Беспринципная (СИ) - Резник Юлия
Гаспарян!
«Ну что там врач?» — пишет он. И ни тебе здрасте, ни до свидания!
«Ну, а чего ты хотела? Мужик там на нервах, небось, а ты по магазинам, дура, таскаешься!» — ругаю себя.
— Сед, я в туалет отойду.
Подруга только кивает. Сгрузив возле нее гору пакетов, я бегу в уборную, чтобы сделать тест. Читаю инструкцию, делаю все точно в соответствии с ней. Терпеливо выжидаю положенное время. А вот Арману Вахтанговичу терпения явно не хватает. Потому что он снова напоминает мне о себе:
«Молчишь чего? Прочитала ведь!»
Тут на тесте отчетливо вырисовывается одна полоска, я делаю фото и скидываю ему.
«К врачу день в день не попасть. Запись везде, даже в платных. Так что я сделала тест — он отрицательный».
Теперь ждать приходится мне. С ответом Гаспарян не торопится, хотя мое сообщение, как и я его, читает сразу же. Наконец, когда я уже совсем теряю терпение, на телефон падает:
«Так, а к врачу когда?»
«Теста тебе недостаточно?!»
«Ты, кажется, еще кое-что хотела сделать».
Во рту сохнет. Я облизываю губы. Он про противозачаточные, что ли?! Значит, моя взяла?
Я не свожу взгляда с экрана и потому замечаю, как одно за другим тают сообщения в нашей переписке. Арман Вахтангович тщательно и предусмотрительно подтирает все, что может стать потенциальным компроматом. Боже! Сердце разгоняется просто немыслимо. Я убеждаю себя, что это, конечно, он правильно… Это он молодец! Другое дело, что у меня все внутри сжимается от догадки, что он этим вроде как делает задел на перспективу! Он этим подтверждает, что у нас с ним появился секрет, о котором никто и никогда узнать не должен. Ни Седка, ни тем более тетя Ануш. Он этим расписывается, что мы переходим от «это вышло случайно, и больше никогда не повторится» к осознанному пониманию, что повторится, и, наверное, не раз. Или я что-то не так понимаю?! Господи, как же сложно…
Глава 12
Арман
— Арман Вахтангович, подожди! — раздается за спиной голос Марины. Замираю на крыльце. Сую в рот сигарету, чтобы чем-то занять руки.
— Чего тебе? — бросаю, не оборачиваясь.
— Нам надо поговорить, — уже ближе. Слышно, как цокают её каблуки по плитке. Удобно ей, что ли, в этих колодках весь день ходить? Поворачиваюсь, чтобы выдохнуть дым в сторонку, но ветер словно нарочно возвращает его прямо в лицо окликнувшей меня женщине.
— Я вроде уже все сказал, Марин. С тех пор ничего не поменялось.
— Это ты всё сказал, — плаксиво замечает она. — А я, выходит, даже права голоса не имею? Как будто меня вообще не было в этих отношениях!
— Ну, каких отношениях, блядь? — рычу я. Связался на свою голову! Думал, взрослая баба, умная. Все понимает правильно. Не ждет уже ни принца на белом коне, ни сказки. И вот же! — Иди на рабочее место, Марин, не позорься. И меня не позорь.
— Вот как?
— Да. Так. Хочешь, чтобы тебе вся деревня кости мыла?!
— Не хочу!
— Вот и не начинай. Уже люди смотрят.
— Я же тебя люблю!
— А я люблю жену. Все. Заканчивай. Не доводи до греха… И это… Возвращайся-ка ты лучше на старое место. Неудобно мне каждый раз крюк делать, чтобы сигарет купить.
А ведь приходится, чтобы ее не видеть! Марина натурально оскорбляется. А мне по х*ру. К Ануш она не пойдет — я уже на пальцах ей объяснил, что ей несдобровать в таком случае, а в остальном… Пусть обижается, что уж, если ума не хватило понять, что к чему, и трезво оценить ситуацию.
Марина отворачивается с нервным всхлипом, будто героиня гребаного сериала, которые так любит Ануш. Я молча тушу сигарету и возвращаюсь в машину. Захожу в мессенджер — ответа нет. Ну, а эта чего выеживается?! Сегодня весь день на нервах. И курево, как назло, закончилось — пришлось, вон, к Маринке в магазин заезжать. Сто лет я бы ее не видел!
«Молчишь чего? Прочитала ведь!» — строчу, зубами вынимая еще одну сигарету из пачки.
«К врачу день в день не попасть. Запись везде, даже в платных. Так что я сделала тест — он отрицательный».
Прохожусь пятерней по волосам, глядя на фото теста. Облегчение затапливает. А еще такая дурацкая мысль в башке… Ведь девчонка совсем. И несмотря на то, как я с ней поступил, ведет себя она не в пример Марине по-взрослому. Никаких тебе истерик, обвинений или упреков. Я попросил — она сделала. Не для себя. А чтобы я не дергался, не тревожился хотя бы по этому поводу. И, казалось бы — пользуйся, да? Забудь и живи спокойно. Но ведь не получается. Меня изнутри корежит, стоит вспомнить о том, что было.
Делаю глубокую затяжку, опускаю голову на руль и медленно выдыхаю, давая себе пару секунд, чтобы осознать реальность за пределами этой драмы абсурда. На сердце тяжело. Как я докатился до такой жизни?
«Так, а к врачу когда?»
«Теста тебе недостаточно?!»
«Ты, кажется, еще кое-что хотела сделать».
Смотрю на отправленное сообщение и сам не понимаю, зачем его написал. То ли тяну время. То ли просто проверяю, осталась ли она на связи. Отмахнуться от всего не получается — сколько ни уговариваю себя.
Ответа нет. Молчит. Хотя и прочитала.
Достаю третью за десять минут сигарету, чиркаю зажигалкой. Руки чешутся написать ей что-то еще. Останавливаю себя усилием воли — потому что это уже совсем клиника. Она меня и так поняла — уж в этом можно не сомневаться. Мозги у девочки работают как надо. Намеки Зоя схватывает на лету… А то, что я и сам толком не понимаю, что конкретно ей предлагаю — дело третье. Я почти на сто процентов уверен, что в следующий раз смогу перед ней устоять. Но если все же она меня доведет, если опять спровоцирует… намеками, да, глазами своими бесстыжими… То я хоть буду знать, что ничем не рискую. Ведь если Зойка пошла в мамашу, залететь ей — раз плюнуть.
Выбрасываю бычок и отъезжаю от магазина. Еще пять минут — и я дома. Тело гудит после долгого рабочего дня. Клонит в сон. Но по дому полно работы — пораньше не ляжешь. И Ануш соскучилась…
Прохожу по притихшему дому прямиком к ней. Вот уже третий год мы спим в разных спальнях. Ануш сама на этом настояла, чтобы не будить меня лишний раз. Я же до последнего тому противился.
— Привет. Как ты?
Молчание. Прикрываю глаза. Опускаюсь в кресло рядом с кроватью. Запрокидываю гудящую голову к потолку. Вновь и вновь про себя повторяя слова врача о том, что депрессии в таком состоянии — явление скорее даже нормальное, но, блин, как же это тяжело! Порой просто невыносимо!
— Седка еще не вернулась, что ли?
— Нет.
— Пусти — вырвусь, называется, — замечаю ворчливо, рассеянно проводя пальцами по плечу Ануш. Она все-таки оборачивается. Силится улыбнуться. У меня в душе щемит. Все же моя жена — невероятно сильная женщина.
— Она с Зоей уехала. Пять раз мне уже звонила — беспокоится, как я тут без нее.
— Ага, — выдыхаю. — Неудивительно.
— Надо бы ей почаще в город ездить. Может, я хоть тогда перестану себя винить…
— За что, боже? — подбираюсь.
— За то, что своей болезнью омрачаю ее лучшие годы.
— Ничего подобного!
Ануш невесело смеется.
— Что? — завожусь я.
— Упрямый ты, Арман. Как баран, вот правда. Ну, что ты хмуришься? От того, что ты отрицаешь очевидное, ничего же не меняется. Факт есть факт. Я сейчас в тягость…
— Факт — что ты говоришь ерунду! И вообще это глупый спор — с сентября Седка уедет учиться, а ты начнешь курс лучевой. Пока же… Не знаю… Может, нам в отпуск сгонять? К морю хоть на пару дней вырваться, а, что скажешь?
Ануш округляет глаза, смотрит на меня с тихой усмешкой:
— И кто нас туда повезёт? Ты? Не смеши. Уборочная в разгаре. У тебя дел полно. Да и я тот еще курортник. Одних таблеток — чемодан.
— Ну и пусть чемодан, — бурчу. — Зато не в больнице валяться. Море, солнце, свежий воздух.
— Ага, лучше на пляже. В шортах и панамке? — поддевает она, прекрасно зная, как сложно мне бывает отключиться от работы даже на отдыхе.
