Ровена Коулман - Мужчина, которого она забыла
Я достаю корзину и вытряхиваю содержимое на пол, готовая к любой, самой неприятной находке. Однако на первый взгляд все вполне невинно, не считая початой пачки сигарет – не знала, что Кэйтлин курит. А если так, то зачем она их выбросила? Я собираю мусор обратно в корзину, как вдруг замечаю продолговатый предмет из белого пластика. Когда-то я помнила, что это, но сейчас забыла. Знаю только, что он сообщает мне какую-то очень важную новость – знаю по тому, как бешено при виде него колотится сердце.
– Мама! – кричу я с лестницы. В ответ – гудение пылесоса. Я снова разглядываю предмет, стараясь найти разгадку. Вдруг дверь в ванную открывается, и оттуда выходит Грэг. Я прячу находку за спину. Не знаю почему, но у меня есть стойкое чувство, что это секрет.
– Я думала, ты ушел.
– Да, а потом вернулся. Забыл кое-что.
– Совсем как я. – Я слабо улыбаюсь, но Грэг остается серьезным.
– Что там у тебя?
– Не знаю. – Секунду посомневавшись, я показываю ему предмет. – И что это?
Грэг с ошарашенным видом берет его у меня из рук.
– Тест на беременность. Ты нашла его у Кэйтлин?
– Да, в ее комнате. Использованный?
Грэг кивает.
– И какой результат? – спрашиваю я сорвавшимся голосом.
– Никакого. Результаты не остаются навечно. Помнишь, когда мы узнали, что у нас будет Эстер, то захотели сохранить тест, а он через несколько дней выцвел? Да мы и сами поняли, что это было бы слишком слащаво.
На секунду я узнаю его улыбку. Это так чудесно – все равно что разглядеть любимого на краю вокзальной платформы, в клубах пара. На какой-то миг счастье переполняет меня, толкает ему навстречу… И тут разрозненные кусочки мозаики, на которые распался мой мир, встают на место. Я вижу все. Вот что меня смутило, когда я заглядывала в шкаф: он полон одежды. Кэйтлин оставила дома почти все наряды – черные, свои любимые. Она взяла с собой лишь несколько вещей. Ее учебники остались на подоконнике; вордбук аккуратно стоит на столе. Куда бы Кэйтлин ни отправилась две недели назад, в университет она не вернулась.
– Нужно ее найти!
Я сбегаю по лестнице, подлетаю к столику у входной двери, где на клюквенно-красном стеклянном блюде обычно лежат ключи от моей машины. Грэг торопится вслед за мной.
– Где мои ключи? – говорю я так громко, что мама выключает пылесос и выходит в холл. – Дайте ключи от машины.
Я протягиваю руку, но Грэг с мамой глядят на меня и чего-то ждут.
– Клэр, милая… – Мама говорит осторожно, будто я бомба, того и гляди взорвусь. – Куда ты собралась? Я тебя подвезу…
– Меня не нужно подвозить, – повышаю я голос. Эстер появляется в дверях и встает рядом с бабушкой. Они не понимают, что сейчас, в этот самый момент, я знаю все, совсем как в прежние времена. Нужно действовать, пока меня снова не поглотил туман. – Я умею водить. Я знаю, для чего нужен руль и в чем разница между тормозом и акселератором. Нужно найти Кэйтлин. Она беременна.
Никто не приходит мне на помощь, не протягивает ключи и не видит, как серьезно я настроена. Даже Эстер глядит на меня с удивлением. Они что, не слышат?
– За что вы меня так ненавидите? – кричу я сквозь слезы. – Почему держите меня, будто в тюрьме? Неужели не понятно – я нужна Кэйтлин! Отдайте ключи!
– Детка, послушай… – Грэг берет меня за плечо. – Остынь немного, давай все обдумаем…
– Я ее подвела. Она думает, что я поступила неправильно – и именно сейчас, когда мою дочь, может быть, ждет такое же испытание! Я точно знаю, каково ей сейчас, и я должна быть рядом, должна помочь ей, пока… пока все опять не пропало. Грэг, пожалуйста, я тебя люблю, я здесь, я вернулась! Ты же знаешь, как я тебя люблю. Пожалуйста, не удерживай меня!
Я гляжу Грэгу в глаза, всей душой надеясь, что он поймет: это я, его Клэр, я вернулась. Он должен это увидеть, пока я снова не ушла.
– Ничего не понимаю, – говорит мама.
– Кэйтлин беременна, – объясняю я. – И как я сразу не поняла! Она была такая уставшая в последнее время, все о чем-то тревожилась. И ничего не взяла с собой в университет. И как это я забыла? Она даже сумку не собрала, просто ушла из дома, не отвечает ни на звонки, ни на письма, не появляется в… «Твиттере», нигде. Мама, я должна быть с ней. Отпусти меня. Не разлучай меня с дочерью!
– Ты ведь не знаешь, где ее искать, – говорит мама вполголоса. Она обнимает меня и уводит в гостиную. Грэг не двигается. Я оборачиваюсь и вижу, что он весь сжался в кулак.
– Я все понимаю, – тихо воркует мама. – Давай присядем. Можно позвонить в университет и узнать, где она живет. Как это мы раньше не подумали?
– Я не хочу садиться. Мне нужно к дочери.
– Ну, ну, – утешает мама, будто я разбила коленку. – Пойдем посидим на кухне.
– Мне пора, – говорит Грэг из прихожей. – На работу опаздываю. Клэр, не накручивай себя. Результаты теста неизвестны. Не сходи с ума. Мы с Рут все выясним.
Я молчу. Он уходит, даже не поняв, что я вернулась. Не знаю, как его за это простить.
Эстер забирается ко мне на колени.
– А твоя любимая передача не началась? – шепчу я, пока мама ставит чайник на кухне. – Там, где овощи разговаривают.
– Хочу телик, хочу телик! – голосит Эстер. Мама, закатив глаза, идет в гостиную. Моя дочь вприпрыжку бежит за ней.
– В наше время дети читали книги, – говорю я, забыв, что Эстер еще не умеет читать.
План сработал. Я иду к задней двери. Из одежды здесь только плащ Грэга, большой и теплый, забрызганный грязью со стройки. Я надеваю его поверх пижамы. Под вешалкой стоит пара сапог – кажется, мамины. Размер маловат, но я без носков, так что сойдет. Мне нужны деньги, поэтому я забираю с кухни мамину сумку. А потом выхожу через черный ход и иду по дорожке от дома. В голове у меня по-прежнему ясно, с памятью все в порядке. Я выхожу за ворота и иду в центр города, на вокзал. Наконец-то свободна.
Воскресенье, 8 августа 1993 года Рут
Это закладка с четырехлистным клевером. Я подарила ее Клэр в тот день, когда она во второй раз покинула дом, чтобы опять начать жизнь сначала. Кэйтлин было тогда чуть больше годика, и этот год они прожили вместе со мной. Для меня он был одним из самых счастливых.
Когда Клэр, за много месяцев до отъезда, решила бросить университет и родить ребенка, я не пыталась отговорить ее – знала, что бесполезно. Клэр вся в меня: если уж что задумала, то не станет никого слушать. Совсем как я, когда решила выйти замуж за человека на много лет старше, который никогда не слышал о «Битлз» и «роллингах». Все вокруг думали, будто мы не пара, но я знала – они ошибаются. Я не сомневалась в этом до его последнего вздоха. Поэтому и не пыталась отговорить Клэр или подготовить ее к тяготам материнства, а просто приняла обратно в свой дом, позволив отгородиться от старой жизни и старых друзей. Я думала – я надеялась, – что в ее решении стать матерью есть и моя скромная заслуга.
