Джанет Дейли - Аргентинское танго
Дверь в библиотеку, служившую Эндрю рабочим кабинетом, была прикрыта неплотно. Лес услышала, как муж смеется, беседуя с кем-то, и ее потянуло на этот звук. Она отворила дверь и вошла комнату, подумав, что может выпить кофе и здесь, а потом, когда Эндрю закончит свои звонки, поговорит с ним о предстоящей поездке в Виргинию. Но ей так и не удалось посидеть в широком кожаном кресле у камина.
Как только Эндрю увидел ее, он сказал невидимому собеседнику:
— Подождите, пожалуйста, минутку. — Затем прикрыл рукой телефонную трубку. — Ты чего-то хочешь, Лес?
— Нет, — улыбнулась она, покачав головой.
— Это деловой разговор, — сказал Эндрю, не отнимая ладони от трубки и не продолжая прерванной телефонной беседы.
Прошла чуть ли не минута, прежде чем Лес поняла, что он ждет, пока она выйдет из комнаты. Эндрю не хотел, чтобы она слышала, о чем он говорит. Она испытала странное замешательство, словно ребенок, которому сказали, что ему нечего делать в комнате, полной взрослых. И она смущенно и неловко вышла из библиотеки, не желая оставаться, раз уж ей так явно дали понять, что она здесь лишняя. Однако, выйдя за дверь, Лес остановилась, спрашивая себя, как это она позволила Эндрю выпроводить ее подобным образом.
Она повернулась было, чтобы войти назад, но тут услышала, как Эндрю сказал:
— Извини, Клодия. Так что ты говорила?
Лес так и отпрянула от двери. Она прошла через гостиную к шкафчику с напитками, стоявшему за стойкой бара, и налила себе в кофе изрядную порцию виски. Клодия. Она начинает ненавидеть это имя. Для Лес совершенно ясно, что эта женщина старается понравиться Эндрю. Сколько раз она слышала, как другие говорят, что большинство женщин, сделавших успешную карьеру, проложили себе путь наверх через постель. Эта женщина использует Эндрю. Конечно, он это сам понимает. Может быть, его это не беспокоит. Внутри у Лес словно все свело от чувств, которым она не могла бы подыскать названия, если бы даже и хотела.
Она не знала, как долго просидела, сжимая в ладонях чашку с кофе и виски, как не знала, сколько времени прошло, прежде чем Эндрю вышел из кабинета. Когда он присоединился к Лес, сидевшей у бара, остатки напитка, что плескались на дне ее чашки, были уже совсем холодными.
— Сооружу-ка я себе выпивку, — сказал Эндрю, заходя за стойку. — Что ты пьешь?
— Просто кофе, — солгала Лес.
— А мне, думаю, стоит выпить чего-нибудь покрепче. — Он взял стакан и бросил в него несколько кубиков льда из морозильника. — Сегодня вечером по кабелю показывают что-нибудь интересное?
— Не знаю.
— Ну, в таком случае я сам гляну. — Эндрю добавил в виски немного содовой и поднял стакан. — Ты идешь?
— Нет. — Когда Эндрю повернулся, чтобы уйти, Лес окликнула его: — Эндрю, я еду с Мэри в Виргинию. Одра попросила нас разобрать и упаковать вещи в доме. Меня не будет примерно две недели.
— Когда? — Его, казалось, совершенно не заботило то, что он впервые слышит об этой поездке.
— В середине февраля. Мы уезжаем четырнадцатого.
— А я в тот же самый день уезжаю в Нью-Йорк. Я переиграл сроки поездки и перенес время отъезда на несколько дней вперед. Собирался сказать тебе, но как-то упустил из виду. Во сколько улетает ваш самолет?
— Мы еще не взяли билеты. Этим занимается Мэри.
— Будет удобнее, если мы поедем в аэропорт вместе. Тогда придется оставлять на автомобильной стоянке на одну машину меньше.
— Хорошо.
Лес сама не знала, какой ожидала от него реакции, во всяком случае, не подобной — почти полного безразличия.
…Аэропорт был запружен толпами одетых по-зимнему северян, прилетевших в Палм-Бич в поисках тропического тепла. Сквозь поток укутанных в меха приезжих, пробивавшихся к дверям, Лес увидела Мэри, указывающую носильщику, нагруженному багажом, дорогу к регистрационной стойке, где она поджидала сестру.
— А где Эндрю? Он уже улетел?
— Нет, он пошел к газетному киоску.
После того как все процедуры были закончены, они выбрались из толпы, скопившейся у стойки.
— Будем ждать Эндрю или пойдем на посадку?
— А вот он как раз идет. — Лес увидела, что к ним приближается Эндрю с переброшенным через руку зимним пальто. В другой руке он нес кейс и какой-то пакет.
— Что там у тебя такое, Эндрю? — Мэри кивнула на выглядывающую из пластиковой сумки красную коробку в форме сердца и бросила на Лес лукавый, озорной взгляд.
— Немного шоколада для Клодии, — безмятежно ответил Эндрю, не замечая, как оцепенела при этом ответе Лес. — Она что-то вроде шоколадоголика. Мне следовало бы купить коробочку и для тебя, Лес, но я знаю, что ты не любишь сладкого.
Лес промолчала, пытаясь сообразить, почему ему понадобилось покупать подарок. для Клодии, когда он улетает в Нью-Йорк… почему он вообще покупает Клодии какие-либо подарки, в особенности подарки с «валентинкой».
— Она должна быть здесь. — Эндрю обшаривал глазами заполнившую зал толпу. — А вот и она.
Лес проследила за его взглядом и увидела брюнетку, оживленную и веселую, одетую в бросающуюся в глаза блузу из бургундского шелка. На одно ее плечо была наброшена шаль в шотландскую клетку — в тон плиссированной юбке из чаллиса. С руки свисал плоский черный кожаный кейс на длинном ремне. Увидев Эндрю, она улыбнулась и ускорила шаг.
— Ну, я уже все оформила и готова к отлету, — сказала Клодия, прежде чем успела заметить присутствие двух женщин. — О, здравствуйте, миссис Томас. Вы, как обычно, выглядите ошеломляюще. Как и вы, миссис Карпентер.
На самом деле Лес чувствовала себя серенькой простушкой в своем коричневом с искрой костюме и коричневой шляпе-котелке с опущенными впереди полями. Ей хотелось бы выбрать что-нибудь более красочное, но ткань букле так хорошо носится в путешествиях — не мнется и не пачкается.
— Это ее первая поездка в Нью-Йорк, так что естественно, что она возбуждена, — сказал Эндрю, и Лес испытала второе потрясение, волной прокатившееся по всему телу. Он ни разу не упоминал, что Клодия будет сопровождать его в этой поездке. Уж не считает ли он, что это всего лишь незначительная подробность?
— Естественно, — сказала Мэри, заполняя тягостную паузу, прервать которую Лес была не в силах. Она не промолвила ни слова, опасаясь, что может наговорить бог знает чего, если заговорит.
— Можете себе представить? Я прожила все эти годы в Коннектикуте и ни разу не бывала в Нью-Йорке, — заявила Клодия. — Впрочем, сомневаюсь, что у меня было время осматривать достопримечательности.
— Так вы из Коннектикута? — спросила Мэри.
— А разве Эндрю вам не рассказывал? Мы с ним из одного и того же города. У нас даже есть несколько общих знакомых.
