Босиком по пеплу. Книга 2 (СИ) - Мейер Лана

Не знаю, сколько времени провожу в обители эмира. Находясь в ванной Амирана, я вдруг слышу отдаленные голоса. Мужской и женский. Эмир направляется сюда…и он явно не один. Внешняя дверь закрывается, голоса становятся отчетливыми, а женский смех — таким явным, заливистым. Я так понимаю, выходить из своего убежища мне уже слишком поздно.

Зачем эта дрянь увязалась за ним? Или он сам её позвал? Но я же своими глазами все видела: шлюхи не особо заинтересовали шейха. Несмотря на то, что они ластились к нему изо всех сил, в его глазах я не заметила ничего, кроме выражения глубокого равнодушия к их вниманию.

 Прислонившись спиной к стене, я вижу себя в отражении зеркала ванной комнаты. Грудь опадает и поднимается с бешеной скоростью, раскрасневшиеся щеки пылают, брови обеспокоено сдвинуты. Нервно закусываю губу, как только шаги и голоса становятся отчетливыми и оглушительно громкими. Дороги назад нет — я знаю, что Амиран и его гостья уже в своей спальне. Они здесь, очень близко, буквально за стеной.

 Может мне стоит выйти? Зачем я вообще осталась тут? Нет, я не буду выходить. Мне нужно знать, какой он на самом деле и есть ли малейшая надежда на то, что наш брак может попасть в категорию «любовь рождается в совместном проживании». Так говорят на Ближнем Востоке, отмечая, что на Западе, любовь от совместного жительства — гибнет…

— Ваше высочество, любое ваше желание. Я исполню, — распознаю тоненький голос продажной сучки. — Я бы хотела доставить вам особый вид удовольствия… — мелодичный и томный голос эскортинцы, обращенный к моему мужу, заставляет меня мгновенно вспотеть.

Перед взором мутнеет, мир погружается в зыбкий туман. Меня начинает тошнить и пошатывать на одном месте. Это ощущается как пятибалльное землетрясение.

— Больше ни слова. Твои желания меня не интересуют, — его отстранённый тон голоса радует. Кажется, девушка действительно сама пошла за ним в спальню, с целью предложить дополнительные услуги.

Ты же выгонишь эту дешевку за дверь? Да, Амиран? 

Амиран…

— Опустись на диван, — слышу, как эмир отдает своей сегодняшней пассии жесткий приказ. Затем шорох, звонкое постукивание острых каблуков.

— Ноги раздвинь. Шире, — Амиран не просто произносит слова, а бьет хлыстом по моим оголенным нервам. — Еще. Вот так, — инстинктивно прикрываю рот рукой, чтобы не выдать своих эмоций и того, что творится внутри.

Я думала, что ненавижу Амирана аль-Мактума…нет, даже не так: я думала, что знаю, что такое ненависть. 

Истинная, испепеляющая, выжигающая внутренние органы дотла, превращающая в труху все, к чему прикасается. Официально заявляю, что до этой секунды, я не знала, что такое настоящая ненависть…

Дешевый смех и слегка наигранный стон проститутки раздражает мой слух настолько, что хочется перестать слышать. В солнечном сплетении зарождается вяжущее, густое и неприятное ощущение.

— Руки наверх. Ты не должна ко мне прикасаться, — вкрадчивым и равнодушным тоном, продолжает командовать Амиран.

 Снова слышу характерный шелест — очевидно, Амиран избавляется от плавательных шорт. Я хватаюсь за волосы и съезжаю по стене вниз, когда понимаю, что именно начинает происходить по ту сторону двери:

— Ко мне. Опустись на колени. Приступай. Расслабь горло. Глубже. Вот так… То, что нужно, — хрипло рычит Амиран, пока я испытываю почти такие же разрывающие нутро эмоции, какие испытывала, пока бежала по пеплу…

Мне должно быть все равно.

И плевать.

Но это не так. Задето мое самолюбие, моя гордость. Черт, да он просто втоптал меня в грязь.

Благодарю лишь за одно, Амиран. Ты окончательно снял шоры с моих глаз. Если раньше я могла хотя бы призрачно представить себе, что у нашего брака есть шанс, то теперь…я разочарована, убита, подавлена. Я не способна испытывать к тебе ничего кроме отвращения и ненависти.

— Хватит. На пол. На четвереньки, — еще совсем недавно, Амиран почти тоже самое приказал мне. Слух взрывает шлепок по ягодицам, сдавленный женский стон, глухой недовольный рык мужчины. — Двигайся. Быстрее. Работай, девочка.  Ты не за удовольствием сюда пришла.

Я не могу поверить в то, что это его голос я слышу в купе с отвратительными мне, развратными звуками. Сгорая от ужаса, я задыхаюсь и затыкаю уши, ощущая, как по щекам соленым океаном растекаются безмолвные слезы.

Плачет моя уязвленная женская гордость, не более. Это не ревность, не злость…просто хочется выйти из ванны и оттащить эту суку от него за волосы, а Амирана исполосовать ногтями до крови.

Мне плевать, правда...пусть трахает кого хочет. Но эта мантра не помогает. И обида вдруг отдается в груди истинной болью. Сердце предательски сжимается, спазмируется, раз за разом, бесконечно сбивается с ритма.

Я не знаю, что делать, мозг не хочет соображать, отказывается. Ватные ноги не держат, но я все равно подхожу к двери, чтобы лично убедиться в том, что услышанное мной — не галлюцинация.

Лучше бы я этого не делала, лучше бы я этого не делала…Боже.

Он трахает её в той же позе, что и меня.

Также грубо, также сильно, также мерзко — до истошных вскриков, всхлипов и фальшивого оргазма шлюхи. Закрываю глаза, нервно мотая головой из стороны в сторону. Вновь затыкаю уши, когда она истошно стонет, принимая финальные толчки эмира. Ритмичные шлепки плоти становятся чаще, звонче. Я слышу его сбившееся тяжелое дыхание, гортанный хрип, сигнализирующий о приближении разрядки. Покрываюсь холодным ознобом, испытывая отчаянное желание забраться под горячий душ и содрать с себя кожу.

— Хорошая сучка, — удовлетворённо хрипит Амиран, одобрительно шлепая оттраханную девицу.  — Но мне мало. Зови подружку.

 Что? Мало ему? Ноги больше не держат, я отклоняюсь в сторону и в последний момент упираюсь ладонью в душевую кабинку, чтобы устоять на полу. Попутно задеваю роскошные флаконы из-под парфюма, что мгновенно летят вниз, разбиваясь о кафель с лязгающим звуком.

Черт. Это конец.

Этот звук невозможно было не услышать, несмотря на то, что спальня Амирана была заполнена куда более громкими звуками, которые сейчас резко стихли. Я застыла, почти не дышу, в голове и перед глазами плотный туман.

— Уходи, — хрипло бросает Амиран, спустя минуту зловещей тишины.

Я дергаюсь в ужасе, но слова обращены не ко мне. Его голос так близко, холодный и равнодушный до дрожи, словно все, что я слышала раньше, мне померещилось.

— Мы могли бы продолжить вдвоем. Я знаю, как сделать тебе при… — упирается ненасытная шлюха, но её резко обрывают.

— Пошла вон!

Она не произносит ни слова, беспрекословно подчиняясь. Шуршит суетливо собираемой с пола одеждой и быстро выскакивает за дверь.

Снова воцаряется тишина. Давит, оглушает, пульсирует адской болью в висках, сводит с ума.

Амиран молчит. Я его не слышу. Ни шороха, ни движения, ни вздоха.

Но обманываться бесполезно. И прятаться тоже. Он уже знает, что я здесь…

Пытаюсь делать уверенные шаги, но стопы и колени превращаются в вату. Немое бессилие и отчаяние овладевает мной, кулаки инстинктивно сжимаются, но это не придает сил.

Я выхожу из ванной с гордо поднятой головой. Хочется заглянуть в его глаза, хочется увидеть там стыд, вину, раскаяние. Услышать из его уст хоть какие-то оправдания. Хочется увидеть его перед собой на коленях, умоляющим меня о прощении за…

Я знаю, что нет никаких объективных причин «за», кроме того, что мы являемся мужем и женой.

Как и то, что этого не будет. Я уверена, Мактум не испытывает ни капли сожаления за этот безобразный эпизод. И даже примерно представляю, что он мне скажет, а именно припомнит мне слова, которые я сказала ему перед отлетом на остров.

Когда выхожу из ванной, застаю Амирана повернутым ко мне спиной. Он успел надеть шорты. И на том спасибо.

Он курит, устремив взор на вид, открывающийся по ту сторону панорамных окон. Дым, снова дым и пепел. Я шумно вдыхаю едкий запах. Лучше он, чем другой, тошнотворный, оставшийся после грязного совокупления на полу. Рядом с кроватью я замечаю пачку презервативов, но это меня совершенно не радует. Надо же, он умеет ими пользоваться.