Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ) - Есения Светлая
— Обещал сегодня или завтра, уехал позавчера сразу после похорон. Просил извиниться перед тобой, если придешь. Сказал, что пока звонить не может. Знаешь, ходит чернее тучи, молчит, все в себе держит. Я-то хоть реву, а он… — словно в подтверждение, слезы мигом появились на щеках пожилой женщины.
— Вера Николаевна, а что случилось с вашим мужем?
— Убили его, Кира. Убили. Огнестрельное ранение. Был в машине у какого-то торгового центра. Что там делал, и не знает никто. На камерах видно, что в машину садилось несколько человек в черном. Сели, через десять минут вышли. А он остался там. И машина стояла до вечера, пока торговый центр не закрылся, и охранник к машине не подошёл, чтобы узнать, почему автомобиль все еще стоит на территории. Похоронили вот, а я все не верю, — снова всхлипнула Вера Николаевна, и Кира уже пожалела, что начала расспрашивать.
— Ты пей чай, пей. Жуй вот бутерброд. На меня не смотри. Я сейчас успокоюсь и тоже перекушу!
— Простите меня, мне не стоило…
— Что ты, милая. Как это не стоило, ты практически член нашей семьи. Я Глеба, конечно, не оправдываю, мог бы и позвонить. Но и ты пойми, горе такое…
— Да я не обижаюсь, Вера Николаевна. Просто переживаю очень. А когда ничего не знаешь, еще хуже!
— Кира, ты бы не могла мне оказать одну услугу?
— Да, конечно! Что нужно сделать?
— Погостить у нас. Мне так тяжело одной, а вот ты пришла, и как будто светлее стало. Мне нужно заботиться о ком-то, а то я все лежу и плачу. Да и Глеб будет рад тебя видеть. Оставайся.
— Ну, я даже не знаю. Спасибо. У меня всего пару дней до практики осталось, думаю, что могу остаться. Только у меня с собой нет одежды.
— Нет проблем, Кирочка! Недалеко хороший магазин, мы с тобой прогуляемся, все купим! Я оплачу!
— Но…
— Кира, для меня это пустяки. Мне и правда легче, когда кто-то рядом. Прошу! Поселю тебя в комнате Глеба. Будем ждать его вместе.
— Хорошо, я согласна, — улыбнулась Кира, чувствуя, что нужна и, конечно, не могла отказать этой доброй женщине. Ну а мысль, что хотя бы заочно она сможет прикоснуться к Глебу через его вещи, приятно грела душу.
Уже через час Кира заметила разительные перемены. Вера Николаевна поела, привела себя в порядок, переоделась в чистое. Да и вообще посветлела и даже улыбалась. Она много рассказывала о Глебе и его детстве, о муже и трудностях семейной жизни с военным. Настолько ее рассказы были живыми и красочными, приправленными добрым житейским юмором, что Кире казалось, будто она и сама участвует в них. Но главное, что мать Глеба забывалась, и слезы на глазах женщины постепенно сменились на задумчивый взгляд и грустную улыбку.
За рассказами и прогулкой день пролетел незаметно. Вечером Кира приготовила ужин, а затем Вера Николаевна, приняв лекарства, легла спать. И уж тогда наступил тот самый момент, когда Кира могла с наслаждением побыть одной в комнате Глеба. Здесь все было по-простому: стол с компьютером, рядом книжный шкаф, набитый книгами и справочниками по медицине, в противоположной стороне широкая кровать, шифоньер, уголок с турником и гантелями. Рядом на стене висели грамоты за спортивные заслуги и медали. На тумбочке небольшой светильник, потертый томик по хирургии. И две рамочки с фотографиями. Одна из них чуть больше — совмещенная. На ней маленький Глеб с еще молодыми родителями на море, на второй — чуть поменьше — он на выпускном рядом с очкариком Юркой. Оба худые, с горящим взглядом и широкой улыбкой, стоят в обнимку плечом к плечу. Вторая рамочка совсем новая, в металлической оправе, а в ней фотография Киры.
И когда успел сфотографировать? Явно втихаря: она смотрит куда-то в сторону, немного мечтательно. Ветер развивает волосы и солнце искрится в волосах.
Кира улыбнулась своим мыслям, и счастливо вздохнула. Она еще немного побродила по комнате, прикасаясь к вещам, чувствуя их еле уловимый аромат, который был так схож с запахом Глеба, что казалось, собери все воедино и он словно по волшебству возникнет рядом. Но это в мечтах, а в реальности его снова нет дома, да и звонков нет — ни матери, ни ей.
Постепенно сонливость одолела девушку. Расправив постель и крепко обняв подушку, Кира заснула в надежде, что с ее любимым все хорошо.
18
Под утро вернулся Глеб, тихо пробрался в комнату и, увидев свернувшуюся в клубочек Киру на своей постели, облегченно вздохнул. Последние дни вымотали его, и поцеловать любимую, а тем более уснуть с ней в одной постели — это просто блаженство. Он быстро скинул с себя одежду, нырнул под легкое одеяло и прижался к девушке, придвинув ее к себе ближе. Кира зашевелилась, улыбнулась и хриплым от сна голосом прошептала:
— Привет!
— Привет, любимая. Извини, что разбудил. Не смог удержаться, так хотелось тебя прижать к себе. Это такое счастье. Давай поспим, я вымотался ужасно.
Кира, повернувшись, уткнулась лицом ему в грудь и, наконец-то успокоившись, что с Глебом все хорошо, заснула. Через минуту, слушая ее ровное и спокойное дыхание, стал засыпать Глеб. В голове ещё крутились мысли об отце и его тайнах, но за эти дни накопилась и усталость, и раздражение. И он просто отбросил все это, не желая омрачать приятный момент встречи с Кирой. Обо всем завтра, пусть это и не по-мужски.
Ближе к полудню Кира проснулась, она лежала все так же в объятьях Глеба — он так ее и не отпустил. Девушка, не удержавшись, легонько дотронулась до его отросших и непослушных черных локонов на голове, обвела по дуге красиво изогнутые брови, погладила щеки, заросшие плотной щетиной. Ей очень хотелось поцеловать любимого, но она боялась его разбудить. Глеб пошевелился, и прищурив один глаз, посмотрел на затихшую девушку:
— Киреныш, я тебя сейчас покусаю! Дай поспать! — пробурчал он, все же улыбаясь и стискивая ее еще сильнее..
— Глебка, отпусти, я в туалет хочу! — засмеялась Кира
— Ты вернёшься?
— Только когда приготовлю завтрак, твоей маме нужна помощь.
Глеб кивнул, соглашаясь и снова проваливаясь в глубокий сон, а Кира, выскользнула из его объятий, накинула легкий халат, который они вчера с Верой Николаевной купили в магазине, и вышла из спальни.
Обследовав квартиру, она поняла, что мать Глеба уже давно не спит, а кашеварит на кухне за
