Елена Усачева - Влечение

Я облегченно вздохнула. Он сюда приехал с кем-то и в лесу оказался случайно.

– А машина твоя? – Во дворе я такую иномарку не видела.

– Взял напрокат. – Последнее слово он произнес с видимой задержкой.

– Напрокат? – Мы разговаривали на почтительном расстоянии. Я все никак не решалась сделать те несколько шагов, что нас разделяли.

Голос Макса вдруг стал резким:

– Не будем задерживаться! Поехали!

Он распахнул дверь со стороны пассажира, крепкой рукой подхватил меня под локоть и усадил на сиденье. Когда Макс склонился надо мной, я услышала, как он громко дышит, словно борется с внезапно накатившим волнением. Дверь захлопнулась так стремительно, что я вздрогнула. Через мгновение пианист уже сидел на водительском месте.

Кажется, машина еще не успела завестись, как уже с визгом сорвалась с места. Мне стало страшно. Что случилось? Он вдруг вспомнил, что не выключил утюг?

От волнения я стала засовывать свою сумку под кресло. Кто я? Что делаю в этой явно дорогой машине?

– Пристегнись, – улыбнулся Макс.

Я пошарила за спиной, чувствуя нарастающую панику: вот сейчас не найду, где находится ремень безопасности, и меня высадят на первом же повороте…

– Чуть выше, – спокойно подсказал он и перегнулся через меня, помогая вытянуть ремень.

Я забыла, как дышать, и, кажется, даже закрыла глаза.

Щелкнул замок.

Все это время машина мчалась вперед. На ямах и рытвинах поселковой дороги Макс и не думал тормозить. Я испуганно вцепилась в кресло, не отрывая глаз от проезжей части, словно без моего внимания мы могли не вписаться в поворот и улететь в кювет.

– Ты всегда так быстро ездишь? – Страх поселился где-то в желудке.

– Обычно я езжу быстро. Но сейчас дорога не очень хорошая.

Машина выскочила на трассу и полетела к железнодорожному переезду. Я ахнула, когда мы увернулись от неспешно выруливающего с перекрестка грузовика.

– Не бойся! – Макс расслабленно сидел в кресле, и, казалось, дорога его интересовала меньше всего. – С нами ничего не случится.

Я была не в силах справиться с бешеным сердцебиением.

– Ты так мчишься, будто нам уже заказана палата в больнице.

– Палата подождет, – заверил меня Макс, перед знаком «только прямо» поворачивая налево на переезд. Полосатый шлагбаум был уже готов опуститься, но мы проскочили под ним. Затрещал тревожный сигнал, предупреждающий о приближении поезда. Взвизгнув шинами, автомобиль съехал с переезда и вильнул вправо.

Звон остался позади, а перед нами появился милиционер. Он махнул полосатой палкой, заставляя водителя остановиться. На лице его была довольная улыбка.

– Ой, мамочки… – ахнула я, непроизвольно сползая в кресле вниз. Еще чуть-чуть, и я бы оказалась там же, где моя сумка, но спокойный взгляд остановил меня.

– Мы задержимся на минуту и поедем дальше. – Макс даже не смотрел в сторону приближающегося милиционера.

Я мелко закивала. Выбора у меня не было, оставалось ждать и бояться.

Макс похлопал себя по бокам.

– Что бы такое… – начал он, доставая из внутреннего кармана куртки шоколадку. – Тебе вез, – пробормотал он, передавая плитку. – Вот, это подойдет.

Перед моими глазами мелькнуло что-то белое. Опустилось стекло. Милиционер невнятно пробормотал приветствие и протянул руку за документами. Я же не могла оторвать взгляда от лица Макса. Он как будто стал старше, в уголках глаз появились морщинки, брови нахмурились.

– Нарушаем, Максим Игоревич, – довольно гудел милиционер, вертя перед собой вдвое сложенный белый лист бумаги. – Куда торопимся? Жизнь не дорога? Спешите ее сократить? – Он поднял голову и посмотрел прямо на меня.

От удивления я открыла рот. На бумажке в руках милиционера не было написано ни слова.

– А-а-а… – обернулась я к Максу. Он ошибся, дал что-то не то! Неужели никто не видит, что лист пустой?

Макс предостерегающе шевельнулся, продолжая внимательно смотреть на постового.

– Мы больше не будем, – произнес он так, словно его застали за воровством конфет из вазочки перед обедом.

– Да уж, постарайтесь, – милиционер протянул «документ» обратно. – И на знаки смотрите внимательней.

– Обязательно, – заверил Макс, продолжая буравить его взглядом.

Гаишник еще какое-то время потоптался на месте, потом отдал честь и пошел к своей машине.

– Испугалась? – Макс откинулся на спинку кресла.

Я же обалдевшим взглядом провожала милиционера. Почему он нас отпустил? По всему выходило, что штрафа не миновать. К тому же Макс без документов. И я сомневаюсь, что машина вообще его.

Когда я повернулась к своему водителю, чтобы обо всем расспросить, то от ужаса чуть не выпрыгнула на улицу. Макс был прежним, молодым парнем с гладкой кожей и веселым взглядом. Взрослого мужчины, каким он только что предстал передо мной, не было и в помине.

Мой испуг был настолько явным, что Макс помрачнел и завел двигатель.

– Как ты это делаешь? – Я боролась с сильнейшим желанием коснуться его лица.

– Обыкновенное внушение, – недовольно пробормотал Макс. – Милиционеры и учителя лучше всего поддаются гипнозу.

– Ты аферист, да? – Истина оказалась банальной. – Ты обманываешь людей?

Я говорила, а сама не верила своим словам. Нет, нет, этого не может быть. Он слишком хорош, чтобы оказаться простым бандитом.

– Окружающий мир не всегда такой, каким кажется. – Макс не шевелился, не пытался меня удержать. Оно и верно – на скорости, которую он опять развил, выйти было бы проблематично. – Человек сам обманывает себя, даже не надо прикладывать никаких усилий.

– Значит, мне все только кажется? – Я обвела взглядом салон машины. – И милиционер мне тоже показался?

– На тебя никакой гипноз не действует, – буркнул Макс, гораздо внимательней, чем раньше, глядя на дорогу.

Приятно слышать. Но вопрос я все-таки задала:

– А ты уже пробовал?

Может, ничего этого нет? Может, я сижу на конюшне, пью чай и никуда не еду?

– И не буду, – отрезал Макс.

Скрипнули тормоза, машина неожиданно остановилась, я сильно качнулась вперед, но крепкая рука задержала меня за плечо. Всего секунда, и Макс отдернул руку, словно прикосновение его обожгло. Я же почувствовала только, что хватка у него железная. Теперь я понимаю дзюдоистов. Если в бою ты встречаешься с бетонной конструкцией, то лучше всего бежать и никогда о своем поражении не вспоминать. То-то Синицын делает вид, что ничего не было.

Наверное, я уже давно улыбалась, но только сейчас это почувствовала, потому что щеки у меня побаливали. Рядом со мной был самый сильный, самый красивый человек на свете. Самый лучший. Полный загадок.

– Маша, ты очень сильная. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.