Элизабет Хардвик - Тайники души
Как она прожила этот год… Робин вряд ли сумела бы ответить на этот вопрос. Наверное, если бы ей не пришлось заботиться о враз постаревшем отце, она не смогла бы справиться со своим горем. Напрасно говорят, что от разбитого сердца не умирают…
Но сегодня в Па–о–Сьель она вдруг отчетливо поняла, что жизнь не кончена. Пока она жива, вокруг непрерывно что–то происходит и какие–то несколько мгновений могут изменить ее будущее самым невероятным образом.
— Я снова это делаю, да? — спросила она Люка, увидев, что тот вдруг нахмурился и открыл рот, собираясь что–то сказать. — Но на сей раз в моей улыбке нет ничего загадочного. Я просто думала о том, какие сюрпризы может преподнести жизнь, и о том, что никогда не знаешь, что случится через минуту.
— И ты жалеешь об этом? — мягко спросил Люк.
Разговор снова принимал слишком серьезный оборот, чтобы Робин хотелось его продолжить. Она твердо решила сменить тему.
— Что приготовить на обед?
Люк окинул ее долгим испытующим взглядом и наклонил голову, словно соглашаясь с ее намерением не продолжать начатый разговор.
— Тебе не нужно ничего готовить, — сказал он. — Ты не для этого сюда приехала. Я приглашаю тебя на обед. В Этрета есть отличный ресторанчик. Там хорошо готовят и днем бывает мало народу.
Робин замялась. Одно дело отправиться с Люком прогуливать собаку в холмах, и совсем другое — пойти с ним в ресторан. Это уже похоже на свидание.
— Разве тебе нечем больше заняться? — спросила она, сознательно уходя от ответа.
— Нечем, — коротко ответил он и, поймав ее вопросительный взгляд, пояснил: — Я только что закончил работу над последним… ммм… проектом и теперь наслаждаюсь двумя неделями вполне заслуженного отдыха.
И именно эти две недели она выбрала, чтобы явиться в «Медвежий угол». Просто великолепно!
— Не думай, что обязан развлекать меня просто потому, что Дотти…
— Разве я похож на человека, который будет делать что–то из одной вежливости? — не дал ей договорить Люк.
— Вовсе нет, — заверила его Робин.
— Так что же? — настойчиво спросил он.
— Ладно, — решилась наконец Робин. — Давай пойдем.
В его темных глазах заплясали искорки.
— Это совсем не больно, верно? — усмехнулся он.
Если бы он знал, какой пыткой в этот последний год становился для нее каждый такой выход! Если бы не необходимость работать, она бы вообще не показывала носа из своей квартиры. И уж тем более не ходила бы по ресторанам.
Она поднялась и отставила свою чашку.
— В котором часу нам нужно выйти? — спросила она. — Дело в том, что утром я не успела вымыть голову…
— В половине первого самое подходящее время, — отозвался он. — Успеешь?
— Форма одежды свободная? — шутливо уточнила она.
— Свободнее некуда, — ответил он, возвращая ей улыбку. — Выбор за тобой.
Робин отправилась наверх, размышляя о том, что без ужасной грубой щетины, украшавшей его лицо при их первой встрече, Люк Харрингтон — безусловно, привлекательный мужчина. Его глаза, когда не мечут молнии, могут быть теплыми, а каштановые волосы кажутся мягкими как шелк, так что хочется запустить в них пальцы…
Прекрати! — одернула она себя. Люк всего лишь брат Дотти, и то, что он решил теперь быть милым с ней, еще не делает его чем–то большим.
И все же… возможно, она предпочла бы, чтобы он по–прежнему был груб с ней. Так она бы чувствовала себя в большей безопасности.
В безопасности? Что за странная мысль…
6
— Значит, вы только что закончили новую книгу? — спросила Робин, отставляя бокал.
Размышляя сегодня в ванной о новых отношениях, установившихся между ней и Люком, Робин пришла к выводу, что они стали чересчур личными, и поэтому, спустившись в холл, чтобы ехать с Люком в ресторан, поспешила обратиться к нему на «вы». Люк принял игру, не моргнув глазом. Робин даже показалось, что он отнесся к возвращению к прежней дистанции между ними с облегчением.
И сейчас, сидя в маленьком и действительно очень уютном ресторанчике, Робин старалась найти самую нейтральную тему для застольной беседы. К сожалению, именно эту выбранную ею тему Люк, похоже, нейтральной не считал.
— Я не говорил, что это книга, — холодно ответил он, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать этот разговор.
Но Робин твердо решила узнать об этом необычном человеке хоть немного больше той малости, которую уже о нем знала. Особенно важным ей это казалось теперь, когда он сам, пусть и невольно, так много выяснил о ее личной жизни.
— Так скажите сейчас, — настойчиво произнесла она.
— Зачем вам это нужно? — хмуро поинтересовался Люк.
— Просто чтобы понять. Дотти говорила, что вы писатель…
— Если Дотти уже все вам рассказала, зачем вы спрашиваете меня? — проворчал он.
— И о чем эта книга? — спросила она, не обращая внимания на недовольную гримасу на его лице.
— Фантастический роман, — неохотно признался Люк.
Фантастический роман? Робин совсем не разбиралась в этом жанре литературы, так как, кажется, за всю жизнь не прочла ни одного, и теперь не знала, что сказать.
— Скажите «О–о–о?» или «Как интересно!», — посоветовал Люк, с холодным любопытством наблюдавший за мучениями Робин, явственно отразившимися на ее лице.
Робин, которая собиралась произнести что–то в этом роде, тут же захлопнула рот. Ей пришло в голову, что Люк чересчур чувствителен ко всему, что касается его лично. Он видит оскорбление там, где его нет, и начинает вести себя так, словно его и впрямь оскорбили.
— Именно так обычно говорят о вещах, о которых не имеют ни малейшего понятия, вместо того чтобы признаться в этом, — язвительно продолжил Люк.
По выражению его лица Робин поняла, что, попытайся она продолжить разговор о его работе, ей тут же будет дан отпор, и ее собственная некомпетентность, в которой Люк теперь не сомневался, сыграет ему только на руку.
— Так просветите меня, — сделала она последнюю попытку.
— Послушайте, Робин, — Люк наклонился к ней через стол и накрыл своей ладонью ее, — вам сейчас нужно совсем другое.
— Что же? — спросила она, но Люк уже махнул рукой, подзывая официанта.
Подошел сам хозяин ресторанчика, пожилой мужчина с горбатым носом и курчавыми волосами, в которых поблескивала седина. Люк заговорил с ним по–французски, указывая в меню. Тот громко и многословно отвечал, пересыпая свою речь бесконечными «месье» и «мадам». Наконец договоренность была достигнута, и Люк удовлетворенно откинулся на спинку стула.
— Здешняя кухня, — сказал он, — безусловно, заслуживает вашего внимания больше, чем какие–то книжки, хотя и не идет ни в какое сравнение с пирогом вашей матушки. Я взял на себя смелость заказать и для вас.
