(Не) мой папа - Маргарита Дюжева
— Пфф, тоже мне неженка. В обморок она чуть не грохнулась! — подруга не скрывает сарказма, — Ты, во-первых, должна была подготовиться, продумать все заранее, а не ломиться в кабинет к своему директору с шашкой на голо. Камеру на мобильнике включить, диктофон, оставить дверь приоткрытой. А, во-вторых, у тебя был прекрасный шанс рассказать Денису про Маришку.
— Да ну…
— Не нукай. Он сам хотел разговора, вот и осчастливила бы мужика. Сказала бы ему, что его шальной головастик уже в сад ходит. Что пыхтишь? Разве я не права?
— Ты не представляешь, что я испытывала, когда он был рядом!
— Дай угадаю… Томление в груди? И повышенную влажность в определенных местах?
Порой она бывала просто невыносима.
— Лана! — рявкаю я.
— Вообще-то я про вспотевшие ладони, — нагло ухмыляется подруга, — а ты о чем подумала?
— Я думала о том, как жаль, что у меня нет мужчины, который бы выдавил из головы все мысли об Орлове.
— Так в чем проблема? Вон у тебя под боком какой ухажер, — она имеет в виду моего похотливого начальника, — только свистни и он прибежит. Уверена, рядом с ним обо всем забудешь.
— Что ты за человек такой? Я с тобой серьезными вещами делюсь, а ты издеваешься!
— Я пытаюсь тебя взбодрить и выковырнуть из твоей раковины. Тебе действительно надо что-то решать с Денисом. Вы все равно или поздно столкнетесь с ним в детском саду, и тогда жди неудобных вопросов.
Она права, но конкретно сегодня я постараюсь избежать этой встречи.
Заберу-ка я Маришку сразу после тихого часа. Погуляем, пообщаемся, заодно я переключусь с мужиков на более важные темы. На дочь.
Она встречает меня с таким удивлением, что мне даже становится стыдно. Тем более, что Ольга Алексеевна тоже смотрит, не скрывая изумления:
— Вы сегодня так рано, Евгения Александровна.
— С работы сбежала пораньше, — я не говорила, что увольняюсь. Потому что этого я тоже стыжусь.
Пока Марина дожевывает плюшку с киселем, я украдкой заглядываю в группу…чтобы посмотреть на младшего Орлова. Хорошенький мальчишка, вылитый папка. Они, кстати с Маришкой очень похоже. Сразу видно, что родные.
Одергиваю себя. Ну какое «сразу видно»! Ни черта не видно. Точка.
От садика до дома мы идем пешком, потому что погода хорошая. Ветра нет, жгучего мороза — тоже. Под ногами тихо хрустит снег.
Маришка бегает вокруг меня и пытается лепить снежки. Так себе выходит, но она каждый раз так радуется, когда получает кривой комочек, так задорно смеется, что у меня на душе теплеет, и тугой узел в груди начинает ослабевать.
Вплоть до того момента, как я обращаю внимание белую машину, неспешно катящую следом за нами. Сердце встревоженно сжимается, потому что моя первая мысль — Денис! Но потом я чувствую, как по спине ползет мороз дурных предчувствий. Ни черта, не Денис! Кто-то другой, и я не уверена, что хочу выяснять, кто именно.
В какой-то момент я начинаю подозревать у себя паранойю и повышенную мнительность. Стараясь, не напугать Маришку и не подать виду, что заметила «преследователей», сворачиваю к магазину.
— Пойдем-ка посмотрим, что там продается.
— Я хочу гулять, — она надувает губы.
— Мы только глянем, нет ли там на кассе красивых киндеров и снова выйдем, — мотивирую ее на поход в магазин.
— Киндер? — глазенки тут же загораются.
— Да. Киндеры посмотрим, конфеты и вообще все самое вкусное.
На это она согласна, поэтому сама тянет меня за руку к дверям, а я иду следом с деревянной улыбкой и пытаюсь не оборачиваться.
Внутри людей мало, и мы без суеты бродим между рядами, смотрим товары, покупаем те самые киндеры, а еще всякие мелочи для дома. Мне даже удается убедить себя в том, что мне показалось.
Но на улицу я выхожу, сжимая телефон в руках, и сосредоточенно делаю вид, что набираю кому-то смску, а на самом деле шныряю взглядом по сторонам, в поисках той самой белой машины.
Пусто. Нигде и никого. Точно, паранойя.
Я даже смущаюсь перед самой собой за то, что придумываю всякую глупость.
— Вот дура, — сокрушенно качаю головой.
К счастью, Маришка не слышит моего бурчания. Она полностью поглощена цветными пупырками на новой игрушке и не замечает ничего вокруг.
Не торопясь, проходим мимо витрин магазина, сворачиваем за угол, и первое, что я вижу — та самая машина. У меня сразу образуется какая-то неподатливость в коленях, и желудок проваливается до самых трусов.
Хочется подхватить дочь на руки и броситься прочь, но я сдерживаюсь. Кругом полно людей — мы с безопасности, да и нет никаких подтверждений, что это за нами.
Просто идем вперед. Не пялимся на машину. Все будет хорошо.
В этот раз я перестала тупить и сделала то, что давно должна была сделать. Фотографировала. Снимала. Собирала компромат.
Если это Седов, то я на него заявление накатаю, за преследование и домогательство.
Задолбал.
Я все-таки кошмар, какая наивная. Потому что несмотря на вопящую во весь голос интуицию, пытаюсь мысленно убедить саму себя в том, что надо лечиться, что никому я на хрен не сдалась, что просто вижу то, чего нет.
Возле самой машины Маришка останавливается и дергает завязки на шапке:
— Колет.
— Давай перевяжу, — аккуратно стягиваю тесемочки, бормочу всякую ласковую ерунду, а сама краем глаза кошу на салон, пытаясь рассмотреть, кто там сидит.
Ну так и есть! Седов!
Он совсем маньяк что ли? Сбрендил?
А хотя…припаркован у входа в салон красоты. Может, какую девицу ждет?
Я все еще ищу оправдания.
Ждать, чтобы убедиться в своих подозрениях я не хочу, поэтому, разобравшись с завязками на шапке, беру дочь за руку и решительно иду прочь. Нам надо домой. Сейчас поужинаем, посмотрим мультики, я проверю нет ли откликов на мое резюме, и все будет хорошо.
В конце улицы я все-таки не выдерживаю и оглядываюсь.
Белая машина плавно катит
