Верни моего сына (СИ) - Златова Тата
Лера не заметила, как стиснула чашку с горячим чаем. Пальцы жгло, но она не чувствовала боли. Слушала его жадно, с отчаянным биением в груди. Бледный, как мел, взгляд исподлобья, в глазах лихорадочный блеск. Явно не врет. Злится, говорит через силу, но не обманывает. Слегка склонил голову, и Лера увидела, как пульсируют вены на его напряженной шее.
— Почему же принял ее обратно? — спросила сдавленным голосом, а горло словно наждачной бумагой натерли. Каждое слово отзывалось невыносимой болью. Матвей продолжал говорить, но Лера слышала его как сквозь вату. Все звуки будто исказили и растянули. А перед глазами стояла картинка, слишком яркая, чтобы быть лишь фантазией…
Амелия захлебывается рыданиями, колотит кулаками в дверь и кусает губы от бессильной злобы. Ведь не впустит же… Не впустит ее обратно, не простит обман. И в изощренном уме вдруг возникает новая идея. Сердце пускается вскачь, и Амелия выдыхает:
— Ты можешь вычеркнуть из жизни меня, но не своего ребенка!
Картинка меркнет в сознании, яркие образы сливаются в одно темное пятно, а Лера хватается за край стола, словно вот-вот потеряет равновесие. Не сразу осознает, что сидит в кресле. Медленно, неуверенно отпускает скатерть и расслабляет плечи. Так живо представила себе Лию, словно вернулась в прошлое и побывала в ее теле. Думала, что связь с сестрой давно оборвалась, ан нет, до сих пор ее чувствует. И это видение перед глазами… такое красочное, реалистичное… Пугающе реалистичное. Облизала губы и почувствовала вкус соли, дотронулась до щек и ощутила мокрые дорожки. Как будто сама рыдала. И эти слова про ребенка… откуда их взяла?
И тут наконец дошло, что она лишь повторила слова Матвея.
— Лия клялась всеми богами, что беременна, — продолжал он рассказывать. — Она выглядела такой несчастной, беспомощной. Повторяла, что покончит с собой, если я ее прогоню. В общем, не знаю, что на меня нашло, но я не смог. Сжалился, открыл дверь. Впустил этот смертоносный смерч в свою жизнь, чтобы разрушить ее до основания.
— И где?.. Где ребенок? — спросила глухо, смаргивая слезы, чувствуя, как холод пробирает до костей. Взгляд Матвея не обжигал больше, не горел; из темной глубины сверкали колючие льдинки. Они появлялись всякий раз, когда он говорил об Амелии. Она словно превращала его огонь в тлеющие угли, заиндевала всю его бешеную, бурлящую через край энергию, а самого Матвея обращала в кусок льда.
— Нет его. И никогда не было, — послышался ответ.
— Значит, соврала?
— Как видишь.
Заказанные блюда оставались нетронутыми. Тяжелое молчание застыло в воздухе, как и весь мир замер вокруг. Лера сидела, обхватив себя руками, и ежилась как от холода.
— Почему не развелся с ней, когда узнал правду? — даже имя ее не произносила, будто оно было острой льдинкой, готовой поранить язык.
— Она морочила мне голову несколько месяцев. Я не знаю, как ей это удалось, но врач, которого я нашел, подтвердил ее беременность. Правда, становиться на учет и проходить нужные процедуры она не спешила. Находила тысячу причин: то плохо себя чувствует, то нервничать нельзя, то некогда. Зато с таким энтузиазмом готовила детскую комнату, что было грех ей не верить. Даже загородный дом уговорила взять. Мол, ребенку нужен свежий воздух. А потом она сама во всем призналась, мы поссорились, она ушла. Потом я узнал, что Амелия исчезла. — Матвей отвернулся к окну и немного помолчал. А когда посмотрел на нее, заставил вздрогнуть: слишком много боли плескалось в этих ледяных озерах.
— А потом она что, объявилась?
— Объявилась. Швырнула мне в лицо бумаги, где было написано, что ей нужна срочная операция. Правда, что за операция, я не посмотрел. Она быстро их убрала, а я был слишком злой, чтобы тратить на нее время. В общем, попросила деньги и пообещала навсегда исчезнуть из моей жизни. Я отдал последнее, и Лия опять пропала. А через два года появилась вновь. Вернее, не она сама, а ее адвокат. Потому что я подал заявление на развод. Она заявилась ко мне немного позже, чтобы потребовать свое: половину имущества, которое я заработал своим трудом, а также алименты, положенные ей по закону как инвалиду.
— Инвалиду?! — Лера так сильно удивилась, что не смогла сдержать эмоции.
— Да. Якобы по моей вине она перенесла кучу операций и теперь не может иметь детей. А у меня на тот момент были проблемы в бизнесе, я с трудом выбил кредит у банка, чтобы спасти свою небольшую фирму. Естественно, денег на хорошего адвоката не нашлось. Мы развелись, но Лия осталась в выигрыше. Получила мою машину, деньги, выбила приличные алименты. И опять исчезла. Я знал, что она в городе, но пересекаться с ней не было никакого желания. Только теперь, когда крепко стою на ногах, я наконец могу дать ей хороший отпор. Поэтому последние несколько месяцев и искал ее, но Амелия не выходила на связь и нигде не появлялась. Сейчас-то ты уже понимаешь, почему я был на пределе, когда мы встретились в том парке…
Глава 28
Дотянулась до его лица и коснулась щеки ледяными пальцами. Легкая щетина приятно кольнула кожу. Какой холодный… Им обоим нужно согреться, отпустить прошлое и попробовать начать все сначала… Ведь Матвей полюбил именно ее, а не Лию. Не по своей воле он попал в эти сети. И за глупость свою уже достаточно наказан. И все же остались кое-какие вопросы…
— Почему ты ни разу за все это время мне не позвонил? Почему не захотел все объяснить по-человечески?
Каждое слово как уголек, обжигает язык и причиняет нестерпимую боль. Лера поморщилась, забарабанила пальцами по столу. Время тянулось как резиновое, казалось, пролетела вечность, пока до ушей донесся ответ:
— Я собирался. Сколько раз, черт побери, я собирался набрать твой номер и все объяснить! — замолчал на минуту, сцепив зубы так, что желваки заиграли и кадык задергался. — Ну что я мог сказать? Что идиот безмозглый, не понял сразу, что Лия — не ты? И что она теперь от меня беременна, и я на ней женился? А потом что? Я как Галину Ивановну увидел, поседевшую от горя, вообще решил все концы оборвать. Какое будущее нас ждало? Я был весь в долгах, еще и она из меня всю душу вытрясла. Я не хотел, чтобы ты страдала. А потом узнал, что ты вышла замуж…
«На свою голову», — мысленно закончила Лера и подумала о том, что с такой яркой внешностью у сестры не должно быть проблем с противоположным полом, но почему-то она отнимает именно ее мужчин. Сначала Матвея, потом Илью, и сына с ней разлучила! Этому должна быть какая-то причина. Серьезная причина. Лия как будто пытается ей отомстить. Но за что? Уже всю голову себе сломала, перебирая воспоминания, а зацепиться не за что. Неужели думает, что сейчас сможет найти ответ?
Внезапно Матвей накрыл ее руку своей ладонью, и она ощутила, как к пальцам приливает тепло. Посмотрела на него и отметила, что в его глазах снова зажглись искорки, взгляд потеплел, подтаял, на губах показалась улыбка. Вдруг осознала, что не хочет одергивать руку, не хочет прерывать этот зрительный контакт, через который Матвей проникает в ее мысли, в нее саму, заставляет кровь вскипать в жилах. И это желание одновременно и удивляло и пугало.
— Ты договорился с адвокатом? — резко перевела тему, боясь потерять над собой контроль. Только не сейчас. Сейчас нужен трезвый и холодный ум, а рядом с ним она теряет голову. Нужно как можно скорее избавиться от этого наваждения.
Матвей нехотя убрал руку, улыбка моментально померкла, как и искорки во взгляде. Только блики городских огней отбрасывали причудливые тени на его лицо. Только сейчас заметила, что в ресторане приглушили свет. Они сидели в самом конце зала, где освещение было самым слабым.
— Да. Она назначила встречу на четверг на два часа. Ты сможешь приехать?
— Она?
— Адвокат — женщина. Ева Ершова, может, слышала?
— Кажется, она вела какое-то громкое дело… — нахмурилась Лера, пытаясь выдернуть из закоулков памяти увиденный в новостях эпизод. — Что-то связанное с ребенком…
