Моя любовь, моё проклятье (СИ) - Шолохова Елена

Сальный блеск в глазах Даниила угас. Он нахмурился, покусал нижнюю губу, потом отвернулся к окну.

— Полька, я дико тебе сочувствую! Это реально ужас. Но понимаешь, какое дело, у меня нет таких бабок. Всё ведь в обороте. Я нал вообще практически в свободном доступе не держу, это невыгодно. Деньги должны работать. Поэтому вот беру только на пожить…

— Ну а взять и снять… или…

— Нет, ты не понимаешь, — горячо замотал головой Назаренко. — Если ты куда-то вкладываешь бабки, то ты не можешь их извлечь по первому желанию. Это просто невозможно.

— Но если бы тебе вдруг самому понадобились деньги, форс-мажор там какой или ещё что, неужто ты не смог бы их забрать?

— Да конечно, нет!

— И чтобы ты делал?

— У отца, у друзей попросил бы, — пожал плечами он.

— Ну, попроси! Я ведь верну! Я тебе даже больше верну, чем ты дашь…

— Да всё не так просто. Круг у меня серьёзный. Мне вот друзья скажут, что это за человек, почему мы должны ей давать такую сумму? Что я им скажу? Да это так, девчонка, с которой по пацанству гонял?

Было неприятно, но Полина решила не заострять внимание. Не это сейчас важно.

— Назарчик, миленький, я тебя умоляю, помоги мне спасти мою дочь! Я что угодно для тебя сделаю, только помоги с деньгами… — Голос дрогнул, глаза заволокло слезами.

— Слушай, Поль, ты давай не плачь. Мы вот как сделаем. Я поговорю со своими, отца попрошу, может он сумеет помочь. Окей? Ты мне свой номер оставь, я сегодня-завтра поговорю с отцом для начала и сразу тебя наберу. А сейчас прости, у меня дела.

Полина горячо поблагодарила Даниила, он кивал, улыбался, правда, как-то слегка натужно, как будто ждал, когда она наконец уйдёт. Ну, может, у него и вправду важные дела? Главное ведь, что не отказал в соучастии, обещал поспрашивать среди своих, поискать. А она так плохо про него думала все эти годы!

Время между тем подползало к четырём. Мучительно хотелось есть, но времени на перекус уже не осталось, надо было поторопиться к Сашке.

Глава 8

Алина принесла на подпись новую порцию документов. Ремир пробежался глазами. В основном, коммерческие предложения и ворох запросов сторонним операторам и провайдерам на наличие технической возможности.

Нет, они дураки там все, что ли? Что за идиот придумал рассылать эти запросы операторам? Так те и разбежались взять всё и выложить. Только свой интерес всем подряд покажем.

— Астафьев видел, что наваяли его технари? Почему не указан исполнитель? — спросил он секретаршу. Та пожала плечиками.

— Максим Викторович уехал час назад в Мегет, что-то там с узлом доступа. Сказал, что будет только к шести. Так что, наверное, не видел.

— Ясно, — Ремир тряхнул стопкой, — узнай, кто это состряпал и зови сюда.

— Хорошо, — кивнула Алина, затем прикусила нижнюю губу, как будто очень хотела что-то сказать, но не решалась. Даже уже повернулась к двери, но всё-таки остановилась и вкрадчиво спросила:

— Ремир Ильдарович, конечно, это не моё дело. Но та девушка, Горностаева, она что, будет у нас работать? Просто она так себя ужасно вела… совершенно невоспитанная девица и на…

— Конечно, это не твоё дело. Твоё дело сейчас выяснить, кто подготовил запросы и вызвать его ко мне. Исполняй.

Алина тотчас скрылась. Однако зерно сомнения заронить ей удалось. Да какое зерно заронить? Оно и так было с самого начала. А сейчас там уже целое поле колосилось. Зачем он только взял эту Полину? Почему не выставил вон? Ведь узнай кто, что у него к ней давние счёты и потому он принял её, можно сказать, уличную девку, в солидную компанию — это же позора не оберёшься. Но это сейчас, когда её рядом нет, когда она не забирается к нему взглядом под одежду, под кожу, в самую душу, трезво рассуждать легко. А при ней…

Ладно, решил он, теперь-то чего уже загоняться. Обратно не отыграешь. Просто поручит Штейн присматривать за ней, да и сам будет начеку, и чуть что сразу выпрет без всяких колебаний.

В дверь поскреблись, и на пороге возник Кушнарёв, из отдела инженерно-технических сооружений.

— Твои писульки? — Ремир швырнул запросы Кушнарёву.

— Максим Викторович сказал, — зачастил тот, бледнея, и, наклонившись, стал суетливо подбирать бумаги с пола, — выяснить техническую возможность на отрезке…

— У тебя мозг есть?! С Астафьевым я, конечно, поговорю, чтоб впредь таким дуракам инструкции давал как в детском садике, по шагам, а не просто ставил задачу и пускал всё на самотёк. — Он поднялся и вышел из-за стола, и Кушнарёв, который и так-то был ниже его ростом, инстинктивно съёжился, прижав к груди смятые листы. — Объясняю для тупых: нам надо заполучить во что бы то ни стало контракт с авиазаводом. Ибо в этот проект мы уже инвестировали кучу бабла. Но заключить с ними контракт можно только через торги, и в них будут участвовать разные другие операторы. Это ясно? Критериев отбора всего два: техническая возможность и цена. Наверняка известно только то, что техвозможность есть у нас и у «Ростелекома». С остальными — пока мутно. И вот как, по-твоему, эти операторы расценят наш запрос? Может, заодно ещё поинтересуемся, вот тоже так, официально, какую цену они, если что, предложат? Чего глазами хлопаешь? Марш к маркетологам и учись у них, как надо узнавать нужную инфу.

Кушнарёв подорвался на выход, едва стул по пути не опрокинув. Ремир досадливо поморщился. Ну что за команду подобрал себе Макс? Ни рыба ни мясо. Коммерсантов, маркетологов, безопасников, экономистов и всех прочих он всегда принимал только сам. А вот технари, по негласному соглашению, были целиком и полностью аллодом Астафьева. Не то, чтобы он их совсем не трогал, но во всяком случае не увольнял без ведома Макса. А иногда и вовсе не увольнял, если Макс очень уж просил помиловать. Потому технари и жили в облегчённом режиме, ну и косячили больше всех остальных.

«И она сто пудов накосячит, — перескочили вдруг мысли сами собой. — Накосячит, и я её сразу же уволю. А вообще, тупо вышло, конечно».

Макс вернулся из Мегета вечером, сильно после шести. В офисе никого уже и не было, кроме Ремира и Алины. Той полагалось уходить только вместе с шефом, либо с его позволения. Впрочем, без особой надобности Ремир секретаршу не задерживал, но иногда попросту забывал отпустить, а она боялась спросить. Вот и сегодня Астафьев застал в приёмной Алину, тоскливо поглядывающую на часы. Он ей улыбнулся с тёплым сочувствием, она ему — с грустной благодарностью.

Ремир же сидел у себя, откинувшись в кресле и заложив руки за голову, и смотрел в одну точку перед собой невидящим взором.

— О чём замечтался?

— Да так, — пожал он плечами, выходя из задумчивой отрешённости. — Как Мегет?

— Теперь в порядке. Рем, тебе Алина ещё нужна?

— А она что, там?

Ремир включил селектор:

— Сделай Максу кофе и дуй домой.

— Да я кофе не хочу! — запротестовал Макс. — Мне бы чего покрепче.

— Помнится, вчера ты предлагал гнать Супрунову за пьянство, — хмыкнул Ремир.

— Я…

Тут вошла Алина с подносом, и Макс оборвался на полуслове, а когда за ней закрылась дверь заговорил вдруг совсем о другом.

— Ну что? Выбрал сегодня кого-нибудь?

— Троих, но оставлю только двоих, — расслабленность в лице Ремира тотчас испарилась. Между чёрными бровями пролегла складка.

— Одна из этих трёх случайно не смазливая шатеночка?

— А что? — тотчас ощетинился Ремир. Его вдруг почему-то уколола догадка Макса.

— Ясно, — коротко засмеялся тот. — Да я как увидел эту шатеночку, сразу подумал: Рем её не упустит. Не, ну а что? Красивая, спору нет.

— Ты серьёзно думаешь, что я по внешности работников отбираю? — начал заводиться Ремир.

— Ну, обычно нет. Но в её случае, — уже без поддразнивания сказал Макс, — я бы сильно удивился, если б ты мимо прошёл. Это ж твой излюбленный типаж.

— С чего это?

— Да у тебя все подружки на одно лицо, даже случайные. И вот она такая же.

Долматов смолчал, но было, вообще-то, очень неприятно. Ощущение примерно такое, словно со спящего резко сорвали тёплое одеяло. Спорить он не стал. Это выглядело бы совсем глупо. Хотя ему-то казалось, что Горностаева одна такая, похожих на неё он не встречал. И уж точно не стремился встретить.