Принцесса из села (СИ) - Штауб Светлана

Дверь в палату открылась, внутрь вошла медсестра.

— Вероника Михайловна, — доброжелательно поприветствовала она. — Рада, что вы очнулись.

— Ч… Что со мной? — еле выдавила я.

— Всё в порядке, — сияя дружелюбием сообщила девушка.

— Меня… меня… — хотела было сказать: меня подстрелили? Но медсестра ответила раньше, чем я смогла выдавить вопрос.

— Вы слишком переволновались. Были некоторые проблемы с сердцем, но сейчас пульс стабилизировался. Все органы работают в стандартном режиме. Беспокоиться не о чем.

Завидую её оптимизму. Не о чем беспокоиться? Сильное волнение, из-за которого я теперь не могу нормально двигаться? И разве это можно назвать нормой?

— А я… где… где я?

Девушка удивлённо посмотрела на меня, не теряя свойственного ей добродушия.

— Как же где? Вы в больнице.

Я замотала головой.

— Нет… нет… — в моём подсознании была чёткая конкретная цель. Я должна была сказать: вы неправильно поняли, я хотела спросить, что я делаю в такой дорогой, судя по виду, больнице. Но на деле всё вышло немного не так. На деле я смогла выдавить несколько нечленораздельных звуков, понимая, что рот совершенно отказывается слушать меня. Ещё и дурацкое волнение подкидывало своих проблем.

— Вероника Михайловна, не волнуйтесь, — произнесла девушка, подходя к аппарату, стоящему у кровати. Сначала она взглянула на него, затем обернулась к капельнице, что-то поправила, и уже через несколько секунд я поняла, что постепенно отключаюсь. Меня потянуло на дно подсознания, попутно окутывая блаженным безразличием. Веки стали тяжёлыми.

— Отдыхайте, — последнее, что я тогда услышала.

Просыпаться во второй раз было проще, чем в первый. В этот раз я смогла не просто проснуться, но и поняла, что могу двигать руками и ногами, не содрогаясь от мучительной боль. Руки были свободны, а из вены больше не торчало никаких иголок.

Медсестра пришла как раз к тому моменту, когда я очнулась окончательно.

— Вероника Михайловна, вам нужно кое-что подписать, — протягивая планшет, сказала уже знакомая девушка.

— Что это? — я дивилась тому, как просто давались слова. Но всё же скрыла удивление как могла.

— Отказ от претензий и согласие с оказанными услугами.

— Согласие? Как я могу согласиться с тем, что вы уже сделали?

Девушка улыбнулась.

— Это согласие на то, что вы не против предоставленной помощи и согласны с тем, что вас счёт будет оплачен другим человеком.

— Другим? Кто этот человек?

— Кажется, его зовут Арман.

Арман… Сначала я не поняла. Но вспоминать долго не пришлось. Быстро поняла, что Арман — это тот самый француз, который устроил мой провальный показ… Он отправил меня позориться перед всеми со словами, что я не должна ничему учиться. Якобы я и так смогу справиться с обычным проходом по подиуму. Ублюдок! Возможно, это и не его вина. Во многом виновата я сама. Как минимум, в том, что подписала под этим, согласилась, а ведь могла и отказаться. Но ведь и он должен был понимать, что моделями не становятся за несколько минут. Ублюдок!

— Я не буду ничего подписывать, — твёрдо объявила я.

— Тогда вам придётся оплатить лечение самостоятельно, — прозвучал вполне ожидаемый ответ.

— Сколько я должна? — спросила я.

Девушка сняла ручку с планшета и начертила что-то на бумаге. Развернув листок ко мне, она указала на стоимость услуг. Я обречённо ахнула, чудом, оставшись в сознании — если бы стояла на ногах, точно не устояла бы.

— Но у меня нет таких денег.

Девушка многозначительно улыбнулась.

— Я могу оформить рассрочку? Или хотя бы дайте мне немного времени, чтобы я могла взять кредит.

Девушка снова улыбнулась. Мягко.

— Вероника Михайловна, в этом нет никакой нужды. Вас счёт уже оплачен. Нужно всего лишь поставить подпись.

Поставить подпись? Всего лишь? Продаться этому иностранцу? Ещё чего?!

— Где он? Я хочу поговорить с ним.

— К сожалению, это невозможно.

— Почему? Позвоните ему. Скажите, что я очнулась. Что хочу поговорить. Пускай приедет. Или… — я поняла, что могу позвонить сама. Начала скидывать покрывало, заметила, что лежу в одном белье, тут же закрылась обратно. — Просто позовите его, — смущённо подтягивая край покрывала выше, сказала я.

— Мы не можем позвать господина Армана, потому что сейчас он… в тяжёлом состоянии.

— Как это?

— Господину Арману была проведена трудная операция. Сейчас у него период восстановления. Вряд ли он сможет с вами говорить, так как… — медсестра замолчала.

— Что? Он в коме? — додумала я сама.

— Нет, но ему требуется время…

Божечки… Да вы шутите…

***

Палата Армана располагалась на том же этаже, что и моя. Навестить иностранца оказалось не так уж и сложно. Внутри было тихо. Белые занавески украшали открытое окно, за которым во всю распевались соловьи. Внутренний двор частной больницы был наполнен зеленью, в которой так нуждались не только городские птички, но и даже люди, уставшие от пейзажей каменных джунглей.

Я подошла к автоматизированной кровати, позволявшей настраивать положение лежащего в зависимости от его травм и состояния. Арман спал. Некоторое время я наблюдала за беспечно погружённым в сон мужчиной, страшась потревожить его отдых. Медсестра пустила меня к иностранцу только спустя три дня. Она сказала, что мужчина приходит в себя, но желательно не пугать его, не делать резких заявлений и быть помягче во время пробуждения. Хоть я и относилась к Арману с недоверием, и даже с какой-то неприязнью, мне всё же было трудно просто взять и разбудить его.

— Арман, — наконец решилась я. — Арман, — шёпотом, пододвинувшись как можно ближе, повторила я.

Кардиограф не издал никаких лишних звуков, продолжая работать в штатном режиме. Но при этом я заметила, как зашевелились зрачки мужчины, прикрытые слоем толстых век. Наконец ресницы плавно поднялись вверх, оттягивая кожу назад и освобождая обзор. Арман смотрел на мир опьянённым взглядом, с трудом не проваливаясь обратно в сон. Наконец он заметил меня.

— Вероника, — лицо украсила не менее опьянённая улыбка. — Рад видеть вас.

Не зная, с чего начать, я начала с очевидного:

— Медсестра сказала, что вы пришли в себя.

— Да, — мужчина сглотнул, крепко моргнул и посмотрел на мир по-новому — более трезво. — Меня разбудили пару часов назад.

Повисла тишина. Я не знала, как подойти к теме, не нарушив просьбы медсестры. Но ждать долго всё же не сумела. Пришлось действовать почти напролом:

— Арман, — собравшись с силами, сказала я, — вы оплатили моё лечение.

— Да, верно, — всё ещё с трудом отвечал мужчина. Он продолжал моргать, будто бы это помогало ему приходить в себя.

— Я пришла сказать, что верну вам все деньги.

— Не стоит, — ошарашил он.

Я замотала головой.

— Нет, я не хочу быть перед вами в долгу.

— Вы не в долгу.

— Вы не понимаете… — было начала я, но меня быстро прервали.

— Это я перед вами в долгу. Можете считать, что оплата лечение — это плата за совершённое.

Наконец мужчина пришёл в себя и мог говорить относительно нормально. То же самое можно было сказать и про его стабилизировавшийся взгляд. Теперь, почти при каждой реплике, он смотрел на меня.

— Что это значит? — не поняла я. — Вы в долгу передо мной? С чего бы?

— То, что с вами случилось… в этом есть доля моей вины.

Меня словно окатили ведром холодной воды.

— Что вы имеете в виду?

— Пожалуйста, только прошу вас, не нужно сердиться на меня. Я понимаю, как это выглядит с вашей стороны, но вы не знаете всей картины. Не знаете, как всё выглядит с моей стороны.

Во-первых, я поймала себя на мысли, что Арман больше никакой не Арман. Это был совершенно не тот доброжелательный мужчина — я бы даже сказала, это был не тот льстец, с которым я познакомилась совсем недавно. Но да бог с ним. Грех жаловаться, что человек не может льстить, пребывая при этом в больничной койке. Но вот то, что его речь напрочь лишилась свойственного ему акцента, не могло не настораживать.