Кровь, которую мы жаждем. Часть 2 - Монти Джей

Сможете ли вы поймать призрака?

Этот убийца хорош. Он успешно избегает ареста, возможно, из-за того, что полиция слишком занята тем, что вешает все на Тэтчера, но это не отменяет фактов.

Что он хорош.

Умен. Точен. Аккуратен.

Жуткая дрожь пробегает по моему позвоночнику, и это не имеет никакого отношения к фильму. Я знаю, что Генри Пирсон физически не мог вернуться в Пондероз Спрингс.

Что это был кто-то другой, кто-то, связанный с Гало.

Но я знаю все о Мяснике из Спрингса. Оставленные розы не были связаны с первоначальными убийствами, но все остальное было. Части тела оставляли на открытом месте с бантиками и посланиями, чтобы полиция нашла их. Никаких других найденных останков. Женщины всех возрастов и сословий.

Я знаю, что это не он. Но иногда мой разум говорит мне, что это он. Поздно ночью меня одолевало непреодолимое чувство дежавю. Как будто он пришел за мной, и, как и моя мать, я стану его последней жертвой.

Судьба связывает концы с концами, которые должны были быть оборваны много лет назад.

— Черт! — Сэйдж издает тоненький крик, заставляя меня подпрыгнуть, и я поворачиваюсь к экрану, чтобы увидеть, как одного из побочных персонажей утаскивает за пределы экрана что-то очень большое с ужасными когтями.

Я выдохнула, напоминая себе, что сегодня все остальное не имеет значения. Сегодня только это. Нездоровые закуски и страшные фильмы. Шутки и смех. Это как бальзам на наши уставшие души.

Мы не жертвы. Нет никакого развратного секс-кольца или убийц на свободе. Мы просто девушки в колледже, переживающие жизнь так же, как и многие другие. Именно такие моменты, как этот, стоят всего этого. Они напоминают мне о том, как сильно я хочу, чтобы мы все вышли на другую сторону.

Чтобы эти моменты превратились в целую жизнь.

— Ты такая трусиха! Ты выбрала этот фильм, — смеется Брайар, бросая в ее сторону мармеладку. — Думала, травка должна была тебя успокоить?

— Я говорила Руку, что от новой дури у меня паранойя, — она прячется за руками, хихикая, когда ее рыжие волосы падают перед ее лицом.

Кайф от предварительно свернутого косяка (спасибо, Рук) все еще держится в моих костях, заставляя чувствовать себя тяжелой и одновременно невесомой, как будто мои конечности весят тонну, но все еще могут взлететь, если я прыгну.

Я не большой любитель наркотиков и алкоголя, но травка хороша для таких ночей. Это способ забыться, поставить внешний мир на паузу и существовать в настоящем.

Сонная фаза начинает уходить на задворки моего сознания. Эйфория и смех, которые были раньше, случайная тяга к еде начинают настигать меня, и мои глаза становятся тяжелыми.

Мы возвращаемся к фильму лишь на несколько тихих секунд, прежде чем Сэйдж снова начинает говорить, вероятно, в надежде разбить зловещую атмосферу, которую фильм распространяет по комнате.

— Итак, — хмыкает она, поднимая с пола бутылку клубничной водки, — я знаю, мы обещали не говорить о слоне в комнате. Но я любопытная сучка.

Брайар поднимается с дивана, как будто ждала, когда наш смелый друг сделает первый шаг к этому разговору.

— Что ты имеешь в виду? — тупо спрашиваю я, вертя конфету между пальцами.

— Она имеет в виду, каково это — жить с графом Дракулой наверху, — отвечает Брайар, многозначительно шевеля бровями. — Он спит в гробу?

Тепло распространяется по моему лицу, и внезапно горящий огонь кажется слишком жарким. Я всегда была не против поболтать с ними о Руке и Алистере — это весело, но я не та девчонка на вечеринке с мальчишескими сплетнями.

Я даже никогда не была на вечеринке.

— На самом деле это не так уж отличается от жизни по раздельности, — говорю я, пытаясь замять ситуацию. — Он редко выходит, и мы почти не видимся.

Ему снятся кошмары, хочу сказать. Ужасные кошмары, которые я слышу из коридора, из своей комнаты. Кровать скрипит под его ужасом, и он кричит всякую чушь в ночи.

Но я думаю, что он даже не осознает их.

— Я его не виню.

— Эй! — смеюсь я, шлепая Брайар по ноге.

— Нет, не так, — поправляет она. — То есть, послушай, я не совсем член фан-клуба Тэтчера Пирсона.

— О, правда? Я бы никогда не догадалась. Вы двое кажетесь такими дружелюбными, — говорит Сэйдж и хихикает, отпивая из бутылки и передавая ее мне.

Брайар отталкивает ее с самодовольной ухмылкой.

— Просто сочувствую ему, вот и все. Он многое потерял за последнее время, включая свой дом. Ничто больше не знакомо. Я бы, наверное, тоже заперлась в своей комнате.

— Поверь мне, он здесь не потому, что хочет этого. Это просто его единственный вариант, кроме тюрьмы.

Я должна рассказать им немного о наших с Тэтчером отношениях. Но я не думаю, что готова говорить об этом вслух, не сейчас, когда все так запущено.

Я имею в виду, что бы я сказала?

Он учил меня, как убивать людей, чтобы я не впала в безумие, мы несколько раз дурачились — о, и мы занимались сексом в доме, где была убита моя мать, как раз перед тем, как все пошло прахом.

Нет слов, чтобы описать то, что у нас есть. Бесполезно пытаться, по крайней мере, сейчас. Мне хочется думать, что однажды, когда мы разберемся, что это такое, я смогу поделиться этим.

— Ну же! — Сэйдж немного дуется. — Ты заперта в этой хижине с парнем, который нравится тебе со средней школы, и ты даже не думала о том, чтобы трахнуть его?

— О Боже, — простонала я, чувствуя, как жгучая жидкость течет по моему горлу. Я вытираю рот тыльной стороной ладони. — Я не говорю об этом. Он прямо наверху, а ты шумишь!

Я бросаю в Сэйдж подушку, но она ловит ее.

— Лира, я знаю, что ты стесняешься, но ты чертовски сексуальна. Если ты сделала шаг, он будет идиотом, если откажется.

Мое лицо горит от смеси алкоголя и смущения. Я прячу его руками, не совсем привыкнув к такому вниманию к моей личной жизни. Мне нравится быть девушкой на заднем плане и я хочу вернуться к этому.

— Не думаю, что найти тебя привлекательной — проблема для Тэтчера, — добавляет Брайар.

— А? — сспрашиваю я с задором, передавая бутылку в ее сторону.

— Он смотрит на тебя так, будто хочет оказаться под твоей кожей.

Слишком поздно для этого. Слишком поздно.

Он уже там, даже если не хочет этого, зарыт глубоко в венах и постоянно движется сквозь меня. Он