Даниэла Стил - Потрясающая красота
— О Боже! Что будет, если тебя привлекут?
— Не знаю. Этот случай будет тяжело замять. Вряд ли Салли удастся отложить аудит. Сроки проверки устанавливают по требованию инвесторов, а тех трудно провести: они не позволят нам подделывать, например, счета. А мы подделывали. И еще как! Не знаю, пробовал ли он отсрочить проверку, узнав, что у нас здесь произошло землетрясение и я не перевел ему деньги. Шестьдесят миллионов не спрячешь. Такая брешь не останется незамеченной. И самое ужасное, что след ведет прямехонько к моей конторе. Если Салли не совершит какое-то чудо к понедельнику, мы погибли. Если аудиторы меня раскусят, комиссия по ценным бумагам заинтересуется мной уже минут через пять. А я тут сижу, как олух, и жду, когда меня возьмут тепленьким, и сбежать никак не могу! Будь что будет… Нам придется нанять адвоката получше, посмотрим, нельзя ли как-то договориться с федеральным обвинителем, если дело дойдет до этого. Можно было бы бежать в Бразилию, но я не могу так с тобой поступить. Так что мне остается только сидеть здесь и ждать, что будет дальше, когда осядет пыль после землетрясения. Я совсем недавно снова проверял свой «Блэкбери» — бесполезно. Подождем, посмотрим, что будет дальше… Прости, Сара, — прибавил он, не зная, что тут еще можно сказать.
В глазах жены стояли слезы. Сет никогда не давал ей повода заподозрить его в нечестности, и теперь она никак не могла прийти в себя от страшного удара.
— Как ты мог? — По щекам ее бежали слезы. Сара неподвижно сидела, не сводя с Сета глаз, все еще не в состоянии поверить его словам. Однако приходилось. Жизнь Сары в один момент превратилась в фильм ужасов.
— Я думал, нас никогда не поймают, — ответил Сет, пожимая плечами. Он и сам сейчас во все это верил с трудом, но мучился совсем по другой причине, нежели Сара. Сет не понимал ее. Не понимал, каким предательством по отношению к себе считала Сара его поступок.
— Да хоть бы и не поймали. Как ты мог пойти на такой бесчестный поступок? Обманывая инвесторов, ты нарушил все мыслимые и немыслимые законы. Что, если бы ты лишил их денег?
— Надеялся как-нибудь вывернуться. Мне всегда это удавалось. Не понимаю, на что жалуешься ты? Смотри, как быстро я построил свой бизнес. Откуда, по-твоему, все это у нас? — Он широким жестом обвел комнату, и Сара поняла, что совсем не знала своего мужа. Хотя была уверена, что знает. Как будто тот, знакомый ей Сет вдруг растворился в воздухе, а на его месте материализовался преступник.
— А если тебя посадят, что будет со всем этим? — Она никогда прежде не думала, что он добьется такого успеха и что они будут жить так, как жили до сих пор, на широкую ногу: дом в городе, еще один громадный на озере Тахо, собственный самолет, машины, драгоценности и прочее имущество. Оказывается, все это не более чем карточный домик, готовый рухнуть в любой момент. И Сара не могла не думать обо всех возможных последствиях. Сет чувствовал себя абсолютно раздавленным. И было от чего!
— Пойдет коту под хвост, наверное, — просто сказал он. — Даже если меня не посадят, придется выплачивать штраф и проценты с той суммы, которую я взял в долг.
— Ты взял эти деньги не в долг, а своей волей. И Салли они тоже не принадлежат. Это деньги его инвесторов, а не ваши. Вы сговорились обмануть людей. И тому нет оправданий. — Видеть Сета за решеткой Саре, разумеется, не хотелось. Было жаль и его, и себя с детьми, но если б такое случилось, она посчитала бы это справедливым наказанием.
— Спасибо за нравоучение, — с горечью отозвался Сет. — А отвечая на твой вопрос, скажу одно: у нас конфискуют все наше добро или по крайней мере часть, заберут дома, самолет и почти все остальное. Ждать осталось скорее всего недолго. Оставшееся мы сможем продать, — сказал он нейтральным, почти будничным тоном. Он уже прошлой ночью, как только началось землетрясение, понял: его песенка спета.
— И как же мы будем жить?
— Наверное, займем у друзей. Да не знаю я, Сара. Придет время — решим. А сегодня, сейчас, еще ничего не произошло. Пока здесь такая разруха, за мной не придут. Увидим, что будет на следующей неделе. — Но и Сара, и Сет понимали, что их мир стремительно рушится. И после его постыдного признания они были бессильны что-либо предпринять. Сет поставил их семью под удар самым предательским образом.
— Как ты думаешь, дом заберут? — Сара в страхе огляделась вокруг.
Сейчас это был ее дом. Дело не в его роскоши — это место, где они живут, где родились ее дети. И перспектива в один миг все потерять ужасала. В ближайшем будущем, если Сета арестуют и предъявят обвинение, они могут стать нищими. Сара разволновалась. Придется искать работу, жилье. А что будет с Сетом? Его посадят? Всего несколько часов назад ей было важно лишь одно — знать, что сын и дочь после землетрясения живы-здоровы, не погребены под руинами дома. Но теперь выходит, что дети их единственное реальное богатство, а своего мужа она совсем не знает. Четыре года прожила под одной крышей в сущности с незнакомым человеком, которого любила и которому доверяла, — отцом ее детей.
Сара разрыдалась. Сет хотел было ее обнять, но она не позволила: она теперь не знала, кто он — друг или враг. Не думая о ней и о детях, он всех подставил под удар. Сара кипела от гнева и горя.
— Я тебя люблю, детка, — нежно проговорил Сет, и Сара в изумлении воззрилась на него.
— Как у тебя только язык поворачивается говорить мне такое? Ведь я тоже тебя люблю. А ты? Что ты с нами сделал? С нами всеми, с нашими детьми. Мы же можем оказаться на улице, а ты — за решеткой. — Скорее всего так и будет.
— Ну может, все еще не так страшно, — попытался успокоить ее Сет. Только для Сары это уже были пустые слова — слишком хорошо она знала законы Комиссии по ценным бумагам и биржам. Ему грозили арест и тюрьма. И если это случится — оба понимали, — все пойдет прахом. Их жизнь уже никогда не вернется в прежнее русло.
— Как же теперь жить? — горестно повторяла Сара, сморкаясь в салфетку. От светской дамы, которой она была прошлым вечером, не осталось и следа. Вместо нее сидела насмерть перепуганная босая женщина в надетом прямо поверх вечернего платья свитере. Она напоминала рыдающую девочку-подростка, переживающую личную трагедию. Собственно, так оно — по милости ее мужа — и было.
Сара распустила свой французский пучок, и ее темные волосы рассыпались по плечам. Первый раз в жизни она переживала предательство. Сара взирала на Сета и в гневе казалась вдвое моложе. Дело не в деньгах и роскоши, которой они лишатся, хотя и этого жаль. Став матерью, она самым важным фактором своей жизни стала считать стабильность. Но именно этого Сет ее лишил. Лишил ее ощущения надежности, на которое она всегда рассчитывала, отнял ту счастливую жизнь, которую сам же им с детьми обеспечил. Эти махинации поставили под угрозу их существование. Он просто взял Да и пальнул из пушки по ее жизни, а заодно и по своей собственной.
