Всего секунда, напугавшая меня, как не напугала бы бесконечность.

Я прижала ладонь к животу и вдохнула. Боль отступила так же внезапно, как и появилась. Всё вернулось на свои места: краски, звуки.

— С вами всё в порядке? – обеспокоенно спросила женщина.

— Да, — я в последний раз коснулась детской ладошки. – Всё хорошо. Всё хорошо. Просто…

К чему ей было знать, что «просто»? К тому же, всё далеко не просто.

Так и не договорив, я тронула девчушку за коленку, пробежалась двумя пальцами по её ножке и, поймав улыбку, пожелала им с мамой хорошо добраться до дома.

— Вы забыли! – окликнула меня женщина, едва я отошла. – Браслет.

— Это подарок, — обернулась я.

— Но… — она обомлела. Платье на ней было простое, с мелкими катышками. На её дочери чистый, но изрядно поношенный детский костюм.

Я качнула головой. Показала на её малышку, коснулась своего живота и улыбнулась.

— Я же просила тебя, — недовольно шикнула Динара, как только я села в кресло.

Я молча уставилась в иллюминатор. Сидящей у него даме это пришлось не по нутру, что она не замедлила продемонстрировать мне всем своим видом. Но на её нутро мне было плевать. Мне своё собственное покоя не давало.

Достала обручальное кольцо. Потребность вернуть его туда, где ему было место, не поддавалось контролю, как и желание прижать к себе дочь.

— Мне нужно поговорить с Алексом, — я сжала кольцо в кулаке. – Как только мы сядем, дашь мне свой телефон.

— Нет, — только и услышала я в ответ.

— Да чёрт подери!

Низ живота опять заныл. Не так сильно, но неприятно. Я положила на него ладонь и мысленно попросила свою малютку успокоиться. Эта жестянка скоро сядет и… И я обниму Надьку. И Алекса тоже. Только перед этим выскажу ему всё, что накопилось за последние часы.

— У меня нет телефона, Берта.

— Издеваешься?

— Так надо.

Судя по её тону и тому, как Динара на меня смотрела, издеваться она больше и не думала. Поначалу, когда я только села в её машину у дома на побережье – да. Теперь нет. От этого меня ещё сильнее пронзило чувством, что всё, что происходит, куда больше, чем просто неприятности. И чтобы прийти в наш дом, у Акулевского были весомые причины. Во что ввязался мой муж?..

— И не спрашивай, зачем, — она вздохнула. – Я не знаю. Правда не знаю. Но Алекс сказал, что так надо.

— Ощущение, что я в третьесортном шпионском сериале.

Я забралась в только что взятый в аренду автомобиль.

Выглядела Динара уже не такой свежей, как в первые часы этого нелепого фарса. Но за руль пустить меня отказалась. Само собой!

— Даже не знаю, что тебе на это сказать, — она завела двигатель.

— Можешь ничего не говорить.

Вряд ли я выглядела лучше Дины. Устала не только она. Я тоже не сомкнула этой ночью глаз даже на минуту и теперь чувствовала лёгкий озноб. Спать не хотелось, пусть даже это было делом времени.

Послушавшись моего совета, отвечать Динара не стала. Молча вырулила с парковки и вклинилась между неприметным седаном и внедорожником цвета хаки, напоминающим один из тех, что стояли у нас в гараже.

— Заткнись, дебил, — процедила Дина, бросив взгляд в боковое зеркало, когда внедорожник разразился недовольным гудком. – Кретин.

Я отвлеклась от пакета. Перед тем, как выйти из здания аэропорта, мы взяли два кофе и, честно сказать,