Наша мама - Снегурочка - Николь Келлер
В голове занозой заседает мысль, что хотел бы так обнимать ее…всегда. Каждый день. Просыпаться и смотреть на нее спящую. Наблюдать, как она щедро одаривает моих девчонок теплом и заботой. Наслаждаться тем, что она рядом. Делать счастливой и заставлять вот так мило краснеть.
И еще никогда в жизни я не был уверен в своих желаниях.
Осталось поставить об этом в известность Машу. Девчонки, думаю, тоже не будут против. Они, как мне кажется, хоть и не без боя, но приняли ее. Мне хочется на это надеяться.
Такие выводы я делаю исходя из того, что крепко держу Машу за руку. Девчонки скачут рядом, все видят и…никак не реагируют. Ни недовольных взглядов, ни скандала, как обычно, ничего. Только улыбки и молчаливые переглядывания, понятные им двоим. Как будто это обыденность. Как будто мы уже семья, которая, от души накатавшись и навалявшись в снегу, идет домой готовиться к празднованию Нового года.
- Девочки, пока!
- Пока, Маша! – девчонки тепло улыбаются и машут руками.
- До завтра, - тихо роняет мне, хватаясь за ручку двери.
- Я провожу, - следую за Машей в подъезд, прикрывая дверь. Хочется побыть с ней хотя бы на несколько секунд дольше.
- Ой! – разворачивается и врезается носиком в мою грудь. Разумеется, не упускаю такой возможности и кладу обе ладони на ее талию. Слегка сжимаю и кайфую, продлевая удовольствие от ее близости.
Вот только Маша ничего не замечает и никак не реагирует.
Отстраняется, рыщет в своем рюкзачке и достает…какую-то игрушку.
- Вот эльф-проказник. Его нужно будет разместить на елке. В руки, вот так, - суетливо показывает, - вложить эту карточку. И повесить эти кулечки. Там конфетки и леденцы. Без сахара, не переживайте.
- Эльф-проказник? – недоуменно вскидываю брови, переводя взгляд с милого личика на игрушку.
- Ну, да. Девочки узнали во мне Снегурочку, расстроились до слез, - сбивчиво тараторит, а мои глаза лезут на лоб. Какая же она невероятная! - А я захотела вернуть им веру в чудо и в Новый год. Это очень важно. Не хотелось бы, чтобы они так рано повзрослели....
Маша хочет сказать что-то еще, но я просто больше не в силах держать себя в руках. Утонул в этой девочке: румяной, с искрящимся взглядом и яркими пухлыми манящими губами. И с огромным добрым сердцем, в котором столько любви.
Рывком дергаю Машу на себя и прижимаюсь к ее губам. Целую жадно, горячо и…не могу насытиться! Как будто это мой первый поцелуй в жизни!
Нагло нарушаю ее границы, забываю о приличиях и вдавливаю в себя так, что девочка определенно точно чувствует, насколько серьезно я настроен.
А в следующий момент хочется орать…
От счастья.
Потому что ее ручки осторожно обвивают мою шею, и Маша отвечает на поцелуй! Робко, неуверенно, но так искренне! Как может только эта волшебная девочка!
Спасибо, Снегурочка, за чудо для меня. Для Тани и Ани. Я не подведу.
Глава 29
Маша
Я весь день глупо улыбаюсь. Сотню раз касаюсь губ. К концу вечера, кажется, там мозоль будет.
Щеки пылают, стоит вспомнить, как горели глаза Арсения. Как он касался, сжимал мое тело. Как целовал, воруя воздух и заставляя все внутри трепетать, и колени подкашиваться.
Со мной никогда в жизни такого не было. Чтобы так потерять голову и жаждать продолжения и повторения.
Нет, меня целовали и раньше, но ни один парень даже близко не стоял рядом с Довлатовым. Клянусь, если бы Арсений попросил продолжения прямо там, у лифта, я отдалась бы без всяких сомнений.
Так сильно мне снесло голову от мужчины. Думаю, это случилось еще тогда, когда впервые увидела его там, валяясь на дороге.
Телефон вибрирует в кармане, заставляя вздрогнуть и спуститься с небес на землю. Гляжу на экран, и внутри все рвется и холодеет.
Звонит Галина Моисеевна – мамина соседка.
Я знаю, что мама до последнего будет тянуть, не позвонит мне, если ей станет плохо. Поэтому попросила Галину Моисеевну приглядывать за моей упрямицей. Заходить по-соседски то за солью, то за сахаром, то просто посплетничать.
И если звонит она, то ситуация полная дрянь!
- Алло, здравствуйте, Галина Моисеевна.
- Здравствуй, Маш. Прости, детка, что отвлекаю, но мама твоя плохо себя чувствует. Лежит, бледненькая вся…Не встает и отказывается от обеда.
- Поняла, спасибо, что позвонили. Я что-нибудь придумаю. Скоро постараюсь быть. Посидите, пожалуйста, с ней, пока я не приду.
- Конечно, деточка. Посижу столько, сколько нужно. Не волнуйся.
- Спасибо, Галина Моисеевна.
Я прячу свой старенький аппарат как раз в тот момент, когда в меня врезается широко улыбающаяся Аня.
- Привет, Маша!
- Здравствуй! Как дела в школе?
- Все хорошо. Я получила наклейку «сердечко» за домашнее задание в прописях. Спасибо, что помогла.
- Всегда пожалуйста, - щелкаю ее по носику. - Если будет нужна помощь, обращайся. Я всегда рада помочь.
- Окей, - сияет как солнышко, и я не могу не улыбнуться в ответ.
А вот Таня не такая веселая, как ее младшая сестренка. Бредет грустная, озадаченная. Кажется, вот-вот заплачет.
Я не на шутку беспокоюсь за Танюшу. Она же мой боец! Мой дикобразик! И я представить не могу, чтобы эта маленькая сильная девочка могла разреветься. Аня – да, она запросто. А Таня – нет. Значит, случилось что-то из ряда вон.
- Танюш, - присаживаюсь на корточки и беру ее ладошки в свои. Она слабо улыбается, но все равно смотрит как-то…странно. – Что случилось?
- Ничего. Просто я тупая.
- Что?! Кто сказал такую глупость?
- Никто. Я хочу домой.
Тяжело вздыхаю.
- Девочки, - по очереди заглядываю в их глазки. – Вы не против сходить в гости? Здесь недалеко. Обещаю, что мы ненадолго.
- В гости? – глазки Анечки загораются предвкушением. – А к кому?
- Ко мне.
- Ух ты! Да, да! Пойдемте скорее! – Анечка тянет меня за руку, что я едва не падаю.
- Танюш?
Девочка пожимает плечами, не отрывая глаз от земли.
- Ну, пойдемте.
Мы идем, крепко держась за руки. Девчонки задают тысячу вопросов и озираются по сторонам, разглядывая обычный спальный район. Бьюсь об заклад, они в таком еще не бывали.
- Мам, я дома, - заявляю громко, переступая
