Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина
Рад ли я тому, что мы собрались здесь отпраздновать? Конечно, однозначно, без вопросов. Немного, правда, огорчен тем, что очень долго ждали этого события и прибытия ребят к нам, к Велиховым, в дом. После Сашкиного звонка о том, что он, как курьер, посыльный, доверенное лицо старшего брата, его же лучший друг и правая способная на подвиг дополнительная к основной рука, со стопроцентной точностью выполнил порученное ему задание, прошло еще два дня. Два дня томительного и гнетущего всех нас ожидания:
«Да? Нет? Подумаю? Согласна? Или… Нам надо бы расстаться? Все, прощай!».
Два дня разрывающей ушные перепонки тишины. Тишины по всем каналам: ни звонка, ни сообщения, ни семейных конференций. Петр не высовывался в текучку в социальных сетях, не отмечал успехи матери значками и донатами, не задавал вопросов. Сын залегшим на дно морское окунем молчал. Мы с Черепашкой не спали, зато мечтали, уставившись в высокий потолок нашей комнаты: Наталья, по ее словам, и поведению, монументально строила планы на будущее, а я молча заклинал эту девочку, которая сейчас кружит в костровой, помогая старшим дамам накрывать на стол, ответить сыну согласием и успокоить мятущуюся натуру парня, который судя по действиям и поведению, решил начать все с чистого листа.
Как пережили двое суток, история, конечно же, умалчивает, зато по прошествии сорока восьми часов у нас намечается торжественное событие, на котором планируется участие двух заинтересованных в успехе будущего предприятия сторон: Велиховых и Смирновых.
Кто бы мне сказал тогда, тридцать с лишним лет назад, что я стану… Кем я стану для Антонии? Свекром или вторым отцом? То, что Ната застолбила место дополнительной матери, это понятно даже без пространных рассуждений. Глядя на то, что она вытворяет, когда как будто бы случайно сталкивается с Нией на пути из кухни к гостевому месту и обратно, можно смело утверждать, что свекровь и неотъемлемые атрибуты поведения, например, такой дамы, — не про мою Наташу. Она, по-видимому, вообще не знает, какие советы надо бы давать молодой неопытной хозяйке. А я?
— Гриш? — Серый дергает мое плечо. — Заснул, что ли?
— М? — отзываюсь, смаргиваю странную слезу и поворачиваюсь к нему. — Что?
— Ты точно не возражаешь? — как будто присев, интересуется. — Все нормально, без обид?
— Нет, конечно. Не возражаю. Кроме того…
Я сам все организовал.
— Когда с мальчиком поговоришь? — спрашивает у меня.
— С мальчиком? — выпучиваюсь на Смирнова. — Ты издеваешься?
— Чего ты такой, блядь, колючий? Чего ты строишь из себя какого-то урода, гнобящего детей? Мальчик! А что, твою мать, не так? Ему тридцатник, он в два с лишним раза моложе меня. Пацан, конечно. А про тебя не берусь судить, молодящийся отец-кистень! Я почему спрашиваю…
— Я понял, понял, понял, Серж. Дай мне несколько минут.
— Считаю, что это должен сделать ты.
— Согласен.
— Объясни ему, что это не подачка, что это правильно и, к тому же, обрисуй ему мое желание.
— Документы готовы, Серж. Петр Велихов возьмет тебя под крыло.
— Спасибо, — с искренностью меня благодарит.
— Он толковый, — запинаюсь, но потом вдруг нахожусь, — профессионал. Не потому, что мой сын, а потому что…
— Мой зять! — Серый гордо вскидывает подбородок.
— У него свежий взгляд на вещи, Серега. Он круто разбирается в рисках и эффективности. Возможно, юриспруденция…
— Не его желание, а твое? — подсказывает мне.
— Не в этом дело. Он способен на многое, Смирнов. Но Петр не совсем командный игрок.
— Чудненькое признание, Гришаня. У них семья! — он тычет пальцем в неопределенную сторону и, как обычно, попадает точно в цель. — Он должен играть за двоих. Его команда — моя дочь и естественное пополнение. Кстати, есть предложение…
Не слушаю, но продолжаю:
— Он нестандартно мыслит, комбинирует, рискует. Понимаешь?
— Да, — на автомате отвечает.
— Корпоративная политика не чествует индивидуалистов. Поэтому он не прижился у нас. У Петьки с трудом выходит работать из-под палки, по графику и по написанному.
— А как же планирование? Он ведь женится на моей малышке. Меня раздражают спонтанные решения, Велихов. В семье должен быть фундамент и порядок, а если Петр станет играть солирующую партию, задвигая свою жену…
— Ты не понял! — прикрыв глаза, перебиваю. — Послушай!
— Да я, бля, весь внимание. Такие откровения, да еще от тебя…Теперь я думаю, что не готов отдать мою малышку за твоего сынка, у которого личное…
— Это плохо, да?
— Ты меня не слышишь, Велихов? — похоже, Смирнов заводится. Уж больно глухо звучат его вопросы, а сам Сергей, набычившись, рассматривает нехорошим, но пытливым взглядом меня. — Она прежде всего, а потом его амбиции.
— Так и будет! Успокойся, слишком взведенный отец. Я это к тому, что для своих он разобьется, но сделает все в лучшем виде.
— Тогда другой вопрос, если ты позволишь? — надменно искривляет губы. — Как войти в круг «своих»?
— Ния уже там, Сергей! Этого вполне достаточно.
— Немного отпустило, — Смирнов массирует левую сторону своей груди.
— Сердечко барахлит? — подмигиваю, рассматривая нервную картину.
— За девчонок!
— Понимаю.
— Ох, я, бл, сомневаюсь. На твоей шее не было такой петли.
— Девчонки — зло?
— К тому же беспокойное. Они, как кровоточащая, никак не заживающая рана. Только корочка возьмется, как — на тебе, бац-бац, откуда-то белесый гной потек. Не забывай, Гришаня, у меня еще две племянницы.
— Ну да, ну да, вы со Смирнягой где-то сильно нагрешили.
— Типун тебе на язык! Малышки — это не расплата за грехи. Если выбирать между пацанами и девчонками, то…
— Я внучку хочу! — за каким-то хреном выдаю мечту, заливаясь соловьем.
— Иди ты! — ставит руки на пояс, шумно выдыхая.
— Не знаю, как это с миниатюрными девчонками возиться. Понимаешь?
— Могу дать мастер-класс! — сразу же включает делового человека. — Учитывая будущую родственность, все будет в лучшем виде и бесплатно.
— Согласен! — усмехаясь, протягиваю
