Джудит Гулд - Вспышка. Книга вторая
– Я потерпел неудачу, – плакал он, с несчастным видом качая головой. – Я в последний раз пытался заставить их увидеть свет, но они не стали меня слушать. Им все равно, сколько из них при этом погибнет.
– Ты сделал все, что мог, – ласково прошептала она, но в голосе слышался легкий налет страха. Она обреченно вздохнула. – Теперь их судьбы в руках Аллаха.
Снаружи в это самое мгновение ее двенадцатилетний внук Наджиб затормозил свой бег босыми ногами, не обращая внимания на боль, которую этот маневр причинял его подошвам. Как нарочно он остановился точно в центре яркого прямоугольника солнечного света. Он стоял в профиль к ним, угрожающе размахивая палкой. Минуту спустя к нему притопала малышка Иффат. И пронзительно, по-девчоночьи, завизжала.
– Я вижу еврея! – вопил Наджиб. Представляя, что вместо палки в руках у него ружье, он держал ее так, как это обычно делают мужчины; воображаемый приклад впивался ему в плечо. Он прицелился. – Бах! Бах! Я убил одного! – завопил он, а Иффат захлопала в ладоши.
– Еврей! – завизжала Иффат. – Бах! Еврей! – Она протянула вверх руку, пытаясь отнять у брата палку. – Дай мне! Я тоже хочу стрелять!
Йехан молча повернулась к мужу. Наймуддин, подняв голову, смотрел на детей. По его морщинистым щекам текли слезы.
– Ты только послушай, что они говорят! – плакал он, скорбно качая головой. – Как я допустил это?
Тамара прошла по краю полей треть расстояния вокруг поселка до нового дома отца. Дойдя до него, она постучала условным знаком: тук… тук-тук… тук-тук-тук и, выждав полминуты на тот случай, если она застала его врасплох, нажала на дверную ручку и заглянула в гостиную.
– Отец?
– Я здесь, – отозвался Шмария.
Пройдя через гостиную, она сразу направилась в его кабинет. Он сидел за письменным столом спиной к открытым окнам, выходящим в маленький, мощеный булыжником двор, стены которого покрывала ослепительно белая штукатурка.
Он снял очки и отодвинул в сторону какие-то бумаги, а она, обойдя вокруг стола, наклонилась над ним и запечатлела на его щеке теплый поцелуй.
– Здравствуй, отец, – сказала Тамара. До нее донесся слабый, знакомый запах его пота; должно быть, он недавно вернулся с поля и еще не успел принять душ. Тамара облокотилась руками на его плечи и, склонившись над ним, кивнула в сторону разбросанных по всему столу бумаг. – Я не вовремя?
Обернувшись, Шмария поднял на нее глаза.
– Ты, ты всегда вовремя, Тамара. – Он улыбнулся. – Ты же знаешь.
Она подошла к другому концу стола и тяжело опустилась на стул. Устроившись поудобнее, спросила:
– Ты готов обсудить со мной некоторые жилищные проблемы? Или мне стоит прийти чуть попозже?
– Не так быстро, давай чуть помедленнее. – Он окинул серьезным взглядом ее живот. – Насколько я понял, с ребенком все в порядке?
Тамара помедлила. Ложь, которую они заготовили вместе с доктором Саперштейном, чуть было не соскочила с ее языка.
«Разумеется, – сказал ей доктор Саперштейн, – если Дэни считает, что твой отец может угодить в ловушку, значит, у него есть на то основания. Поэтому давай немного сгустим краски. Знаешь что, сделай вид, что у тебя начались преждевременные схватки. Это удержит его здесь. В конце концов, мы же не можем позволить, чтобы с ним что-то случилось».
«Это будет совсем легко», – думала она, мысленно уже представляя себе, как расскажет ему о болезненных спазмах и попросит побыть рядом с ней; достаточно одного ее слова, и он сделает все, что она захочет. Но сейчас Тамара ясно видела, что стоило ей на мгновение запнуться, как в глазах его сразу появилась тревога, а брови нахмурились.
Ложь осталась невысказанной. Она просто не находила в себе сил сделать это. Он будет страшно переживать. А этого она допустить не могла.
– Все хорошо, – успокоила отца Тамара, – правда-правда. Доктор Саперштейн считает, что ребенок родится в срок. Все в порядке, – добавила она, переходя на английский.
– Хорошо. – На лице Шмарии было написано явное облегчение, затем он отечески улыбнулся ей. – Ты должна беречься. – Он показал на ее живот. – Там у тебя важный груз.
– Я знаю. – Она улыбнулась. – Как ты думаешь, кто это будет? – Мальчик или девочка?
– О, конечно, девочка.
– Это потому, что ты хочешь внучку, – добродушно обвинила его Тамара.
– Как все деды.
– А если будет мальчик?
– Тогда мы просто оставим его где-нибудь на горе, хорошо?
– Отец! – укоризненно воскликнула она.
– Шучу-шучу. – Он поднял вверх обе руки, ограждая себя от ее упреков. Затем лицо его стало серьезным. – Знаешь, каждый раз, как я вижу Азу и Ари, мне кажется, что они подросли еще на несколько дюймов. – Он покачал головой. – Я уделяю им вдвое меньше времени, чем мне бы хотелось.
– И именно поэтому ты постоянно переезжаешь все дальше и дальше от нас? Я добиралась до тебя почти двадцать минут. Твой прежний дом был намного ближе.
– Но там мне казалось, что я окружен. Какой толк жить в пустыне, если тебя с четырех сторон окружают дома и, когда выглядываешь наружу, видишь только соседские окна? Судя по тому, как быстро растет Эйн Шмона, мне, похоже, скоро опять придется переезжать. Через год-другой здесь будет поселок, и я снова окажусь в окружении.
– Это напомнило мне, зачем я к тебе пришла, – сказала Тамара. – Нам необходимо обсудить жилищную проблему. Через три дня мы должны будем представить наши выкладки комитету общины и дать свои рекомендации. Я хочу быть готовой. Нам надо обсудить некоторые материально-технические вопросы.
– Материально-технические вопросы, – вздохнул Шмария. – Комитеты. Насколько проще все было несколько лет назад.
– Несколько лет назад нас было намного меньше, – заметила она. – Сейчас у нас более трех тысяч жителей, и их число все время растет. А чем больше народу, тем больше ответственность.
На его лице появилось страдальческое выражение.
– Ты говоришь, как политический деятель.
Она рассмеялась.
– Надеюсь, что нет, но это не меняет сути дела. Нам остро не хватает жилья. С каждого корабля, прорывающегося через блокаду, сходят на берег от десяти до сорока новых жителей. А на следующей неделе таких кораблей будет два. Это означает, что мы должны быть готовы разместить от двадцати до восьмидесяти человек. Отец, где мы их поселим? В общежитиях и так вдвое больше народу, чем должно быть.
– И что ты предлагаешь? – спросил он суровым, но добрым голосом. – Ты же не думаешь, что после того, как мы поможем им попасть на берег, нам следует испариться? Им нужны еда и ночлег, и крыша над головой. Любая. Кто-то должен помочь им начать новую жизнь. Именно поэтому они рискуют своей жизнью, чтобы попасть сюда.
– Значит, строительство жилья должно стать нашей первоочередной задачей. А пока можно разместить приезжих в палатках.
– Если надо разбить палатки, значит, так и сделаем.
– Отец, я хочу сказать, мы строимся недостаточно быстро. Для того чтобы ускорить этот процесс, нам надо внести некоторые изменения в наши правила. Сейчас, например, шестеро новичков – три строителя, два плотника и каменщик – проводят все свое время в полях, расчищают их от камней, пашут, рыхлят и выпалывают сорняки. Я, конечно, понимаю разумность того, что сначала все приезжие должны поработать в поле, но в данном случае необходимо сделать для них исключение. Нам придется это сделать. Мы отчаянно нуждаемся в новом жилье, гораздо больше, чем в новых полях.
– Мы нуждаемся и в том и в другом.
– Но эти люди на полях только попусту расходуют свое время! Сейчас у нас больше, чем нужно, рабочей силы для расчистки, посевов и жатвы, особенно если учесть, что люди постоянно прибывают. Если бы это зависело от меня, я бы отозвала с полей квалифицированных строителей и немедленно заняла бы их на строительстве. В противном случае… – Она помолчала, не сводя с него глаз.
– Что? – мягко спросил Шмария.
– В противном случае нам придется сократить прием новых поселенцев.
Он сжал губы.
– Только если нас будет много, мы сможем быть сильны. – Его пальцы забарабанили по столу. – Хорошо, – наконец произнес он. – Ты победила. Мы порекомендуем проявить гибкость и разрешить исключения. Но только для строителей.
Тамара улыбнулась.
– И чтобы они немедленно приступили к работе?
Шмария кивнул.
– Отлично. Теперь, когда мы с тобой пришли к соглашению, полагаю, нам будет нетрудно провести такое решение через комитет. Но ты не должен забывать, что это только временно решит наши проблемы. Если мы хотим успеть за уровнем иммиграции, нам надо найти способ строиться намного быстрее. Только представь, с чем нам придется столкнуться, если будет отменен Белый Лист. Иммигранты потекут рекой, и мы должны быть к этому готовы.
– Сборные дома, – сказал он.
– Какие? – сдвинув брови, переспросила Тамара.
– Сборные. Один инженер из Хайфы недавно рассказывал мне о них. Сейчас объясню, что это такое: сначала строятся отдельные секции, а затем их собирают вместе. Думаю, раз нам необходимо найти способ строить много и притом быстро и дешево, то единственный ответ – строить сборные дома. Это напоминает конвейер. Строятся целые стены, с окнами, дверями и всем прочим, затем все четыре стены устанавливаются на один фундамент и сверху накрываются крышей. То же относится и к интерьеру.
