Селянин - Altupi
— Почему вы не уехали? — выражая крайнее недовольство, осведомился Кирилл.
Мать с отцом повернули головы так, как поворачивают к внезапно возникшим из воздуха людям. Потом перестали притворяться и вести себя как хозяева и повернулись, наконец, к ним, чуть приблизились, рассматривая, в основном, Егора.
— Значит, ты и есть?.. — Отец опять не произнёс его имени, которое подразумевалось фразой, наоборот, плотно сжал губы.
— Да, — ответил Егор. — Здравствуйте. — Он толкнул менее вежливого брата, и тот тоже поздоровался. Родители поздороваться не удосужились, но не сводили глаз с любовника сына, смотрели, естественно, свысока.
— Па, что за молчанка? Зачем вы сюда пришли? Езжайте домой!
Егор, поняв, что разговор предстоит не для детских ушей, тихонько отослал Андрея с огорода. После этого депутат Калякин снизошёл до разговора.
— Мы хотели познакомиться с твоим… — Опять непроизнесённое слово. — И посмотреть, чем ты тут занимаешься.
— Тебе весь наш распорядок дня сказать? — огрызнулся Кирилл. — Видишь, я не проматываю жизнь в пьяном угаре, как вы мне раньше вещали.
— Ты проматываешь её по-другому! — осадила мать.
— О! Началось! — с тяжким вздохом простонал Кирилл.
— Не думайте, что я одобряю вашу связь, — проигнорировав высказывание сына, Александр Владимирович уставился на Егора, разговаривал теперь с ним. — Я сделаю всё, чтобы её разорвать. Если ты умный, возьмёшь деньги и…
— Перестань! — в отчаянии вмешался Кирилл, вставая между отцом и Егором. Он испугался, что папаша станет торговаться, давать деньги только под разрыв с ним. А ещё боялся, что папаша прямо сейчас выболтает про Мишаню не подготовленному к этому известию Егору. Но отец взял за рукав футболки и не шутя отшвырнул отпрыска с дороги.
— Я всего лишь хочу, чтобы он не промотал мои деньги, — рыкнул он Кириллу.
— Не беспокойтесь, я не промотаю, — смиренно ответил Егор. И вовремя, чтобы остудить Кирилла, у которого сейчас раздувались ноздри, и росло желание поцапаться. — Спасибо. Я не потрачу на себя ни копейки, за всё отчитаюсь.
— Да уж, отчитаешься, — скривил губы Калякин-старший, но тоже остыл после спокойного голоса оппонента. — Для начала постарайся не опоздать в больницу, цени чужую помощь. А дальше я постараюсь ускорить процесс, поговорю с москвичами, с тамошними чиновниками от здравоохранения… Чем раньше вы уедете на операцию, тем лучше.
— Спасибо, — повторил Егор, и благодарность из его уст была искренней. Он держался молодцом, хотя в первую часть разговора не лез, не мешался, давал себя рассматривать, как улитку под микроскопом, оценивать. Против нападок власть имущих он давно выработал стратегию — уйти в себя и бесстрастно отвечать на вопросы, выдавать желаемое, чтобы не возникало новых поводов унижаться.
Депутат пронзил взглядом Кирилла, снова недовольно дёрнул губами и развернулся в сторону двора, подал знак жене следовать за ним. Мамочка, сам образчик покорной жены, не вмешивающейся в диалог мужа, тоже наградила сына предупреждающим не рыпаться взглядом и пошла на своих тонких каблучках за супругом. Каблуки, правда, проваливались, отчего походка вместо гордой превратилась в неуклюжую.
— И вам «до свидания», — себе под нос проговорил Кирилл, потом наклонился, обшарил траву взглядом и, сделав три шага, поднял спелое яблоко. — Мам! Лови! — крикнул он и, когда она обернулась, кинул ей яблоко. — На, покушай натуральный продукт.
Яблоко едва не угодило родительнице в грудь, благо, его поймал отец. Конечно, они не улыбнулись и не поблагодарили за угощение. Только сочли его выходку идиотской.
— Может, вам ещё помидорчиков с собой собрать? Или мешок картошки в багажник кинуть? — продолжил ёрничать Кирилл, но родители ушли до того, как у них лопнуло терпение, правда, яблоко забрали. Кирилл только надеялся, что оно не червивое, а то весь его воспитательный эффект пойдёт псу под хвост. Вообще ему было всё равно, эти несколько минут его измучили больше, чем тягание четырёхведёрных мешков и тачки. Он повернулся к Егору:
— Извини за них. Видишь, какие мне предки ласковые достались?
— Они тебя любят.
— Ага. А ты всегда всех защищаешь. — Кирилл улыбнулся и игриво ударил пальцем ему по кончику носа. Рахманов тоже растянул губы, но улыбка получилась фальшивой. Его что-то грызло, и он сразу сказал, что именно.
— Так это правда про деньги?
— Ты думал, я сочиняю?
— Нет, но… тебя самого могли обмануть. А я… — Егор смотрел в сторону, на качающиеся ветки яблонь, в волнении покусывал губы. — Я уже столько раз слышал, что… всё будет хорошо, что деньги обязательно найдутся, что они уже вот-вот нашлись… А потом всё срывалось.
— Теперь не сорвётся, — уверил Кирилл. Причин у такой его убеждённости было две. Первая исходила из желания его родителей услать Егора подальше, вторая — из желания Мишани откупиться от наследников. Сейчас представлялась хорошая возможность открыться о втором спонсоре, но Кирилл откладывал трудный разговор, трусил.
— Пойдём маму обрадуем? — перевёл он тему.
— Пойдём, — кивнул Егор. — Если Андрей уже не обрадовал.
Как ни любил Кирилл пацана, всё же не хотел, чтобы эта почётная миссия досталась ему. Хотел, чтобы это сделали они вместе с Егором или все втроём. Картошка оказалась забыта, до неё ли, когда такие события разворачиваются? Они пошли к дому.
Не дошли. На верстаке Калякин увидел смартфоны и вспомнил про них, притормозил Егора. Взял коробку и протянул ему:
— На, это тебе. Такой же, как мой.
Рахманов взял, но вопросительно уставился на Кирилла.
— Предки привезли. Взамен моего, который папаша о стену расколотил.
Егор продолжал вопросительно смотреть.
— Да с моим ничего страшного! — замахал руками Кирилл, схватил с верстака и свой смарт. — Только задняя крышка немного треснула. Поменяю! Бери, Егор! Тебе сейчас нужен будет хороший смартфон за границей!
Егор рассудил, что правда в этих словах есть, но всё же протянул коробку обратно.
— Может, я твой старый возьму, а ты с новым будешь?
— Блять, Егор, — вскипел Кирилл, — просто бери! Это подарок тебе! Я со старым похожу, от меня не убудет. Я привык к нему, между прочим. У меня там все пароли и явки. — Он разблокировал телефон и понажимал на ярлыки, демонстрируя,
