Кот и Лиса (СИ) - Пожидаева Ольга

— Ты часто катаешься? — решила она сменить тему.

— Да какое там, — фыркнул Глеб, — Хорошо, если пару раз в сезон.

— Один?

— Обычно с Симоновым выбираемся, с Мишкой. Мой сосед, приятель, тренер у нас в «Джедае», — объяснил он.

— Да-да. Виделись мы, — хихикнула Алиса.

Она припомнила кряжистого улыбчивого парня, на которого пару раз натыкалась, ночуя у Глеба. Ну и в клубе она знала всех тренеров в лицо, хотя занималась только у Геллера.

— Значит, Миша не смог? — продолжала допытываться Алиса.

— Скорее не захотел.

— А что случилось?

Глеб раздраженно выдохнул.

— Да девчонку он привел, Лисичка. Занят, понимаешь?

— О, — только и выдохнула она. — А ты? Не хотел им мешать?

— И это тоже, но… Я просто хотел покататься.

— Просто?

— Ну конечно.

— Со мной?

— А ты прокаженная что ли, Лис? Почему я не могу просто захотеть покататься с тобой?

— Ну… Может потому что обычно…

— Алис, — Глеб повысил голос, назвав ее полным именем, — Ты мне нравишься. Это же очевидно. И не только в постели. Просто для всего остального у меня времени нет.

Теперь настала очередь Алисы фыркать.

— А сегодня, значит, оно нашлось? Время твое. Для всего остального.

— Выходит, что так.

Она не купилась.

— Брось, Геллер. Если бы у тебя просто нашлось время, ты бы пошел трахаться с Ви. Если бы просто хотел покататься, то вряд ли выбрал бы меня. И этот твой скулящий тон по телефону… Чего случилось, Глеб? Выкладывай.

Он смял между пальцами кусочек маффина, уставился на блинчик, словно это было самым интересным на свете. Глеб сжал губы, изо всех сил стараясь не открыть рот. Но Алиса была права. Он хотел именно ее. И не только покататься. Хотел ее тепла, ее смеха, ее хитрых зеленых глаз и хмельных поцелуев. Он хотел забыть разговор с отцом по телефону, хотел вылечиться от тяжелой тоски и жестоко-правдивых слов. Но вместо этого сейчас чувствовал острую потребность поделиться. Пожалуй, впервые в своей жизни. И губы раскрылись сами собой. Он заговорил.

— Отец звонил. Читал нотации. Я опять не оправдал его ожиданий. В очередной раз.

— Вы не ладите?

— Что-то вроде того. Он постоянно давит на меня. Считает, что я должен вернуться домой, помогать ему с бизнесом.

— А ты не хочешь?

— Не хочу.

— Почему?

— Это сложно, Лис.

— Попробуй объяснить.

— Вряд ли получится.

— Я в тебя верю. Ты умный.

— Ну спасибо. Это неправда, но все равно приятно, — попытался пошутить Глеб.

Алиса придвинулась к нему ближе. Так, что их бедра соприкоснулись. Глеб бросил давить кусок маффина, протолкнул руку вдоль спинки диванчика, обнял ее. Она склонила голову ему на плечо, накрыла его ладонь своей, погладила. В ответ Геллер сжал ее пальцы, повернул голову, чмокнул в макушку.

— Ты из-за него уехал в Москву? — тихо продолжила Алиса.

— Отчасти, — Глеб поморщился, радуясь, что она не может видеть его лицо, — Почти случайно тут оказался. Отец хотел, чтобы я физкультурный закончил. А у меня каким-то чудом получилось поступить в мед.

— Ого, — оценила она.

— Ага, — он усмехнулся, — Сам не поверил, когда зачислили. Но вылетел с третьего курса.

— Как так?

— Звезду поймал. Думал, само собой все получится. Оказалось, нужно было все-таки учиться, а не валять дурака. Вышибли так же легко, как и взяли.

Алиса сжала его пальцы в знак сочувствия, не зная, что сказать. Глеб принял этот жест за разрешение говорить. Он никогда и ни с кем не делился этими своими переживаниями. Мишка вроде как и без слов все тогда понял. Настя не приставала с расспросами, а он и не рвался все вываливать ей. Матери было не очень интересно, главное, что жив-здоров, не голодает, приезжает раз в год. Ну и отцу само собой ничего не говорил. А вот сейчас слова снова сами рвались изо рта, исповедуя.

— Мишка приютил у себя. Я ему по гроб жизни за это должен буду. Он с другим парнем тогда жил. Мы с Симоновым спали на раскладном диване вдвоем. Работу первую тоже он мне подогнал. Хорошо еще во время учебы хватило мозгов получить массажные корки. Думал, пусть будут, не повредят. А вот оно теперь как все сложилось, — Глеб невесело хмыкнул.

— А отец? — аккуратно уточнила Алиса.

— А я ему не говорил.

— Как же так?

— Ну вот так, Лис. Создавал видимость учебы. Это не сложно на самом деле. Летом не приехал, сказал, что работаю. Тут и прокололся. Потому что осенью батя сам прикатил. В общаге меня уже сто лет не было. Ну и нашелся я у Мишки. Где еще было искать, как не у лучшего друга?

— Ругался?

— Нет. Но лучше б орал. Он сидел на кухне с таким самодовольным видом, пока я каялся.

Алиса хотела сказать: «Может тебе так казалось?». Но промолчала. Странная враждебность по отношению к отцу в голосе Глеба не оставляла ее версии шанса.

— Он, конечно, помог мне потом. Стал таскать с собой на все эти семинары по спортивной терапии и восстановлению. Благодаря ему я и имею то, чем сейчас занимаюсь. И, само собой, батя затачивал меня не просто так. Хотел, чтобы на него работал, вернулся домой. А я снова его разочаровал, устроился в «Джедай».

Глеб вздохнул, решив не грузить Лисичку противостоянием, которое длилось несколько лет. Отец звал его домой, а он упрямо отказывался. Последний год старший Геллер сдался. Лишь иногда просил приехать помочь летом, чтобы он мог устроить себе небольшой отпуск. Но Глеб полагал, что это был тактический ход, и двухнедельный отпуск растянется у них с Настей на полгода. А то и больше. Но недавно и эти просьбы сошли на нет. Теперь отец настаивал, чтобы Глеб бросил свой маленький клуб и вышел на новый уровень. Он предлагал прощупать почву у старого знакомого, владельца «Идола», но Глеб категорически отказывался. Не хотел он по блату. И так был в долгу у отца за свое образование. Когда и тема карьерного роста исчерпала себя, Александр Геллер оседлал любимого коня.

— Ну и, как всегда, любимая папина тема — когда я женюсь.

Алиса аж закашлялась.

— Вот-вот. Покоя ему это не дает. Вроде как больше не к чему прикопаться, так дежурное требование — завязать писюн узлом.

— Он, наверно, у тебя очень правильный, да?

— Ну… да. Моногамный до мозга костей. И вообще хороший мужик, но как начнет свои песни о главном… — Геллер закатил глаза, чтобы не продолжать.

— Он просто хочет для тебя стабильности и перспектив. В работе и личной жизни. Наверно, это нормально, Глеб? — не сдержалась и встала на другую сторону Алиса.

Как бы не стремилась она сейчас поддержать Глеба, но позиция его отца была ей ближе. Она тоже не видела смысла в нигилизме Геллера. И особенно понравилось упоминание о моногамии. Хотя с трудом верилось, что у такого мартовского кота, как Глеб, гены верного семьянина.

— Нормально, ага, — фыркнул Геллер, хлебнув кофе, — А потом скандалы, развод, воскресный папа между бабушками. И это тоже нормально?

Алиса не очень поняла, о чем он. Прежде, чем она успела попросить пояснить, Глеб сам спросил:

— Ты наверно из крепкой семьи, Лисичка, да?

Она кивнула.

— Родители живут душа в душу, единственный ребенок в семье, домой при первой возможности ездишь?

— Ты так говоришь, что мне становится за это стыдно, — нахмурилась Алиса.

Он усмехнулся, чмокнул ее в нос, потрепал за плечо.

— Это нормально, Лиска. Я даже завидую немного. Но у нас все иначе.

Алиса только сейчас поняла, что Глеб очень редко говорил о матери. Больше об отце. Ее осенило.

— Твои родители в разводе?

— Угу. Давно. Мне десять было, когда разбежались.

— Отец..? — начала она стандартно предполагать.

— Нет, — обрубил Глеб, — Мама. Я же говорил, мой отец паталогически моногамен. Мать изменила ему с лучшим другом. Я тогда первый раз услышал, как папа орет.

«Наставляла мне рога. Сколько это продолжается? Месяц? Год?», — отдались эхом в ушах Глеба крики отца из воспоминаний.

— Вообще долго не мог врубиться, что происходит. Целую картину потом уже сложил. Когда допустили ко взрослым разговорам, — продолжил он, — А жили они всю дорогу мирно. Можно сказать образцово-показательно.