Соня Мэсси - Месть блондинки
— Да, да, конечно, ты мог грохнуться на асфальт и проломить себе голову, но только на каком скейтборде ты катался, если твой лежит на антресолях?
Это была игра вслепую. Эмили не была уверена на все сто процентов, что скейтборд сына действительно на антресолях, но решила рискнуть, исходя из здравого смысла. Если он сбежал из дома поздно ночью, то вряд ли стал бы искать скейтборд в столь поздний час. Нет, дело, конечно, в чем-то другом. Но в чем? И расскажет ли Керри об этом дома? А сейчас этот удар вслепую явно попал в цель, поскольку мальчик еще больше насупился и почти сполз под сиденье.
Эмили направила свой «мустанг» в небольшой дворик перед домом, вышла из машины и ждала, пока израненный сын выберется наружу. Снова потрогав забинтованную голову, Керри пошел по мощеной дорожке к двери. Наблюдая за ним, Эмили могла бы поклясться, что каждый шаг давался ему с великим трудом и отдавался в голове болью. Однако она так злилась на Керри, что могла бы заставить его в виде наказания пробежать трусцой двадцать пять раз вокруг дома. Но только после того, как узнает от него всю правду насчет этого тягостного и весьма печального происшествия.
— Быстро в дом, — строго сказала Эмили, открыв перед сыном дверь и почти втолкнув его внутрь. — А сейчас садись на диван, устраивайся поудобнее и подумай над тем, как объяснить все случившееся. Через минуту я буду готова выслушать тебя.
Эмили бросила сумку на небольшой столик в прихожей, посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы и вернулась к сыну.
— Ну давай, выкладывай. — Она расположилась напротив сына в кресле-качалке, окинула мальчика взглядом, и сердце ее сжалось от жалости. Сын выглядел несчастным, осунувшимся и даже каким-то чужим с забинтованной головой. Вокруг глаз появились темные круги, а глаза утратили свой зеленоватый оттенок и стали какими-то мутными. Конечно, Керри явно чувствовал за собой вину, и у нее не оставалось никаких сомнений, что он получил по заслугам. Что бы там ни случилось, мальчик сбежал из дома без разрешения, влип в какую-то странную историю и в конце концов его избили.
— Выкладывай все начистоту, — повторила Эмили, с трудом преодолевая внутреннее сопротивление. Сейчас ей больше всего хотелось бы броситься к сыну, обнять его, пожалеть, а уж потом только выяснить, что с ним случилось. Но это противоречило ее давней педагогической установке, требовавшей от матери строгости и сдержанности по отношению к сыну. — Значит, так, — продолжала Эмили, видя, что Керри никак не соберется с мыслями, — скажи мне, где, когда, почему и что. На все эти вопросы ты должен ответить. Для начала выбери любой из них, а потом все по порядку. Понял?
Керри тяжко вздохнул, посмотрел на свои руки, запачканные кровью, и поднял глаза на мать.
— Когда? — повторил он ее вопрос. — Сегодня вечером. Вскоре после одиннадцати. Где? На старой, давно заброшенной автозаправочной станции, что позади библиотеки. Что? Кто-то напал на меня сзади и несколько раз ударил по голове чем-то очень тяжелым. Думаю, скейтбордом.
У Эмили перехватило дыхание. Из всего, что приходило ей в голову, осталось одно — хулиганские выходки подростков. Значит, сын ускользнул из дома, чтобы присоединиться к этим мерзавцам в их непотребных делах. Но почему они набросились на него? Что между ними произошло? Может, он стал жертвой случайного нападения? Не исключено. Такое бывает довольно часто. Однако такая мысль почему-то не приходила ей в голову.
— Боже мой, Керри! — Эмили всплеснула руками. — Значит, кто-то напал на тебя сзади и ударил по голове? Но почему ты ничего не сказал мне в больнице? Почему они это сделали? За что? Что все это…
Керри пожал плечами:
— Думаю, все очень просто: меня хотели ограбить.
— Ограбить? — удивилась Эмили. Подобная версия казалась ей столь невероятной, что даже думать об этом не хотелось. Да и что можно взять у такого мальчишки? — Ты уверен в этом? Керри, скажи, пожалуйста, что же они могли отобрать у тебя? Какой ценностью поживиться? Ведь даже по твоему внешнему виду можно определить содержимое твоих карманов.
— Я был… э… в общем… я должен был кое-что принести моему приятелю. Похоже, именно это и послужило причиной нападения. У меня хотели отобрать этот пакет.
— Пакет? Какой еще пакет? О чем ты? — Пристально посмотрев на сына, Эмили вдруг почувствовала, что не хочет знать всю правду. Кроме того, она осознала, что Керри не признается, боясь огорчить ее.
— Это был самый обыкновенный пакет, не более того, — последовал лаконичный ответ, не оставлявший сомнений в том, что он не хочет продолжать разговор.
— Обыкновенный пакет… — задумчиво повторила Эмили, глядя в сторону. У нее зародились самые худшие подозрения.
— Да, этот пакет мне следовало передать другому парню, но его тоже жестоко избили. Вероятно, это случилось незадолго до моего появления в том месте, потому что я нашел его на земле и почти без сознания. Полагаю, его пакет тоже похитили. — Керри поморщился от боли. Он избегал взгляда матери.
Эмили охватили сострадание и возмущение. Вся эта история возбуждала у нее самые дурные мысли. Конечно, она давно уже знала, что подростки доставляют родителям массу неприятностей, но раньше это не касалось ее. Керри не связывался ни с хулиганами, ни с бандитами, не совершал дурных поступков, и Эмили считала, что подобные проблемы не должны ее волновать. И вот теперь она расплачивается за непростительное малодушие и излишнюю доверчивость. Неужели знакомые были правы, предупреждая ее о том, что нормальных подростков сейчас нет и все они рано или поздно совершают дурацкие поступки. С чего же она взяла, будто ее драгоценный Керри застрахован от подобных случаев? Почему надеялась, что он совсем другой, не такой, как все остальные? Как это глупо!
— Итак, ты хочешь убедить меня в том, что по нашему району бродит маньяк, выслеживает одиноких прохожих, нападает на них, бьет по голове и отнимает пакеты? — Эмили с великим трудом закончила эту фразу, решив выяснить все до конца. Иначе весь этот разговор теряет всякий смысл. — Пакетный грабитель, — добавила она. — Гм-м… Странно все это. И почему-то меня не покидает ощущение, будто в твоем рассказе чего-то не хватает. Что ты скрываешь от меня, Керри, а?
