Александра Торн - Забвению неподвластно
Пришло время взглянуть правде в глаза: это не сон. Она действительно перенеслась в 1929 год.
Понимание этого не принесло успокоения, но было невозможно больше отрицать действительность. Она отвернулась от окна и, пошатываясь, вернулась к кровати. После звонка от Айры несколько дней назад она стала жалеть себя; сегодня же она отдала бы все на свете, чтобы снова услышать его голос, пусть даже говорящий самые отвратительные новости.
Ее тело покрылось липким потом, руки дрожали. Она собрала всю свою волю, чтобы не закричать. Сжав руки в кулаки, Джейд попыталась обуздать страх и заставить себя думать. Если она случайно нашла путь в прошлое, то должна существовать и обратная дорога.
Все началось с этого платья.
От осознания этого факта кровь застучала в висках, как молот по наковальне. Почему она сразу об этом не подумала? Платье возрастом в шестьдесят лет стало ее пропуском в прошлое. Значит, оно же и есть ключ к возвращению в ее собственное время. Именно на этом и нужно сосредоточиться.
Охваченная надеждой, она бросилась в ванную. Платье висело на своем месте, поблескивая из полутьмы, как сказочные огоньки в волшебном средневековом лесу. Она лихорадочно сорвала с себя ночную рубашку и отбросила в сторону, затем стащила с вешалки платье и комбинацию и надела их именно в таком порядке, надеясь — вопреки разуму, — что мир вновь перевернется.
Мягкий шелк прошелестел по ее обнаженному телу и замер. Но мир оставался на месте. Ничего не произошло. От платья Меган шел возбуждающий запах.
Джейд сгорбилась от тяжести разочарования: «мулинекс» не обладал никаким волшебством. Просто дорогое платье от кутюрье, ничего более. Отчаяние стало настолько сильным, что Джейд ощущала почти физическую боль. Когда-то она стойко перенесла потерю родителей и уход Пола, нашла в себе силы справиться с собственными эмоциями, а друзья помогли ей восстановиться, окружив вниманием. Но теперь никакая сила не могла удержать ее от слез.
Она потеряла свое прошлое, свое настоящее, свое будущее. Она потеряла свой внутренний мир. ОНА ПОТЕРЯЛА СЕБЯ!
Впервые за долгие годы Джейд дала волю своим чувствам. Она скорчилась на кровати, обхватив подушку и уткнувшись в нее лицом. Рыдания сотрясали ее тело до тех пор, пока в горле не начало саднить. Глаза опухли и покраснели, нос заложило, как во время простуды. Ей, оказавшейся в незнакомом времени, запертой в чужую женскую жизнь, абсолютно не на кого положиться: ее существование теперь полностью зависит от мужа этой женщины.
Когда она проснулась, у нее не было времени поинтересоваться Дунканом Карлислом, где он и что с ним. Услышав теперь, как открывается дверь номера, она сообразила, что он с утра куда-то уходил. Джейд не хотела, чтобы он застал ее в таком виде, и не желала сама видеть его, пока боль от ее открытия не уляжется. Она вскочила, выгребла из туалетного столика какое-то белье, схватила из шкафа вешалку с платьем и бросилась в ванную, заперев за собой дверь.
Горячая ванна помогла ей немного расслабиться. Джейд долго одевалась, хмуро примериваясь к незнакомым предметам дамского туалета, чулкам с подвязками, поясам, твердым, сдавливающим грудь бюстгальтерам. То, что она выхватила из шкафа, оказалось костюмом от Диора из трех частей. Это укрепило ее во мнении, что Меган Карлисл обладала прекрасным вкусом, а Дункан Карлисл — достаточной суммой денег.
Но что он чувствует по отношению к своей жене? Только ли презрение, которое было столь очевидным во время вчерашнего обеда? Осталась ли между ними физическая близость? Боже милостивый, надеется ли он на поцелуи и все такое прочее? И что, к черту, ей делать с тем фактом, что впервые за последние десять лет она встретила мужчину, с которым ей хочется заняться любовью? Мужчину, женатого на другой.
Прежде чем покинуть свое убежище, она машинально сверила время и обнаружила, что на ее руке до сих пор блестят часы на батарейках. Слава небесам, что на них никто не обратил внимания за обедом. Она сняла часы, положила их в карман пиджака и вышла из ванной.
Дункан с самодовольным выражением сидел в гостиной и читал утреннюю газету, дымя сигаретой. «Пошел ты к черту», — подумала Джейд. В повседневной одежде Дункан выглядел даже еще более мужественным и сильным, чем в смокинге.
Она бросила курить лет пять назад, но сейчас почувствовала непреодолимое желание начать снова. «В конце концов, — грустно пошутила про себя Джейд, — не умру же я от рака легких, еще не родившись».
— Можно, я возьму твою сигарету? — спросила она.
Он взглянул на нее, и его глаза стали расширяться.
Меган удивилась: «Неужели я сделала ошибку? Могло ли быть, что в 1929 году, когда, кажется, курили все, у Меган не было этой привычки? Понял ли Дункан, что я самозванка и что он сделает?»
Образы тюремной камеры или чего-нибудь похуже вихрем пронеслись в ее голове.
Собрав все свое мужество, она спросила:
— Что ты так на меня уставился? У меня выглядывает нижнее белье или случилось что-то более серьезное?
Он пожал плечами, и вопросительное выражение исчезло с его лица. Достав пачку «Лаки страйк» из кармана брюк, он прикурил сигарету и протянул ей.
Сигарета еще хранила тепло его губ. Джейд глубоко затянулась. Крепкий табак ворвался в ее легкие, и голова закружилась. У нее перехватило дыхание, она закашлялась и пошатнулась.
— С тобой все в порядке? — спросил он, поднимаясь и поддерживая ее под руку.
На несколько секунд она позволила себе расслабиться, оценивая прикосновение, затем оттолкнула его руку:
— Все нормально.
На его лице вновь появилось презрительное выражение.
— Ты уже готова к выходу?
Она молча кивнула. Конечно, ей хотелось спросить, куда они собираются, но она не осмелилась. До тех пор пока она не узнает как можно больше о женщине, чье место заняла, нужно быть чрезвычайно осторожной.
После пятиминутной прогулки скорым шагом по деловой части Санта-Фе Дункан подвел ее к ресторану «Королевский совет вафельных замков». Внутри ресторан был выдержан в стиле Юго-Запада. За столиками суетилась веселая толпа.
Левую сторону занимала длинная стойка, справа располагались кабинки. Когда Джейд и Дункан вошли, несколько человек поприветствовали их громкими выкриками. В ближайшей к выходу кабинке она увидела Хилари и Малкольма.
— Мы здесь, дорогие! — Хилари приветливо помахала рукой, и они с Малкольмом поднялись, приветствуя друзей. Малкольм и Дункан обменялись рукопожатиями, Хилари чмокнула воздух вблизи щеки Джейд. Повернувшись к Дункану, она открыто поцеловала его в губы. Джейд попыталась представить, как бы отреагировала на подобное вторжение в свои владения Меган. Что-то подсказывало ей, что та расценила бы этот демарш как объявление войны. Честно говоря, ей и самой поведение Хилари не понравилось.
