Вера Иванова - Как склеить разбитое сердце?

В этот момент в баре что-то бухнулось на пол и разбилось.

— Надеюсь, это была не гитара, — прошептала Каринка.

— Скорее, миски с салатами, — предположила я.

И тут мы услышали рык, смешанный с нечеловеческим стоном:

— Какая свинья испоганила мою рубашку?!

— Ладно, извини. — Я потерла бок, чмокнула Каринку в щеку. — Конечно, это все парни, гады, виноваты! Интересно, о какой это рубашке он говорит?

— Наверное, о той, которую мы использовали вместо мочалки, — прошептала подруга.

— Об этой?! Надо же. А я думала, это просто тряпка. Я ею еще курицу вытаскивала! Вот ужас! Теперь ее не отстирать… Там столько жирных пятен!

— Ты что, не видела, что это рубашка? — удивилась Каринка.

— Откуда я могла знать? Она на стуле валялась, скомканная.

А сторож между тем продолжал вопить.

— Кто нагадил на пол? — донеслось до наших ушей.

— Уж это точно не мы, — покачала головой Каринка. — Лично я на пол не гадила. А ты?

— И я нет. Разве что Вовик или пес.

— Не думаю. Скорее всего он имеет в виду наши следы…

И тут раздался крик такой силы, что мы затрепетали.

— Зубная паста! Ни капли мне не оставили!! Гады!!! Изверги!!!

Мы снова посмотрели на Вовика. В темноте его глаза блестели, как у кошки. Он попытался было улизнуть, но Каринка бросилась к нему, поймала за руку.

— Зачем ты это сделал? — грозно прошептала она. — Там же еще много пасты оставалось! Зачем ты ее всю выдавил?

— Чтобы ты меня зубы чистить не заставила! — хныкал Вовик, вырываясь. — Отпусти, а то как закричу!

Выдавать сторожу наше укрытие никак не следовало, и Каринке пришлось подчиниться.

— Живи, — бросила она и откинулась на мат. — Не знаю, как вы, а лично я собираюсь спать. — Подруга сладко зевнула и натянула на себя какую-то сетку.

— Я тоже. — Я принялась устраиваться на другом матрасе.

— Рекс, ищи! Ищи воров! — раздался голос разозленного сторожа, и мы снова задрожали — сейчас собака бросится к нашему укрытию и выдаст нас! Но нет, умный песик, наоборот, увел буяна в другую сторону, и вскоре лай, странный топот и крики затихли.

— Интересно, откуда он знает, что нашего пса зовут Рекс? — сонно пробормотала Каринка и захрапела.

Через несколько минут все стихло. Лишь объевшийся кофе Вовик долго не мог угомониться. Сквозь дремоту я уловила, как он осторожно открыл дверь и вышел. А потом до нас донеслись звуки включенного телевизора.

— Этот везде телик найдет! — прошептала Каринка, и больше этой ночью я ее не слышала.

Последнее, что долетело до моих ушей перед тем, как я окончательно погрузилась в сон, был потрясенный шепот Вовика:

— Так вот, оказывается, что по телику ночью показывают!

12.00

Таким мы и нашли братишку днем — он сладко спал прямо на стойке под орущим телевизором.

— Вот поганец, а? — улыбнулась, сладко потянувшись, Каринка. Обернутая в полотенце, она стояла на полу босиком. — Так и уснул под телевизором!

— Пусть поспит! — торопливо бросила я в надежде на несколько спокойных если не часов, то минут. — Маленьким надо побольше спать.

— Он у меня уже в печенках сидит! — угадала мои мысли Каринка. — И как это предки еще не свихнулись?

Но говорила она это все беззлобно и беззаботно. Также стоя босиком на прохладном мраморном полу, я нежилась в махровом халате охранника и испытывала похожие чувства — радость от ясного утра, осыпавшего нас солнечными зайчиками, бодрость после крепкого долгого сна на свежем воздухе и ожидание чего-то чудесного…

Расслабленные, довольные, мы смотрели на парнишку без всякого раздражения — спящий ребенок вызывал умиление и казался почти ангелочком.

На экране появилась заставка новостей, голос ведущего возвестил:

— Доброе утро, уважаемые телезрители! Главные темы субботнего выпуска…

— Что это за канал? — заинтересовалась я. — Что-то не узнаю.

— Наверное, местный кабельный, — предположила Каринка, показав на эмблемку в углу экрана. — Только надо бы его выключить. — Подруга нажала на кнопку пульта. И — надо же! — едва орущий телевизор умолк, ребенок зашевелился и захныкал.

— Включай! Включай скорее! — замахала я на Каринку, но она и сама поторопилась вернуть все в исходное состояние. Под приятный тембр ведущего Вовик успокоился, и мы облегченно перевели дух.

По полу сквозило, босым ногам стало холодно, я зябко укуталась в халат. И тут нам одновременно пришла в голову одна и та же мысль.

— Одежда! — завопила я.

Мы бросились в душ.

Наша одежда! Что он с ней сделал?

Страшно было даже подумать о мести оскорбленного нами сторожа! Мы же развесили свои тряпки прямо у него перед носом! А ведь это последнее, что у нас осталось!

— Если этот маньяк испоганил мои шорты так же, как ты его рубашку, я его убью! — шептала Каринка, потуже затягивая вокруг талии полотенце.

— Если этот монстр посмел коснуться моих джинсов, ему не сдобровать! — вторила ей я.

Однако нам не суждено было привести эти угрозы в исполнение. Обожаемые вещички висели на радиаторе нетронутыми. За ночь они успели высохнуть и теперь выглядели вполне прилично — даже паспорта и деньги! Страницы и купюры были жесткими, слегка коробились, но это было вполне поправимо — ведь можно аккуратно погладить их теплым утюгом или просто оставить все как есть.

— Что же это он, — озадаченно пожимала плечами Каринка, когда мы, взбодренные душем, облачались в любимые шмотки. — Не заметил их, что ли?

— Как же! Шампунь и пасту заметил, а твой купальник — нет? И мои тряпки тоже висели на самом виду! — фыркнула я.

— Да-а-а… Странный случай! Как же это он так? Я бы на его месте…

— Я бы тоже, — кивнула я. Было так приятно снова надеть любимую одежду! — Если бы кто-нибудь посмел съесть мою курицу…

— И испоганить мою рубашку…

— И не оставить мне шампуня! Я бы своими руками придушила гада!

— Да, — согласилась Каринка. — Неужели среди парней все-таки попадаются вполне приличные?

Полотенце и халат сторожа мы повесили на место, в шкафчик, откуда взяли их накануне.

— Как будто так и было, — смущенно хихикнула Каринка, и мы опять направились в бар.

На этот раз торопиться было некуда, и мы могли как следует осмотреть помещение. А тут было на что посмотреть! Подобной красоты я еще не видела: бар располагался в большом зале оригинальной шестиугольной формы, стены были выложены пластиком под темно-зеленый мрамор, а пол устлан белоснежным паласом. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, ее подвески казались падающими вниз водяными струями. В центре зала бил небольшой фонтан, вода вытекала из кувшина, его держала в руках обнаженная девушка — изящно изогнувшаяся фигурка из темного камня была удивительно красивой, к тому же она казалась знакомой, но я никак не могла вспомнить, кого она мне напоминает. Между столиками и стульями оригинальной формы живописно были расположены кадки с пальмами. На уровне второго этажа зал опоясывала галерея, тремя круговыми лесенками спускавшаяся к бару. На стенах висели картины, выполненные в технике батик, изображающие различные сценки на морскую тематику. Больше всего мне понравился дельфин, на чьей спине мчалась по морю рыжеволосая девушка, тоже смутно знакомая…