Даниэла Стил - Потрясающая красота
— Остается только ждать, — едва слышно пробормотал Сет.
Он сделал несколько шагов и выглянул в окно. Внизу полыхали пожары. В свете утреннего солнца стали видны разрушения соседних домов. Деревья лежали на земле, балконы висели, накренивщись под причудливыми углами, каминные трубы попадали с крыш. И среди всей этой неразберихи бродили, как потерянные, люди. Однако никто не был так оглушен, как Сара, плачущая в своей спальне. Привычная жизнь скоро кончится — это лишь вопрос времени, а с ней скорее всего и их брак.
Глава 4
Мелани так и осталась возле отеля «Ритц-Карлтон». Она изо всех сил старалась быть полезной — подзывала к пострадавшим врачей, помогла двум потерявшимся девочкам разыскать мать. Никакой медицинской подготовки у нее в отличие от сестры Мэри Магдален, конечно, не имелось, но поддержать людей, подбодрить их было в ее силах. Какое-то время ее сопровождал один из музыкантов, но потом все же откололся и присоединился к группе, направлявшейся в убежище. В конце концов, решил он, Мелани большая девочка и может сама о себе позаботиться. Мелани осталась одна — по-прежнему в туфлях на высокой платформе и в концертном платье с накинутым поверх смокингом Эверетта Карсона. Смокинг к тому времени уже был до предела замызган — испачкан пылью и кровью раненых, тех, кому помогала Мелани. Однако ей, несмотря ни на что, нравилось находиться в гуще событий. Впервые за долгое время вопреки висевшей в воздухе пыли от штукатурки Мелани показалось, что она может наконец-то вздохнуть свободно.
Она сидела у пожарной машины, жевала пончик, запивая его кофе, и обсуждала ночную катастрофу с пожарными, которые были потрясены и польщены тем, что пьют кофе с самой Мелани Фри.
— Ну и каково это — быть Мелани Фри? — допытывался у нее один из молоденьких пожарных. Парень родился в Сан-Франциско и вырос в миссии.[7] Двое его братьев, как и их отец, служили полицейскими, а два других пошли в пожарные, как он. Сестры повыскакивали замуж прямо со школьной скамьи. И Мелани Фри была далека от его жизни, как небо от земли. Правда, сейчас, когда она вот так запросто сидела рядом, ела пончик и пила кофе, впору было решить, что она такая же, как все.
— Иногда приятно, — честно призналась Мелани. — А иногда хуже нет — каторжный труд и постоянный стресс, особенно когда концерты идут один за другим. Тогда это такой геморрой!
Все засмеялись, а Мелани принялась за следующий пончик. Парню, задавшему этот вопрос, исполнилось всего двадцать два, но он уже был отцом троих детей. Жизнь Мелани представлялась ему волшебной сказкой, не идущей ни в какое сравнение с его рутинным существованием, хотя жену и детей он любил.
— А вы? — в свою очередь, поинтересовалась Мелани. — Любите свою работу?
— Ну да. Особенно в такую ночь, как эта. В такие моменты кажется, будто ты действительно делаешь важное и доброе дело. Тогда забываются и пивные бутылки, которые в тебя швыряют, и все издевательства, которые приходится терпеть, когда приезжаешь в Бей-Вью[8] тушить пожар, устроенный местными. Но такое, правда, случается редко. А потому быть пожарным мне чаще всего нравится.
— Пожарные — классные парни! — засмеялась Мелани. Она не помнила, когда в последний раз съедала по два пончика. Мать ее за такое убила бы на месте. По настоянию Дженет ее дочь всегда сидела на диете — это было частью той цены, что она платила за славу. Сейчас, когда она сидела вот так на ступеньке пожарной машины, болтая с ребятами, никто бы не дал ей девятнадцати.
— Ты тоже ничего себе, — отозвался один из пожарных постарше. Он только что освободился, а до этого четыре часа возился с лифтами — вызволял запертых там людей. Слава Богу, все остались невредимы. Лишь одна женщина потеряла сознание. Ночь выдалась для всех долгая.
Мелани помахала рукой двум девочкам с матерью, которым помогла найти друг друга. Те направлялись в убежище. Узнав Мелани, мать девочек остолбенела. Даже со спутанными волосами и перепачканным лицом звезду можно было легко узнать.
— Вас не утомляет постоянное внимание окружающих? — поинтересовался у Мелани один из пожарных.
— Еще как! А моего парня это вообще бесит. Он тут как-то вмазал разок одному фоторепортеру и загремел в каталажку. Очень уж это ему действует на нервы.
— Надо думать. — Пожарный, улыбнувшись, снова отправился работать.
А остальные посоветовали Мелани пойти в убежище. Там безопаснее. Мелани всю ночь находилась возле отеля, помогая всем — и постояльцам, и просто случайным прохожим. Однако по распоряжению Службы по ликвидации чрезвычайных ситуаций всем следовало находиться в убежище. На улице действительно было небезопасно: угрозу представляли и готовые в любой момент свалиться на голову куски бетона от разрушенных зданий, и осколки стекла, и вывески, а также валяющиеся под ногами оголенные провода под напряжением.
Самый молодой из пожарных вызвался проводить Мелани в убежище, располагавшееся в двух кварталах от того места, где они находились, и Мелани с неохотой согласилась. Было семь утра, и мать уже, наверное, вся извелась, переживая за нее и гадая, где ее носит. Непринужденно болтая, Мелани с пожарным наконец дошли до церкви, служившей убежищем. Храм, как оказалось, был забит до предела. Волонтеры из Красного Креста и церковные служащие разносили завтрак. Увидев такую тьму народа, Мелани озадачилась: как же найти тут мать? Распрощавшись со своим провожатым у дверей церкви, она поблагодарила его и стала пробираться сквозь толпу, выискивая в ней знакомые лица. Народу была пропасть — кто разговаривал, кто плакал, одни смеялись, у других на лице застыла тревога, сотни людей сидели на полу.
Наконец Мелани отыскала мать с Эшли и Пэм, своей ассистенткой. Они давно уже волновались о Мелани. Увидев дочь, Дженет с воплем прижала ее к груди и чуть не задушила в объятиях, а затем отчитала за то, что та всю ночь где-то пропадала.
— Мел, я уж, ей-богу, думала, тебя нет в живых — убило током или размозжило голову какой-нибудь глыбой.
— Да нет, я просто осталась там помочь, — тихо ответила Мелани. Рядом с матерью ее голос становился почти неслышен. Она заметила, что Эшли бледна как полотно. Бедняжка во время землетрясения испытала страшный шок и всю ночь просидела, прижавшись к Джейку. А тот, не замечая, словно ее и не было, спал себе, обкуренный и одурманенный выпитым.
Услышав пронзительный вопль Дженет, он приоткрыл один глаз и вопросительно посмотрел на подругу. Его, судя по всему, мучило жестокое похмелье. Он не помнил, как выступала Мелани, и не знал точно, присутствовал ли он при этом, но то, как заплясали вокруг стены, помнил отчетливо.
