Когда не все дома (СИ) - Болдина Мария

— Чудесно. И надо же, до сих пор тёплые, — оценила она, подцепив на вилку пельмешку и отправив её в рот.

— Представляешь, в полиции есть кухня, — сообщила ей Елизавета Павловна.

— В смысле? — насторожилась Вика.

— Без всякого смысла, Викуся. Я отдала туда с полсотни пельменей, не голодать же им в новогоднюю ночь, и попросила Алексея, перед тем как ехать к нам, сварить и откинуть два десятка, а кастрюльку потеплее укутать. Он её в шапке-ушанке привёз. И она указала рукой на особенность сервировки, которую Виктория поначалу не заметила: эмалированая кастрюля с пельменями плотно стояла в перевёрнутой форменной шапке с кокардой.

— Это он варил?! — Виктория чуть не подавилась.

— Я же говорю: хороший мальчик, — подытожила Елизавета Павловна.

— Мама!

В свой возглас она вложила всё своё возмущение тем, что, охотно принимая чужую помощь, мама, по сути, выдаёт авансы от её, Виктории, имени. Но пельмени доела.

За пельменями и разговорами незаметно подошло время, привычно замерев, прослушать куранты, загадать желание и с надеждой на новое счастье лечь спать. Впервые за долгое время Вика заснула абсолютно сытой.

О подарках

Утром первой проснулась Кристина и бросилась к подаркам. Девочка как раз стояла на той ступеньке взросления, когда уже понятно, что в новогоднем представлении Дед Мороз ненастоящий, с накладной бородой и поддельной великовозрастной дурочкой-Снегурочкой, обман для мелких. Но подлинный волшебник всё-таки где-то как-то живёт весь год, зарабатывает сказочным образом немалые средства, а ближе к первому января умудряется одарить всех, кто в него верит. Жаль, не всегда он справляется со своей работой на все сто, иногда из вредности или по глупости ошибается с подарком, но всё же чаще радует, чем огорчает.

В этом году к подаркам Дед Мороз прикрепил карточки с именами, поэтому путаницы не возникло. "Подарок для Кристины" было написано на увесистой коробке, в коробке оказался горшочек, в горшочке — пакет с грунтом, семена голубой ели и инструкция по проращиванию, посадке, уходу. Взрослым было очевидно, что выбор подарка и неудача с установкой ёлки совпали случайно, но девочка восприняла такое "чудо" как обидный намёк от хитрого волшебника. Она сурово сжала губы и задвинула горшочек под кровать. Громко высказывать свои претензии Кристина побоялась: Дед Мороз мог подслушать, записать фамилию недовольного и подстроить на следующий год ещё какую-нибудь подлянку, с него станется. Но любимой бабушке она нашептала на ухо все обиды.

— Не страдай, — погладила внучку по голове Елизавета Павловна, — нас сегодня дома не было, Дед Мороз не мог не зайти, думаю, найдутся и там подарки.

Самой Елизавете Павловне под горизонтальную ёлку "дедушка" положил свёрток с тёплой шалью. Она накинула обновку на плечи, погладила мягкое полотно рукой и довольно сказала:

— Хорош полушалок. Тепло, как под летним солнышком.

Совсем крохотная коробочка досталась Виктории, в ней оказалось колечко из чернёного серебра с небольшим голубым камушком. Было бы золотое — следовало бы вернуть и отчитать дарителя, что нельзя и не пристало. А так — недорогая безделушка. Но кольцо, даже простенькое, — подарок со смыслом.

— Красиво, — с ноткой зависти вздохнула Кристина. — Я тоже хочу колечко от Деда Мороза.

Елизавета Павловна, услышав это заявление, закашлялась, чтобы не рассмеяться.

Виктория тоже улыбнулась. Хотела сразу убрать, но не удержалась, примерила, пришлось впору на безымянный. Она тут же сняла кольцо, убрала в коробочку, коробочку положила в тумбочку. Всё — с глаз долой. Однако думы и думки в голове так легко в выдвижной ящик не скинешь.

Поздним утром Елизавета Павловна с Кристиной ушли, а соседка по палате появилась.

Ольга сразу предупредила, что пришла не лежать, а показаться дежурному, поздравить, поболтать, похвастаться своими подарками, заценить подарки подруги. Она пробежалась по этажу, раздала сувениры и улыбки, а потом долго и придирчиво рассматривала серебряное кольцо.

— Не пойму, то ли он жадный, то ли умный, — поделилась она своими сомнениями.

— Предположим худшее: он умный, — легко рассмеялась в ответ Вика, — и романс слышал, а может, и Бродского читал.*

— Кого? — переспросила Оля.

И Вика рассказала, почему считает серебряное колечко с бирюзой непростым подарком, и даже клип показала. На маленьком экране телефона артист в образе что-то вдумчиво писал, артистка пела, печально перебирая гитарные струны. Много ли нужно беременной женщине, чтобы расплакаться вобщем-то беспричинно. Грустный романс растрогал обеих.

После слёз разговор стал ещё откровеннее.

— Почему ты не хочешь бороться за отца своих детей? Позвони ему, пусть всё бросает и приезжает. Ты в больнице, чем не повод. А всякие там феи пусть идут предвечным лесом, — заговорщицким тоном изложила свой план спасения чужой семьи Оля.

Вика отрицательно замотала головой. Ей сложно было сформулировать сумбурные пока чувства и мысли:

— Не хочу. Чтобы меня выбирали из общего ряда, не хочу. А тут… И кого ни выберет, всё равно будет подлец и предатель. Это же не случайная измена. Там тоже дочь, тоже в первом классе. Получается, он жил так годами. Здесь выход только один — смириться. Но не создана я для гаремных отношений, я — собственница, моё должно быть только моим. Ошибку бы ещё могла простить, но я была одной из многих! Да даже если одной из двух! Как подумаю, как представлю… Меня коробит. Я хочу быть единственной.

— Все хотят быть единственными, — добавила Ольга свои пять копеек к теме.

— Да, все хотят. И Вадим тоже ревнивый.

— По себе, похоже, судит.

Виктория кивнула, соглашаясь с чужими выводами и продолжила:

— Он в рейс уходит и каждый раз внушает мне: "Только очень жди", — и далее по хрестоматии. А Оксана Михайловна, наверное, уже всё доложила, рассказала, что было и чего не было. Подставил меня Половцов со своими букетами. Мне бы злиться, а злости нет. Но какие слухи обо мне теперь ходят…

Вика опустила голову, закрыла лицо руками. Щёки горели.

— Не заморачивайся. Слухи, как вода весной, сегодня есть — завтра схлынут. А доказать, что этот ребёнок от мужа… А он точно от мужа? — Ольга наклонилась, пытаясь заглянуть в глаза соседке по палате.

— Оля! Хоть ты не добивай меня! — возмутилась Вика.

— Извини, ляпнула, не подумав, — пробормотала Ольга и продолжила, — так вот, отцовство Вадима ты всегда сможешь доказать. Всё-таки генетическая экспертиза — великое изобретение человечества, как люди раньше без неё жили…

И Ольга во второй раз поведала подруге историю о том, как она почти нашла отца и почти полюбила его почти как родного. Ольга умела рассказывать подробно, эмоционально, пересыпая речь забавными присловьями и ироничными замечаниями. Виктория умела терпеливо слушать, не перебивая. Если очень болит, лишний раз выслушать не помешает. Для того и нужны подруги, чтобы посочувствовать там, где нельзя помочь, и помочь там, где никто даже не посочувствует.

— Отец маму уговорил остаться, и я родилась… без всякой экспертизы… — закончила Ольга, не замечая, что сама себе противоречит.

— Нет, — открестилась Виктория, — это не мой вариант. Я Вадиму уже не верю. А уж если он потребует ДНК-тест ребёнка, я предъявлю, но тогда пусть живут со своей Динь-Динь и нас не трогают.

— То есть Половцова из списка не вычёркиваем? — дотошно осведомилась Ольга.

— Из какого списка?

— Дебет-кредит, чтобы всё сошлось, — по-бухгалтерски подытожила Оля.

— Да тут, как ни подгоняй, всё равно не сойдётся, — вздохнула Вика.

— У меня такого не бывает, у меня всегда всё красиво. Я и тебя научу, слушай…

Но в этот раз Виктория ничему хорошему, как, впрочем, и плохому научиться у Ольги не успела. Гинеколог позвала «девочек» на осмотр.

Ольга пошла первой и вернулась быстро, пританцовывая и напевая.