Диана Кизис - Последний штрих
В далекие двадцатые годы «Цикада» служила галантерейной лавкой для звезд немого кино. У ресторана меня встретил лакей. Хромированный фасад в стиле ар-деко так и сверкал. Блестели стекла Лалик, специально выписанные владельцем ресторана из Франции; ониксовый мрамор отражал лучи летнего солнца. Пройдя через двери из красного дерева, я погрузилась в непривычный полумрак. Потолки высотой в тридцать футов украшала отделка в виде золотых листьев, латунные перила были начищены до блеска. Давным-давно мы что-то отмечали здесь с Сесил и ее родителями. Помню, как меня поразило тогда здешнее великолепие.
Брин уже сидела за столиком. Все утро мы с ней висели на проводе, обсуждая, что сказать, что надеть. Я заметила, что Эмили Пост в своих книгах по этикету следовало бы написать, как вести себя с родителями погибшей подруги.
Брин согласилась со мной и добавила, что при мысли о предстоящем обеде с мистером и миссис Картер ее бросает в дрожь. Если бы мы только могли в тот день взглянуть на себя глазами родителей Сесил, то поняли бы, что некоторая неловкость, витавшая в воздухе, вызвана вовсе не обидой на то, что мы дышим, что мы живы, а всего лишь тем, что мы молоды. Мы невольно напоминали миссис Картер о «несчастном случае», как она теперь называла гибель дочери, и о том, как страшно обошлась доселе справедливая судьба со своей любимицей.
Все, за исключением меня, были уже в сборе.
– Я заставила себя ждать? – спросила я и полезла в сумку за сотовым, чтобы посмотреть, на сколько я опоздала.
– Ну что ты! – воскликнула миссис Картер. – Я заказала тебе чай со льдом.
– Спасибо. – Я пригладила волосы, рвавшиеся на волю из хвостика, стянутого мной на скорую руку менее часа назад, и уселась рядом с Брин.
– Хорошо выглядишь, дорогая, – сказала она. Брин держалась вполне естественно, только брови у нее все время лезли на лоб, словно вопрошая: «Что мы здесь забыли, не знаешь?»
Я окинула сидевших за столиком взглядом: они уже расстелили на коленях салфетки. Я сделала то же самое.
У Сесил были очень хорошие отношения с родителями. Я ей жутко завидовала: в ее семье в отличие от моей никогда не возникало конфликтов и стычек. Ее родители принадлежали к элите Старого Света и были несовременны, однако она никогда не бросала им вызов и не пыталась их перевоспитать. Во время обеда миссис Картер вела себя с непринужденностью, свойственной опытной хозяйке дома. Спросила, как мы поживаем, поинтересовалась, как дела у Дэвида и у наших родственников, которых она, конечно же, знала поименно; поделилась новостями Нью-Йоркской жизни: какой шеф-повар готовит в каком ресторане и какую пьесу мы непременно должны посмотреть, если окажемся в Нью-Йорке. Французы назвали бы такую женщину «серым кардиналом» – на первый взгляд она лишь украшала собой общество, однако на самом деле многим заправляла.
Когда подошел официант, чтобы забрать наши тарелки, мистер Картер кашлянул, призывая к порядку.
– Леди... – он, сняв очки и протирая их салфеткой. Я с удивлением заметила под его правым ухом засохший крем для бритья. – Буду откровенен: когда Сесил сбежала от нас и поступила в университет, я боялся, что она свяжется с какими-нибудь хиппи. Но...
– Мистер Картер хочет сказать, – мягко перебила миссис Картер, – что вы были чудесными подругами для нашей дочери и она очень дорожила вашей дружбой.
Мистер Картер согласно кивнул.
– Сесил на всякий случай составила завещание, – продолжил он. – Мы во всем ее поддерживали. Эти идиоты врачи говорили, что прогноз...
– Мы надеялись, что она поправится, – пояснила миссис Картер.
Значит, наша прекрасная Сесил что-то оставила нам с Брин. Вот почему Картеры пригласили нас на обед: они собираются вручить нам какие-то ценности. Я испугалась, сейчас мне протянут какое-нибудь жемчужное ожерелье или часы от Тиффани, а я растеряюсь и начну нести несуразицу. Этого нельзя допустить: Картеры, в особенности миссис Картер, очень галантны и воспитаны. И я не хотела выставить себя неблагодарной и огорчить их.
– Одним словом, – снова заговорил мистер Картер, – Сесил сказала нам, как она намерена распорядиться своей доверительной собственностью. Вы, конечно, знати, что у Сесил есть доверительная собственность?
Мы сидели не шевелясь.
– Разумеется, большая часть отошла Заку, – вмешалась миссис Картер. – Но и вас Сесил тоже не обделила По-моему, она поступила мудро. Может, она предчувствовала... – Миссис Картер умолкла и принялась помешивать кофе, постукивая ложечкой. – Страшно даже подумать, какие у нее были предчувствия.
Она взглянула на мистера Картера, и тот протянул нам два конверта. «Джессика Холтц» было выведено на одном, «Брин Беко» – на другом.
– Пожалуйста, откройте, – попросила миссис Картер.
Мы с Брин потянулись к конвертам, вскрыли их и извлекли на свет широченные чеки, наподобие тех, что носят в кожаных чековых книжках богачи и время от времени что-то черкают на них шариковыми ручками.
У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Мы с Брин держали в руках два чека на пятьдесят тысяч долларов каждый.
– Господи! – охнула Брин.
– Это... очень щедрый жест. Не знаю даже, что сказать, – промямлила я.
Мы с Брин переглянулись. Она кивнула.
– Мы не можем принять такую сумму. – Я протянула свой чек миссис Картер. – Эти деньги по праву принадлежат вашей семье.
– Мы любили Сесил. – Брин тоже протянула свой чек. – Поэтому не можем забрать ее деньги.
– Но это подарок, – возразила миссис Картер. – Стэн, скажи им!
Мистер Картер прокашлялся и объяснил, что решение Сесил для них закон и обсуждению не подлежит. После этого у нас с Брин не осталось выбора. Миссис Картер прибавила, что Сесил не сказала, как именно надлежит использовать это нежданное богатство.
– Распорядитесь этими деньгами по своему усмотрению. Уверена, вы сумеете найти им достойное применение.
Я уставилась на чеки, лежавшие на столе. «По своему усмотрению...» Как будто я знала, чего хочу. Раньше я мечтала стать художницей, а теперь... Больше всего мне хотелось сейчас залезть под стол и спрятаться от мистера и миссис Картер. Подальше от их блестящих бумажников и благих ожиданий. Вот только от Сесил не спрячешься, она все равно все видит. Я имела довольно смутные представления о загробной жизни, но почему-то не сомневалась, что Сесил станет известно, если я потрачу ее деньги впустую. Да сдались мне эти пятьдесят тысяч долларов! Ума не приложу, что с ними делать.
Словно по мановению волшебной палочки, у нашего столика возник официант и сообщил Картерам, что за ними прибыл лимузин и готов доставить их в аэропорт. Мистер Картер, упершись ладонями в стол, поднялся. Он наотрез отказался от нашего предложения заплатить за обед.
