Измена. Няня для бывшего (СИ) - Арно Анна

— Согласен. Ладно, раскусила, — ухмыляется гад. — Хотел тебя еще разок увидеть.

— Это еще зачем?

— Соскучился.

Таращу на него глаза. И дышу предательски часто:

— Ерунду не городи, — фыркаю я. — Забирай Аленку и уезжай. А если продолжишь нарушать деловую субординацию, то я буду вынуждена расторгнуть наш уговор.

— Разве ж я нарушаю? — он поднимает ладони, будто сдается. — Не прикасаюсь. Только говорю то, что думаю. Всего-то.

— Впредь рекомендую вам, Константин Георгиевич говорить не все подряд, что в голову пришло. А исключительно по делу, — строго грожу ему пальцем.

— Так это и есть мое дело: я соскучился, малыш.

— Иди к черту! — рычу я, и хочу было уйти из беседки, но он ловит меня за локоть останавливая.

— Ладно-ладно, Надь. Я больше не буду. Прости, — примирительно говорит он. — Я просто засмотрелся и кажись слегка голову потерял. Знаешь, тебе оказывается так идут дети.

— В каком смысле? — любые разговоры о детях с ним меня напрягают.

— Я сейчас глянул на вас и понял, почему Аленка так быстро в тебя влюбилась.

Смущаюсь. Хочу было отнять у него свою руку. Но большущая лапища не отпускает.

Сползает вниз по моему предплечью и ловит запястье:

— Такая заботливая, — шершавый палец поглаживает мою чувствительную кожу. — Добрая. Любящая. А еще мне постоянно кажется будто все дети чем-то на тебя похожи. Может потому что в тебе я тоже эту детскость вижу. Ты ведь моя малышка.

— Не смей это повторять! — рычу зло и все же выдергиваю руку из его ладони.

Хочу было продолжить возмущаться, как вдруг за спиной раздается звонкое:

— Мама!

Глава 21. Надя

— Мамочка пришла! — кричит один из мальчиков из моей группы, а у меня едва сердце не останавливается, потому что мне от испуга показался его голосок похожим с Тёминым.

В панике оборачиваюсь и отыскиваю взглядом сына: сидит вместе со всеми остальными детьми над муравейником, изучает. Аленка над ним стоит. И Вера Петровна с ними.

Фух. Ну есть шанс, что не вспомнят про меня в ближайшие пять минут. Значит нужно поскорее выпроваживать этого непрошеного папашу.

— Наденька, здравствуйте, — обращается ко мне очередная мамочка, входя в беседку и с неподдельным интересом смотрит, как Костя сжимает мое запястье.

Одергиваю руку:

— Здравствуйте, — вежливо киваю, чувствуя, как у меня сердце в горле тарабанит.

Еще мне слухов грязных не хватало из-за этого гада:

— Думаю на этом разговор окончен, Константин Георгиевич, — строго отбриваю я бывшего, в надежде, что он уже наконец-то уйдет. Хотя и знаю, что этот упрямый гад фигушки когда послушает с первого раза.

— Ладно, — удивляет меня неожиданным согласием Костя. — На сегодня действительно достаточно.

Почтительно отходит от меня и с легкой улыбкой на губах произносит:

— Продолжим завтра, Наденька, — он будто назло ласково повторяет мое имя за любопытной мамашей. Затем выглядывает в сторону детской площадки, выискивая взглядом дочку: — Ален, солнышко, пойдем домой.

Она мчится к нему сломя голову, врезается в коленки и лопочет что-то о бескрайней любви к отцу, а тот подхватывает ее на руки, легким движением закидывая кроху себе на шею и почтительно кивнув мне на прощание уходит.

Надо же. Говорят ребенка не обмануть, мол они заверсту плохих людей чувствуют. Понятно, что он ее отец и просто в силу возраста она обязана быть в него влюблена. Но к матери я и толики такого энтузиазма от нее не уловила.

Может Костя не так уж и плох?

К слову да, ему оказывается тоже очень идут дети. Я и не знала.

Провожаю эту парочку взглядом, с тоской вспоминая как сильно я мечтала родить для него вот такую милую Аленку или малыша Артема.

Артем Константинович. Звучит. Но я не стала давать сыну отчество от отца. Он у меня ГенНадьевич. Потому что мой. Только мой.

Однако коготь сомнения скребет изнутри. А что если Валентина Васильевна права и моему мальчику жизненно необходим папа?

Глупость. Что ж теперь из-за этого к бывшему возвращаться? Вот еще!

Да я лучше умру, чем прощу предателя. Но и другого мужчину искать я не намерена. Хватит с меня.

Пожалуй, запишу Тёму на какую-нибудь секцию, где тренером будет мужчина. Хоть какой-то мужской пример у него и появится. Точно. Отличный план!

— Мам, — Тёма одергивает меня за карман длиной кофты, выводя из глубоких размышлений.

— Да, сынок, — на всякий случай убеждаюсь, что Кости с Аленкой уже и у ворот не видать и опускаюсь перед сыном на корточки: — Почти всех раздали, сейчас уже домой пойдем. А завтра ты сам в саду будешь. Как большой, да?

— Мгм, — Артем тоже косится в сторону ворот, будто выглядывая все ту же парочку. Только я смотрю, боясь, что они вернутся. А он словно с надеждой: — А ты к Аленке пойдешь, да?

— Да, медвежонок. Я пойду к Аленке. Но если ты против, то я что-нибудь придумаю, чтобы отказаться.

— Я вовсе не против, — переводит какой-то по-детски тоскливый взгляд на меня. — Она говорит, что у меня очень классная мама. А у нее… такой папа… — кажется он даже слов подобрать не может. От восторга. От горечи.

Вот черт.

У меня на глаза слезы наворачиваются и я начинаю думать, что кажется одной лишь секцией тут не обойтись.

Артему нужен отец.

И может мне вовсе и не нужно возвращаться к бывшему. Но раз моему сыну так явно необходим папа, то видимо мне придется приструнить свою обиженную гордость и рассказать Косте о Тёме.

Я ведь совсем не думала насколько ему важен отец, пока он был меньше. Мне казалось я отлично справляюсь. И к Паше Артем не проявлял особого интереса.

Но теперь этот взгляд в забор, рядом с которым вовсе никого нет…

У меня ком в горле от осознания собственной вины.

Я все исправлю. Я обязана постараться для него. Но сначала я посмотрю заслуживает ли этот папаша быть примером для моего сына.

Глава 22. Надя

Я опять всю ночь глаз не сомкнула. Ощущение, что как только в моей жизни снова появился бывший муж, то я буквально лишилась покоя.

Встала я раньше обычного со стойким решением искать альтернативу, лишь бы не раскрывать Косте свою тайну. Не заслужил он нас.

Однако моей решимости хватило ровно до завтрака…

— Мам, я тут подумал, — сынок выглядит непривычно задумчивым. — Если бы ты женилась, то твой муж стал бы мне папой?

Едва не давлюсь своей овсянкой:

— Технически. Но я вроде не собираюсь жениться, в смысле… замуж. Разве мы не решили с тобой, что нам и вдвоем неплохо?

— Решили, — кивает и продолжает есть свою кашу.

Однако я вижу, что он несчастлив. Поэтому не могу просто оставить этот вопрос:

— Сынок, ты ведь не хотел, чтобы с нами кто-то жил. Вспомни и Пашу не одобрял. Чего вдруг решил меня замуж отдавать?

Почему вообще все вокруг внезапно решили меня замуж отдавать? Сначала Валентина Васильевна, теперь вот сын.

— Паша мне не нравился потому что, — надувает губы малыш. — Он не сильный. И болтает много. А я хотел, чтобы папа меня на плечах возил. И тебя, если надо.

Блин. Кажется он видел вчера с какой легкостью Костя закинул на плечи Аленку. Запомнил же.

И это он не знает ведь, что Костя его папа. А если бы знал?

Сердце кровью обливается. Я ведь надеялась, что они никогда не встретятся.

Сможет ли Костя оправдать ожидания моего мальчика? Или забудет о нем, как забыл об Аленке, пока их неадекватной мамаше не потребовалась помощь?

Меня разрывают противоречия. Из-за этого я очень рассеянно собираюсь, не переставая мысленно метаться от одного решения к другому.

Я так сильно любила Костю. Так счастлива была с ним. Или хотела так думать.

От того больнее ощутилось его предательство. От того я и простить не могу. И не смогу.

А если он однажды предаст еще и нашего сына…

Уже на пороге сада долго обнимаю своего малыша.

— Мам, иди уже, — он чмокает меня в нос Тёма. — Там Виталька пришел, мы пойдем играться.