До последнего вздоха - Алиса Ковалевская
— Пожалуйста, — шепнула в ответ и, вывернувшись, прошла по мягкому персидскому ковру. Остановилась у двери.
— Добрых снов, принцесса, — легонько качнул колыбель.
Как только мы оказались в коридоре, Алекс обхватил меня обеими руками. Погладил по спине вдоль позвоночника, убрал волосы со лба. Отпустил и, ничего не сказав, прошёл в кухню. Я за ним. Протянув пузатый бокал с гранатовым соком, Алекс приподнял свой. Молча отпил. Я присела на край стола. Наблюдая за Алексом, маленькими глотками цедила сок и гадала, что ещё преподнесёт нам жизнь. Ведь он прав – мы не из тех, кого она купает в сладком ягодном кефире. Мы не из тех, кто плывёт по течению.
— Алекс, — соскользнула со стола, — и тебе спасибо.
Он вопросительно приподнял бровь.
— За то, что мы – это мы. Со стоном удовольствия я потянулась в его руках. Тихонько засмеялась и, встав на носочки, прикусила его подбородок.
— А дальше? – на его щеке появилась ямочка.
— А дальше… — многозначительный взгляд в сторону комнаты.
Ещё несколько часов назад спокойное море не на шутку разгулялось. Сквозь открытое окно я разобрала отдалённый раскат грома. Только больше грома я не боялась. Больше я ничего не боялась. Рядом с Алексом – ничего.
— Ну что там у тебя? – спросила с недовольством, когда Алекс потянулся за пикнувшим телефоном.
Брови его сдвинулись. За окном сверкнула молния, ветер парусом надул занавеску. То ли мне только показалось, то ли на лицо Алекса набежала тень.
— Алекс…
— Да очередная ерунда, — отбросил мобильный на столешницу. Тот прокатился, ударился о бутылку с соком. Удерживая меня, Алекс захлопнул окно.
— Ты там что-то говорила про ночь, детка? – опять ямочка. Горячая рука на моих ягодицах.
Прижав к себе, он дал почувствовать мне всю силу его желания. Внутри стало горячо.
— Ночь наша, — шепнула томно. – Эта безумная-безумная ночь. Главное, чтобы не проснулась Теона.
— И у Эммануила хватила мозгов прийти в дом.
— За это ты не беспокойся. У него с мозгами всё в порядке. Тем более, — принялась расстёгивать пуговицы на рубашке Алекса. Вначале нижнюю, за ней ещё одну.
— Тем более?
— Тем более, я взяла с него честное слово, что, если погода испортится, он придёт спать в гостиную.
— Честное слово?
— Честное-причестное.
— А ты сама всегда держишь честное слово?
— Я… — ладонью по подтянутому животу, пальцами вокруг пупка. – Да вроде… Хотя… — ногтями.
— Да хрен с ними уже, со словами, — перехватив обе мои руки, Алекс рывком впечатал меня в себя. – Пойдём делами заниматься. Это куда приятнее.
В момент, когда Алекс подхватил меня под задницей и оторвал от пола, на глаза мне попалась бутылка рубинового сока. Схватила её за горлышко, и потухший было экран телефона засветился снова. Я попыталась разобрать строки, но прежде, чем успела сделать это, Алекс смахнул телефон в раковину. Прямо в полную воды кастрюлю.
— Не отвлекайся, — вернул руку на прежнее место.
— Что было в сообщении?
— Я же сказал: ерунда. Забудь, Стэлла. Всё закончилось, – провёл пальцами над поясом джинсов. — Подумай лучше о том, что у нас с тобой две девчонки. Теперь мне нужен сын.
— У тебя есть сын. Ты можешь вырастить его…
— Мне нужен сын, — почти рыча. – От тебя.
Серебро его глаз обожгло сердце, теплом разлилось по венам. Я судорожно выдохнула.
— Я не…
— Мы будем жить вечно, Волчонок. В наших детях, в продолжении наших детей. Вечно, ясно тебе? И даже если завтрашний рассвет будет дождливым и мокрым, он будет лучшим. Потому что я, чёрт возьми, проснусь с тобой в одной постели. Ты будешь голая. Ты понятия не имеешь, как я кайфую каждый раз, когда ты голая утром. Как я кайфую от того, что ты моя.
У меня вырвался нервный смешок. Засранец! Сгребла густые пшеничные волосы в кулак и выдохнула:
— Запомни, сукин ты сын, я твоя.
— До последнего вздоха?
— До последнего вздоха, — глотнула сок прямо из бутылки и прижалась к его губам. – До самого последнего.
— И ты запомни детка: этот вздох будет у нас с тобой один на двоих.
Конец
