Памела Кент - Мужчина, который вернулся
— Я не говорила. — Что-то в холодном недоверии доктора Дрю заставило Харриет выйти из себя. — Я просто сказала вам, что нашла портрет человека, похожего...
— На меня?
— В жизни не видела большего сходства.
— Ну, говорят, у каждого человека есть двойник, возможно, мой был джентльменом времен Регентства. Но только я захотел встретиться с ним, как он, очевидно, растворился в воздухе. Кстати, картина была большая?
— Та, что я видела?
— Думаете, что видели!
Харриет показала размер руками.
— Слишком велика, чтобы можно было легко унести с чердака. Но унести можно.
— Надеюсь, вы не утащили портрет сами и не спрятали потихоньку в гардероб, чтобы любоваться изображением, когда человека, похожего на оригинал, — то есть, предположительно, меня, — нет поблизости?
Доктор почти ласково подтрунивал на ней, однако Харриет не поняла, что он говорит не всерьез, и вскочила так резко, что больно ударилась головой о поперечную балку. Удар был настолько сильным, что несколько секунд девушка видела только искры перед глазами, а затем из них хлынули слезы и она беспомощно прислонилась к балке.
— Харриет! — Впервые Филип Дрю назвал девушку по имени, и она мигнула, словно удивленная сова. — О, Харриет, дурочка! Зачем ты натворила эту глупость?
— Затем, что дурочка. — Из глаз девушки ручьями лились слезы, она вытирала их тыльной стороной ладони. — Разве вы сами не пришли уже к этому заключению?
Доктор нежно вытер лицо девушки своим платком, потом нащупал под волосами место ушиба. Хотя прикосновение его руки было легче пуха, Харриет вздрогнула и закусила губу. Она слегка пошатнулась, поэтому врач обнял ее одной рукой и опустил голову девушки на свое плечо.
— Идиотка! — слегка приглушенным голосом бросил он новое обвинение. — Но главный преступник я, потому что забыл вас предупредить!
— Мне следовало проявить больше здравого смысла. — На воротнике пиджака расползались мокрые полосы от слез, однако доктор Дрю, похоже, не замечал этого. Он приговаривал что-то неразборчивое и ласково гладил девушку по щеке. Даже в этот невероятный, неожиданный миг нежности Харриет поняла, что доктор уже выразил все возможное сочувствие, и, подумала, что он теперь, как профессионал, сосредоточится на увеличивающейся шишке под волосами и, разуверяя ее о размере шишки и даже преуменьшая опасность, предложит немедленно покинуть чердак и приступить к лечению.
Или, если полагает, что она еще не готова к обратному пути, — а Харриет выглядела ошеломленной и растерянной, — предложит ей сесть на пол и опустить голову между коленями, пока он сбегает за душистой солью и бутылкой арники.
Однако доктор Дрю не сделал ни того ни другого. Он сел на ящик, усадил Харриет рядом с собой и, пока дурнота постепенно отступала, а способность соображать возвращалась к ней — боль в голове уже немного утихла, — склонился над ней, как наседка над раненым цыпленком. Из горестных восклицаний доктора Дрю следовало, что он берет всю вину на себя.
Наконец Харриет чуть смущенно взглянула на доктора и высвободилась.
— Ну что мы переживаем из-за какой-то ерунды! — храбро объявила она. — Обыкновенная шишка!
— Обыкновенная шишка? Но зачем вам страдать от боли только потому, что я по прихоти притащил вас сюда?
Хотя глаза Харриет все еще слезились и блестели во тьме чердака, как драгоценные камни, она не смогла удержаться и прыснула:
— По-моему, это я привела вас... взглянуть на картину! Но возможно, от удара я перепутала правильную последовательность событий!
— Это целиком моя вина. — Похоже, ничто не могло удержать доктора от самобичевания. — Ну, как вы себя чувствуете, уже можете двигаться? Как только я отведу вас вниз, то займусь шишкой, благодаря которой несколько ближайших дней вы не сможете носить шляпу и любой другой головной убор. Сомневаюсь, сможете ли вы даже лежать на этом боку в постели.
— Я не ношу шляп и в постели всегда ложусь на левый бок. — Харриет не понимала почему, но сейчас, когда дурнота проходила, ей хотелось истерически смеяться. — Я в полнейшем порядке! — Чтобы доказать свою правоту, она вскочила прежде, чем он успел помешать ей, едва не ударилась о балку снова и упала на ящик, задыхаясь от смеха. — Ну, почти! Буду через минуту.
Чердак они покинули очень не скоро, так как доктор не доверял Харриет самостоятельное передвижение и его чрезмерная забота и внимание значительно затормозили спуск. Когда же наконец оба вернулись в гостиную, по часам на каминной полке оказалось, что они провели среди забытых сокровищ «Фалеза» почти час.
Доктор Дрю оторопел от неожиданности: в нескольких милях от «Фалеза» его ждал пациент, а дорога займет не меньше двадцати минут. Однако он настоял на холодном компрессе для опухоли, и по его звонку экономка принесла необходимые материалы и поднос с чаем, поскольку Харриет отказалась от более сильных стимуляторов. Затем, пока экономка с любопытством следила за ними и оказывала всю возможную помощь, доктор Дрю отрезал прядь волос с головы Харриет, приложил компресс к шишке, извинился за свой варварский поступок и с печальным видом положил светло-золотой локон в пепельницу.
Все еще находясь в необычно приподнятом настроении, Харриет спросила, не хочет ли доктор унести ее локон домой в бумажнике, но под его долгим, пристальным взглядом мгновенно порозовела.
— Я... я пошутила, конечно, — сказала она, когда экономка вышла из комнаты. — Естественно, мои слова нельзя принимать всерьез!
Филип Дрю расхаживал по гостиной и, несмотря на то, что торопился, все медлил и медлил с уходом. Он задержался у пепельницы, взял локон и с равнодушным видом осмотрел его. Харриет почему-то подумала, что доктор ищет пятна крови, возможно пытаясь угадать ее группу крови; потом доктор Дрю вернул локон в пепельницу, словно вдруг потерял к нему всякий интерес, и направился к глубокому креслу, в котором удобно полулежала девушка.
Харриет старательно избегала кушетки Гэй: по той простой причине, что это кушетка Гэй... И она один раз уже лежала на ней без сознания, причем в памяти ее сохранился только доктор Дрю на коленях и с таким видом, словно он желал ей в следующий раз хорошенько подумать, прежде чем падать в обморок, когда он идет на обед.
Сестры, конечно, требовали для себя много внимания, особенно учитывая краткость своего знакомства с доктором Дрю. И сейчас он, похоже, воспринял шишку на голове Харриет серьезнее, чем старый доктор Паркс, славящийся своей заботливостью, предложил принять лекарство и пораньше отправиться в постель.
— Можете принять аспирин, — сказал он. — Но я привезу вам другие таблетки, думаю, они подойдут больше.
