Мейси Эйтс - Скованы страстью

− Она ушла. Когда мне было тринадцать.

− И куда она ушла?

− Не знаю. То есть… какое-то время она жила на Манхэттене, потом в Испании, а сейчас я даже не знаю где… Да мне не так уж это и интересно.

− Ты злишься на нее.

Анна закусила губу.

− Конечно, я злюсь на нее. Она просто взяла и ушла.

− А отец остался.

− И как ты только догадался?

− За последние пятнадцать лет я мало говорил, но очень много думал. Переизбыток мыслей не всегда идет на пользу, но рано или поздно ты становишься очень догадливым.

− Понятно. А какие-нибудь великие прозрения насчет тебя самого были? − Анна скрестила руки под грудью, и Зафар невольно сосредоточился на божественных полусферах, которые идеально легли бы ему в руку. Он уже чувствовал, как напрягшиеся соски упирались ему в ладонь и…

− Всего одно.

− И какое же?

− Что я был слаб. Но слабакам в пустыне не место.

− Неужели?

− Да. И что мне нужно или измениться, или умереть. Потому что лучше быть мертвым, чем слабым. Но я верил, что, если выживу, сумею хотя бы частично исправить причиненный мной вред. И я выжил.

− Не могу сказать, что когда-либо считала, что мне стоит умереть, но я отлично понимаю твое желание склеить осколки прошлого.

− Habibti, я не сомневаюсь, что ты все понимаешь, но ты хотя бы сама не разбивала свое прошлое.

Анна устало покачала головой:

− Да какая, собственно, разница, на ком лежит вина? Или что именно разбили? Всегда есть виноватый и тот, кто пытается склеить осколки.

− И в такой ситуации ты − это клей?

− Думаю, что да. Надеюсь, что да.

− И что ты будешь делать сейчас?

− Помогу тебе.

− Но почему ты так стремишься мне помочь? Ты говоришь так, словно сама мечтаешь стать частью моего мира.

− А что в этом удивительного? Я всегда держу слово. Я обещала тебе помочь и теперь помогаю, все правильно.

− Для тебя очень важно всегда поступать правильно?

− Важнее всего.

Анна сама не знала, с чего вдруг так подробно о себе рассказывает, но, раз он сам поведал ей о своем прошлом, теперь он вполне имеет право все знать и про нее.

− А я так не думаю, − негромко заметил Зафар и наконец начал подписывать свои бумаги.

− Не думаешь?

− Нет. Важнее всего то, чем все закончится. А как добираться до цели, не так уж и важно.

− И это говорит человек, спасавший девушек из дядиного гарема?

− Это говорит человек, купивший похищенную женщину у банды головорезов посреди пустыни и заперший ее в своем дворце до тех пор, пока не решит, как с ней быть.

Зафар смотрел ей прямо в глаза, и Анна чувствовала, как от гнева у нее краснеют щеки и быстрее бьется сердце. Но при этом она отлично понимала, что ничего не может сделать и ключи от ее золоченой клетки находятся в руках этого человека, который может ворваться к ней в любую минуту. Без стука.

− Тебе нужно побриться, − объявила она, решив, что пришел ее черед устанавливать правила. В конце концов, это ее проект.

− Побриться?

− Да. Сейчас ты выглядишь так, словно только что выполз из-под песчаной дюны. Что, собственно, ты и сделал. − Вообще-то скорее он выглядел чертовски сексуально и опасно, но признаваться в этом она точно не станет. − А тебя нужно немного отполировать. Ты же именно этого от меня хочешь?

− Ты сама-то понимаешь, что твои слова можно понять двояко? − Зафар слегка прищурился.

У нее снова покраснели щеки. Что же она такого сказала? Неужели он подумал, что она предлагает отполировать его… Она густо покраснела.

− Ничего такого я не предлагаю. Неужели тебе обязательно… все сводить к сексу?

− Ну, как бы к этому склонно большинство мужчин.

− А ты держи себя в руках.

− Тебя что-то беспокоит? Думаешь, я могу воспользоваться твоим положением?

− Нет. − И на этот счет она действительно была совершенно спокойна. У него под боком есть явно влюбленная в него девица, да и в любом случае, наверняка в столице найдется немало дам, готовых удовлетворить даже самые причудливые желания шейха…

От одной этой мысли ей сразу стало жарко.

− Понятно. Тебя беспокоят мысли, которых вообще не должно было бы быть… Тебя пугают собственные желания.

− Ты себе льстишь.

− Так ни о чем таком ты совсем не думаешь?

− Да какая в общем-то разница?

− Ты права, это не важно.

− Именно. Мы оба должны поступать правильно и исправить ошибки прошлого. Но как все-таки насчет бритья?

Зафар задумчиво почесал бороду.

− Я прикажу принести бритву.

− Собираешься бриться прямо здесь?

− Да, раз уж ты взялась меня окультуривать, тебе стоит лично за всем проследить.

− Как скажешь.

Зафар устроился на крошечной табуреточке в ее ванной перед тазиком с горячей водой. При одной мысли, что он сейчас станет бриться опасной бритвой, Анне сразу же стало не по себе.

− Думаю, будет лучше, если ты сама все сделаешь, − объявил Зафар, протягивая ей бритву.

− Я?

− Ты. Это твоя идея и твой проект, тебе и действовать.

Эти слова прозвучали как вызов, и Анна с готовностью его приняла.

− А ты не из трусливых. Сам протягиваешь мне лезвие, чтобы я прижала его к твоему горлу.

− Ты так говоришь, будто можешь физически мне навредить.

− Теперь у меня есть оружие.

Поднявшись, Зафар протянул руку и осторожно ухватил ее за запястье, и она вдруг с необычайной отчетливостью ощутила его силу и собственную хрупкость и ясно осознала, что если он захочет, то в два счета сломает ей руку.

Может, у нее теперь и есть оружие, но Зафар сам по себе куда более страшное оружие.

− Верно. − В его глазах зажглись насмешливые искорки.

Резко ее отпустив и слегка отстранившись, Зафар одним движением стянул через голову рубашку и оперся руками о раковину, как бы предлагая полюбоваться своим великолепным мужественным телом.

Анна судорожно сглотнула.

− Надеюсь, рука у тебя не дрогнет? − пристально на нее посмотрев, уточнил Зафар.

− Опасной бритвой я ни разу не пользовалась, но ноги каждый день брею. − Скрестив руки на груди, она решила говорить прямо и дерзко. Ведь когда-то давным-давно она и была прямой и дерзкой, и не боялась открыто выражать свое мнение. Но все это было до того, как ушла мама.

И она стала бояться, что если и дальше продолжит так же себя вести, то со временем ее оставят и отец, и школьные подруги. И Тарик.

Но сейчас рядом был только Зафар, и она не хотела притворяться.

− А еще я брею зону бикини, поверь, это весьма тонкая работа, и, думаю, с тобой я тоже как-нибудь справлюсь.

При этих словах Зафар бросил на нее такой жаркий взгляд, какого она еще ни разу на себе не ловила. Даже Тарик на нее так не смотрел.

И только сейчас, чувствуя, как по телу разливается волна желания и возбуждения, Анна поняла, как сильно ей этого не хватало. Она чувствовала, как тяжелеет грудь и напрягаются соски, впервые по-настоящему понимая, зачем предназначены эти части ее соблазнительного тела…