Невеста Моцарта (СИ) - Лабрус Елена

Я кинул ей за пазуху свой телефон, будто в нём было что-то важное. Она кивнула. И съёжилась, словно со всей силы старалась стать невидимой.

Охранник, придерживая дверь, остановился в шаге от нас.

Я чувствовал густой запах его пота. Слышал, как он сопит, а его собеседник ещё что-то рассказывает ему в трубку.

Вон! Вон! Вон! Отчаянно замахал я ему рукой, делая страшные глаза.

Он пару секунд смотрел на меня как испуганный кот, но потом, наконец, сообразил, и, не меняя положения скованного неожиданной встречей тела, развернулся и тихонечко пошёл прочь.

— Уф! — я с облегчением выдохнул, слегка отстранился и почувствовал, как по спине потёк пот.

Женька так и стояла зажмурившись, втянув голову в плечи, с ужасом ожидая развития событий: ещё не поняла, что нас пронесло.

Моя бандитка! Я посмотрел на девчонку с уважением, благодарность и даже с нежностью.

— Эй! — тихонько позвал я. — Евгения Игоревна!

Она приоткрыла один глаз. Потом, уже смелее — второй.

— Он ушёл?

Я кивнул и уверенно потянул её за собой:

— Бежим!

Признаться, это было тяжело. Тяжелее всего, через что нам уже пришлось пройти: преодолеть по лестнице семнадцать этажей вверх. Где-то этаже на десятом устала она и даже не возмущалась, когда я подталкивал её снизу под задницу. Потом сдулся я, где-то на пятнадцатом. И уже она тянула меня за руку.

— Давай! Давай! — подбадривала она. Спотыкалась, падала на колени. Я помогал ей подняться и тут же падал сам.

На крышу мы буквально выползли. Я захлопнул дверь и, прижавшись спиной к холодному железу, уселся на пол. Женька стояла напротив, согнувшись пополам, тяжело дыша, и держась за бок.

— Поверить не могу, но мы это сделали, — она выпрямилась и вдруг засмеялась. — Йух-ху! Моцарт, мы это сделали!

— Да, — кивнул я и сам не веря. Мы это сделали. Мы!

Если шёл он с тобой, как в бой… На вершине стоял хмельной…Значит, как на себя самого… Положись на него…

Я полез за пазуху. Встал на одно колено и протянул ей коробочку:

— Бандитка моя, выходи за меня замуж!

Её грудь, что только что вздымалась как кузнечные меха, замерла.

Она смотрела на меня, широко открыв глаза.

— Оно же было у меня… Ты украл моё кольцо?

Она открыла рот от возмущения. Схватила коробочку. Открыла.

— Я же сказал: кое-что украдём, — я улыбнулся: — Это «да»?

— И мы… — она перевела взгляд на стену.

«Запасной ключ на стойке администрации ресторана «MOZART» — гласил трафарет.

— Чёрт! Так я и знала! Ведь чувствовала какой-то подвох, — посмотрела она на меня укоризненно и вдруг… заплакала. Вот так резко после смеха к шоку, а теперь её глаза вдруг наполнились слезами, и она разрыдалась.

— Жень! — подскочил я, прижал её к себе, не зная, что сказать. — Жень, я…

Она покачала головой. Подняла заплаканное лицо, чтобы посмотреть на меня. А потом подняла руку. На безымянном пальце красовалось кольцо с голубым камнем того же небесного оттенка, что её глаза.

— Это «да».

Один — один, моя вредина. Мы квиты!

— Такого предложения тебе точно не сделает никто. Теперь тебе есть что рассказать подружкам? Всё по-настоящему? — обнял я её ещё крепче.

— Ненавижу тебя! — упёрлась она лбом в мою грудь.

— Я знаю, — усмехнулся я.

Если бы ты знала, моя девочка, сколько раз я слышал это «ненавижу».

Вот если бы так же искренне ты сказала «люблю» …

Я тяжело вздохнул и погладил её по спине:

— Полетели домой.

— Господи, я ограбила офис! — вытирала она слёзы и сокрушалась всю дорогу до вертолёта: — Я ведь искренне верила, что я это сделала!

— Так ты это сделала, Жень!

— Не могу поверить, что ты меня уговорил! — толкнула она меня. — Не могу поверить, что я согласилась! Я — преступница!

— Ты моя невеста, — улыбнулся я, подсаживая её на сиденье. — Невеста Моцарта. И этим всё сказано.

Святое дерьмо! Не сойти мне с этого места, но клянусь, сейчас я и сам верил, что всё это по-настоящему.

Глава 14. Евгения

— Карина, ты себе даже не представляешь! Это как… я не знаю… — я ходила по пустому вестибюлю с наушниками в ушах и размахивала руками. По совершенно пустому вестибюлю университета: вступительная суета уже закончилась, занятия ещё не начались и даже мой оргкомитет уже разошёлся по домам, но я ждала дядю Ильдара.

Я не могла об этом написать, я позвонила каждой из трёх своих подружек и каждой рассказала о том, как Моцарт сделал предложение.

И за те три дня, что прошли с нашей помолвки на крыше, каждая из моих подруг перезвонила уже не по разу и попросила рассказать снова. Рассказать в мельчайших подробностях всё-всё.

— Меня американские горки так не впечатлили, — остановилась я перед зеркалом. — Там я просто визжала как дура, а тут… чуть не умерла от страха, когда чихнула в тесном коробе, по которому мы ползли, а внизу в это время кто-то был. У меня чуть сердце не остановилось, когда он сказал: «А потом — беги!». Я чуть не сдохла от напряжения, когда мы поднимались на восемнадцатый этаж пешком. И чуть не уписалась от восторга, когда мы там, наконец, оказались. Когда поняла: мы это сделали! Я ведь ни на секунду не усомнилась, что всё это правда, представляешь? И это было так…

— Вау! — завистливо вздохнула Карина. — Он такой крутой!

Нет, он сволочь, каких поискать. Чёртов дикарь, умыкнувший меня с собственного дня рождения. Долбанный бандит, который держит в страхе весь город. Но то, как он сделал предложение, словно что-то покачнуло во мне. И это что-то теперь отчаянно сопротивлялось, не позволяя его слепо и упрямо ненавидеть, как прежде.

— Ладно, Карин, мне пора. Нам к родителям надо заехать. Они поздно вечером улетают в Швейцарию. Помогу маме собраться.

— Вместе заехать?

— Да, да, вместе с Сергеем. Давай, до связи!

— Давай, сучка ты везучая! — фыркнула она. — Надеюсь, он тебя бросит и украдёт меня. Дашь ему мой адрес?

— Кане-е-ешна, дева-а-чки, всем дам!

— А трахается он хорошо? Хотя о чём я? Наверняка, хорошо. — И снова этот завистливый вздох.

— Карина! — возмутилась я. Зеркало отразило во всей красе как моё лицо заливает стыдливый румянец.

— Да ты иди, иди по своим делам, просто дай ему трубочку, я сама спрошу. А что? Бог велел делиться. Особенно с несчастными одинокими подругами, жадина!

— Давай ты уже иди… делать свою домашнюю гранолу. Пока!

— Пока, сучка, — хмыкнула она и повесила трубку.

Я поправила за ухо прядь волос, а потом снова вернула её на лицо, закрыв половину, и встряхнула головой. Иди, пока я сама не поверила в то, что рассказываю. В то как мы счастливы. Как у нас всё хорошо. Что мы словно созданы друг для друга. И он правда хочет, чтобы я стала его женой. А мне нельзя в это верить. Мне надо верить в то, что говорит дядя Ильдар, и делать то, что он просит, чтобы быстрее избавиться от своего жениха.

Ещё эта брюнетка с каре, закрывающим половину лица, никак не давала мне покоя.

— Вот, — положила я на стол перед дядей Ильдаром пакетик, в котором были детальки, что я собрала с пола в гольф-клубе. Мы уединились с ним в кабинете информатики. И я даже не стала спрашивать, кто дал ему ключ. — Я не знаю, что это. Но мне кажется это выкинул Моцарт.

— Разберёмся, — убрал пакетик в карман дядя Ильдар.

— И ещё там была странная девушка, — добавила я, вкратце описав праздник. — Мне показалось, они ссорились. У неё очень запоминающаяся внешность. Немного восточная, яркая. И волосы… вот так, — показала я рукой. — Возможно, они близки.

— В смысле она его любовница?

Я покраснела, как до того в вестибюле, когда ко мне приставала с расспросами о сексе Карина. Но то подруга, а со взрослым мужчиной, да ещё папиным другом, которого я знаю с детства, разве можно обсуждать такие вещи?

— Я не знаю. Но вы же сказали рассказывать обо всём, — смутилась я. — И я хочу знать кто она.

— Да, да, — спохватился он. — Я уточню. Кто знает, может, это и важно.