Сьюзен Элизабет Филлипс - Что я сделал ради любви
— Поздравляю! — воскликнул Даффи, яростно щелкая камерой. — Как говорила моя бабушка ирландка, да будете вы бедны несчастьями и богаты благами.
Брэм за все это время не двинулся с места. Ладонь надверной ручке, рубашка застегнута не на те пуговицы, челюсти плотно сжаты. Значит, объясняться придется ей, но на этот раз она не позволит шакалам взять верх.
Джорджи поспешно приклеила к лицу ослепительную улыбочку Скутер Браун и произнесла:
— Прекрасное пожелание, но при чем тут мы?
Даффи, противный краснолицый пузан с неряшливой бородой, широко улыбнулся:
— Я видел копию вашего брачного свидетельства и говорил с парнем, который проводил церемонию. Он похож на сильно отощавшего Джастина Тимберлейка. — Говоря все это, Даффи продолжал снимать.
— Уже через час материал попадет в редакции, так что сдавайтесь и расскажите, как все было. Обещаю, что пошлю вам классный свадебный подарок. Итак, как долго вы были…
— Никакой истории, — перебил Брэм и, обняв Джорджи за талию, втянул ее обратно в отель.
Игнорируя табличку «Посторонним вход воспрещен!», Даффи успел протиснуться за ними.
— Вы говорили с Лансом? Он знает об этом?
— Отвали, — коротко приказал Брэм.
— Бросьте, Шепард. Сценарий вам известен не хуже меня. Это лучшая звездная история года.
— Я сказал, отвянь! — прошипел Брэм, бросаясь на Даффи. Но прежде чем он успел разбить камеру, Джорджи, в которой еще осталась капля здравого смысла, схватила его за руку.
— Не глупи!
Даффи поспешно отступил, сделал последний снимок и выскочил за дверь.
— Без обид, — заверил он на прощание.
Брэм стряхнул руку Джорджи и бросился за Даффи.
— Прекрати! — прошипела Джорджи, загородив собой дверь. — Какой смысл разбивать его камеру сейчас?
— Мне сразу станет легче.
— Как это на тебя похоже! По-прежнему пытаешься решить проблемы кулаками.
— В противоположность твоей манере улыбаться каждой сволочи, которая наводит на тебя объектив, и делать вид, что жизнь хороша! — прищурившись, рявкнул он. — Когда я в следующий раз решу вломить кому-нибудь, держись от меня подальше!
Появившийся в коридоре рассыльный вынудил Джорджи проглотить запальчивый ответ. Они вновь направились к служебному лифту и в озлобленном молчании поднялись наверх. Едва они зашли в номер, Брэм закрыл дверь ногой и вытащил мобильник.
— Нет!
Джорджи выхватила у него телефон и метнулась в ванную. Брэм ринулся за ней.
— Какого черта ты тут вытворяешь?
Он и опомниться не успел, как Джорджи швырнула мобильник в унитаз. Брэм оттолкнул ее, но спасти телефон уже не представлялось возможным.
— Поверить не могу, что ты это сделала! Скутер однажды случайно уронила в садовый фонтан фотоальбом со снимками предков матушки Скофилд, а потом весь остаток серии пыталась замести следы. Скипу пришлось спасти ее, взяв на себя вину. Но в этот раз ее никто не спасет.
— Ты никому не позвонишь, пока мы вместе не придумаем, что делать — прошептала она.
— Да неужели?
Джорджи, сжав кулаки, выплеснула на него весь гнев:
— Не строй из себя идиота! Я американская икона, не забыл? Лансу чудом удалось вывернуться, а он был мистером Моральная Безупречность в отличие от тебя. Тебе это так просто не пройдет.
Отражение застывшего лица Брэма в зеркале не обещало ничего хорошего.
— Придерживаемся моего первоначального плана, — отрезал он. — Ровно через час твой пиар-агент и тот, кого я собираюсь нанять, представят прессе наше общее заявление. Слишком много спиртного, слишком сильная ностальгия, останемся хорошими друзьями и тому подобная лапша на уши.
Он вылетел из ванной. Джорджи побежала за ним.
— Если одной придурочной поп-звезде мог сойти с рук брак, длившийся менее двадцати четырех часов, то нам не сойдет. Дай мне время подумать.
— Никакие раздумья не помогут нам выбраться из этого переплета, — покачал головой Брэм и направился к стоявшему у дивана телефону.
— Пять минут! Это все, что мне понадобится! — взмолилась Джорджи, показывая на телевизор. — Посмотри пока порно.
— Сама смотри. Мне нужно срочно искать пиар-агента.
Джорджи бросилась к Брэму и снова силой оторвала его руку от трубки.
— Не вынуждай меня и его выкинуть в туалет!
— Не заставляй меня связывать тебя, запирать в чулане и швырять туда горящую спичку!
Прямо сейчас это не казалось такой уж кошмарной перспективой, но потом…
И тут Джорджи осенила совершенно немыслимая идея. Идея куда страшнее, чем всякий убийственный план, который задумал Брэм… Идея такая отвратительная, такая мерзкая…
Она отошла от телефона.
— Мне нужно выпить.
— Керосин горит жарче и быстрее спиртного, — заметил Брэм.
Должно быть, Джорджи выглядела так же паршиво, как себя чувствовала, потому что он не стал набирать номер.
— Что случилось? Ты ведь не собираешься блевать?
Если бы все было так просто.
Джорджи громко сглотнула.
— Т-только выслушай меня. Ладно?
— Выкладывай побыстрее.
— О Господи… — Колени подогнулись, и она уселась на стул. — Думаю… — Перед глазами кружилась комната. — Думаю… должен быть к-какой-то выход.
— Совершенно верно. Обещаю раз в месяц приносить тебе на могилку живые цветы. Плюс в день рождения и на Рождество.
Джорджи не могла заставить себя взглянуть на Брэма и поэтому уставилась на складки своих серых слаксов.
— Мы могли бы… — Она откашлялась. Снова сглотнула. — Мы могли бы оставаться мужем и женой.
Сгустившееся молчание наполнило комнату. Потом в тишину ворвалось пронзительное блеяние телефона, трубка которого слишком долго лежала рядом с аппаратом.
Ее ладони вспотели.
Брэм положил трубку на рычаг.
— Что ты сказала?!
Джорджи сглотнула в третий раз и попыталась взять себя в руки.
— Всего… всего на год. Мы останемся мужем и женой на год.
Слова звучали так сдавленно, словно она силой выталкивала их из горла.
— Ровно через год мы объявим, что… что хотим навсегда остаться друзьями, но не любовниками, и поэтому решили получить развод. Но будем любить друг друга вечно. И… и теперь самое важное. — Ее мысли вдруг смешались, но она сумела вовремя опомниться. — Мы… нужно, чтобы нас видели вместе на людях. Счастливыми, смеющимися, веселыми. Чтобы никого из нас не посчитали… — Она прикусила язык, чтобы не сказать «жертвой», и вместо этого закончила: — Чтобы никого из нас не посчитали злодеем.
Обрывки фраз и хаотические образы постепенно укладывались в стройную систему, как эпизод из ситкома.
