Наталья Светлова - Квартира, муж и амнезия
Дунечка стоила самого лучшего, и он купил ей соболью шубку. («Норковая? Фу, это для буфетчиц. Хотя можно вот эту, для простых выходов.) Купил малютку-машинку класса «Мерседес». («Форд-фокус»? И как ты меня представляешь в этой лохани?») Купил кучу каких-то безумно дорогих тряпок, потому что Франция и от кутюр… И только когда Дунечка притащила ему смету расходов на предстоящую свадьбу, где только платье невесты стоило четырнадцать штук («Ну, Мотечка, ну, это самое приличное из недорогих. Там еще есть платье по двести тысяч долларов, можно напрокат взять, всего пять тысяч в сутки. Но ты же не хочешь, чтобы твоя жена ходила в тряпках с чужого плеча!»), он будто очнулся. Подсчитал остатки на кредитках и ахнул. За месяц в роли невесты Дунечка промотала столько денег, что ему теперь придется очень постараться, чтобы закрыть эту финансовую брешь. А когда Дунечка замурлыкала, что свадебное путешествие в Испанию — пошло, a две недели на Ибице — в самый раз, он решился.
— Дунечка, — спросил он тогда, — может, ты думаешь, что я миллионер? Ты извини, но у меня уже кончились деньги. Все. Сразу.
— Ты опять на мне экономишь? — возмутилась Дунечка. — И за этого скрягу я выхожу замуж! Да я теперь десять раз подумаю, стоит ли мне идти с тобой к алтарю!
— Подумай, Дунечка. Наверное, не стоит, — согласился Матвей.
И тогда она закатила ему самый первый скандал. С визгом, топотом и швырянием сервиза. Того, что ее мама из Луганска передала по случаю предстоящей свадьбы. Матвей, слегка вздрагивая от звона каждой разбитой тарелки — пятьдесят два предмета, знаете ли, — дождался, когда у Дунечки кончилась посуда. Потом крепко взял ее за руку, отвел в прихожую и выставил за дверь.
Пока Дунечка визжала за дверью, он молча, без размышлений, собрал ее вещи, жертвуя ради такого случая собственными кофрами — надо же, приходила с чемоданчиком, а теперь ее барахло в три сумки еле утрамбовал. Порылся в Дунечкиной сумочке, отыскивая ключи от своей квартиры, мимоходом удивляясь: что в боковом кармашке делает початая пачка презервативов? С ним она «живьем» сексом занималась, говорила, что хочет его чувствовать. Ключ от машины оставил. Составил сумки у входа в аккуратную горку, сверху бросил обе шубы и, отгоняя всякие мысли насчет презервативов — а что думать-то, если — все? — открыл дверь и ногой вытолкнул Дунечкино барахло на площадку:
— Забирай и уходи.
Потом закрыл дверь, мимоходом отметив живейший интерес на лице соседки Матильды Феофановны. Старушка стояла в раскрытых дверях квартиры напротив и курила, наблюдая Дунечкины беснования. Послушал, как Дунечка пинает дверь с той стороны и орет что-то невнятное. «Козел», наверное. Хорошая все-таки у этих двойных дверей звукоизоляция. И решил, что все, закрыта страница. И с Дунечкой, и с любой другой бабой вообще. Никаких невест. Никаких жен. Так, одноразовый перепих по случаю и без продолжения.
Он-то так решил, а Дунечка решила иначе. И хотя он уволил ее самым гуманнейшим способом — по сокращению штатов, с двухмесячным выходным пособием, — она умудрилась устроить ему второй скандал, уже в офисе. После этого он велел охране в офис ее не пускать, освободившуюся вакансию переименовал в «помощника руководителя» и изо всех сил старался «держать лицо», чтобы сотрудники поскорее забыли, в какое дурацкое он попал положение. А Дунечка время от времени звонила ему на мобильник — Матвей сначала сбрасывал номер, а потом внес ее в «черный список». Как-то раз устроила сцену в его любимом ресторанчике — Матвею пришлось сбегать через кухню с помощью сочувствующего официанта. И теперь вот устроила очередную безобразную сцену.
* * *— Скажи, чего ты добиваешься? — прошипел Матвей, запихивая Дунечку в лифт.
— Добиваюсь, чтобы все было как прежде! Я не привыкла, чтобы меня бросали! — с вызовом глянула на него бывшая невеста.
— Слушай, три месяца уже прошло, пора бы и привыкнуть, — сказал Матвей, ткнул в кнопку первого этажа и чертыхнулся. Без этого их дурацкого ключа — никакого эффекта.
— Что, не работает лифт? Давай, спусти меня с лестницы. Я поору, а соседи послушают. Вот разговоров-то будет! — злорадно прокомментировала Дунечка.
Heт, все-таки за шесть недель их бурного романа эта мерзавка изучила его основательно! Матвей чуть не застонал, представив эту картину: он тащит Дунечку вниз, она упирается, орет и собирает благодарных зрителей. И тут двери закрылись, и лифт поехал вниз. На первом этаже остановился, распахнул дверцы, и в них с разгона попытался войти холеный мужик лет сорока с двумя объемистыми баулами из хорошей кожи.
— О, прошу прощения, — отступил мужик, извиняясь по-французски и окидывая Дунечку восхищенным взглядом. Да, согласился Матвей, чертовски хороша.
— О, ничего страшного, — защебетала Дунечка, — это наша вина, что мы задержали лифт.
И змейкой выскользнула наружу, изящно перешагнув через сумку француза. По-французски она говорила прилично, за это в общем-то Матвей в свое время и брал ее на работу.
— Мадам — француженка? Мадам проживает в этом доме? — спросил француз.
— Мадемуазель, — улыбнулась Дунечка. — Я русская, а сюда заходила навестить одну знакомую. Знаете, Москва город большой, и без друзей иногда бывает одиноко.
— Совершенно согласен с вами. Мне в Париже тоже иногда бывает одиноко. Не согласится ли мадемуазель показать мне Москву?
— Охотно, — затрепетала ресницами Дунечка, совершенно игнорируя Матвея. Мол, это так, случайный попутчик по лифту.
Матвей понял, тоже протиснулся между порожком лифта и сумками и пошел к выходу, неопределенно кивнув. Попутчик так попутчик. И слава моему Богу. И храни тебя твой Бог, француз.
— Молодой человек, а разве вы не вместе? — выглянула из будочки консьержка и посмотрела на щебечущую с французом Дунечку. — Девушка же про вас спрашивала! Она передала вам документы?
— Да, спасибо, она сделала все, что могла! — сухо сказал Матвей.
— А вы не знаете, кто только что так громко кричал наверху? — продолжала консьержка. Скучно ей было, наверное, днями выглядывать из окошка. — Я даже подняться хотела, посмотреть, что происходит. Да вот иностранец заселяться приехал, квартиру тут снял. Важный какой-то жилец, меня даже предупредили, чтобы встретила обязательно.
— Ну, встреча ему, похоже, обеспечена по высшему разряду, — заметил Матвей, оглядываясь на Дунечку, которая уже чиркала что-то тонким карандашиком у себя в блокнотике. — А крики… Это сериал новый показывают, а дама с третьего этажа, Тамара кажется, телевизор очень громко сделала и дверь раскрыла, — легко соврал Матвей и вышел наконец из этого дома. Ну и как же ему теперь с Ритой-то общаться? Что она теперь думает про него после Дунечкиного концерта?
