Джули Хаймор - Кружок любителей чтения
«Нет, неправда», — сказал он себе, достигнув нижней ступеньки. Кристин никогда не преподносит ему сюрпризов. И это ему нравится в ней больше всего.
Боб положил себе в чай три куска сахара. Кристин предпочла бы, чтобы он воспользовался щипцами.
— Ну… — сказал он и добавил еще кусочек. — Так ты говоришь, что уже нашла, кому сдать комнату?
— Да. Приятный мужчина.
«Ну что ж», — подумал Боб и выбросил дикторшу из головы.
— Помоложе, чем мы, — добавила Кристин.
Боб размешал сахар. Может, они смогут вместе ходить на рыбалку. А по воскресеньям — в паб, пока Кристин подготавливает все для пикника. В этом могут быть свои хорошие стороны. Он сказал:
— Надеюсь, ты предупредила его, что я люблю грудки? — и зафыркал, смеясь.
Кристин улыбнулась старой шутке мужа:
— С каждой курицы обе грудки всегда будут твоими.
У дома остановилась машина. Похоже на такси. Кристин подошла к окну в гостиной и отдернула тюлевую занавеску. Гидеон! Она расправила свой фартук, попыталась охладить ладонями вспыхнувшие щеки и нарочито спокойно прошла мимо Боба в прихожую.
— Кэролайн! — прокричал Гидеон, волоча за собой два чемодана. — Здравствуйте!
— Вообще-то я Кристин.
— Кристин, конечно. Я знаю, я приехал на несколько дней раньше. Мы с Зоуи рассорились из-за стиральной машины.
«Сам стирал, — думала Кристин. — Больше этому не бывать».
— Гидеон? — раздался у нее за спиной голос Боба.
— А, Билл. — Гидеон перетащил через порог обшарпанный чемодан. — Крайне любезно с вашей стороны пустить мой корабль в свою гавань.
— Вы что…
— Это ненадолго, — шепотом соврала Кристин мужу, когда Гидеон ушел за оставшейся в такси сумкой. — Он ужасно мучился у этой Зоуи. Иногда у нее в холодильнике можно было найти только кориандр. Прошу вас, Гидеон, проходите. Я покажу вам вашу комнату.
Боб слабо представлял себе, что такое кориандр. В состоянии, близком к шоку, он взял один из чемоданов и пошел вверх по лестнице, чуть не наступив на грязные брюки Гидеона.
* * *Они пропустили серию «Эммердейла», и это расстроило Боба гораздо сильнее, чем он согласился бы в этом признаться.
Гидеон не сводил глаз с последнего куска суфле, пока говорил:
— Разумеется, как только я найду издателя для своего исследования, я куплю собственное жилье.
— Мальчики, может, доедите суфле напополам? — спросила Кристин. — Я принесу нож.
— Вы случайно не увлекаетесь рыбалкой? — спросил Боб, чтобы заполнить паузу, а вовсе не потому, что хотел провести на реке день с Гидеоном. Боже упаси.
— О да, я люблю порыбачить время от времени. От этого так проясняется в голове. Вдали от толпы. Тишина и одиночество.
Тишина и одиночество? Там, куда Боб ходил по субботам, вдоль берега выстраивались десятки рыбаков. Все — компанейские ребята; в основном они скрывались от большого субботнего похода по магазинам или от необходимости разбирать стиральную машину в поисках пятипенсовой монетки. А то и просто отдыхали от жен и детей.
— А как у вас со снаряжением — удочки и все остальное? — спросил он Гидеона. — Нынче без этого не обойтись. — Бобу иногда хотелось нанять грузчика, чтобы дотащить все его снасти до берега. Кристин иногда ворчала на него из-за расходов, но ведь женщине не понять, что нужно шагать в ногу со временем.
— С собой я, конечно, ничего не взял.
«Значит, Бог все-таки есть», — отлегло у Боба от сердца.
Как раз когда в комнату входила Кристин с ножом и чистыми тарелками, Гидеон наклонился и подхватил последний кусок суфле. Боб посмотрел, как его жена повернулась и тихо удалилась на кухню, и затосковал об их прежней жизни вдвоем.
— И Фолкнер тоже был заядлым рыбаком, — сказал Гидеон. Он жадно уплетал суфле и говорил с полным ртом. («А вот этого Кристин терпеть не может», — заметил про себя Боб.) — Ох, погодите, кажется, я спутал его с Хемингуэем.
В семь часов Бронуин вышла из библиотеки и уложила в корзину своего велосипеда два детектива, написанных женщинами и получивших хорошие отзывы. Пока она ехала, начался сильный дождь, поэтому она размотала с шеи шарф и бросила его в корзину поверх книг, чтобы они не намокли. Когда она добралась до дома Зоуи в восточном Оксфорде, ее волосы прилипли ко лбу и с носа стекали дождевые капли. Весьма расстроенная тем, что смотрелась она не лучшим образом, Бронуин позвонила в дверь.
— О, — сказала Зоуи, выглядящая безупречно в костюме и туфлях на высоком каблуке. — Бронуин. Привет.
— Здравствуй. Гм… Я тут привезла кое-что Гидеону. Он дома?
— Вообще-то он переехал. Сегодня.
— Переехал?
— Мы не очень поладили.
— Сочувствую, — сказала Бронуин, думая о том, что жить с Зоуи, должно быть, очень непросто. — Ты не знаешь, где его найти?
Зоуи прыснула:
— Он сказал, что будет жить у Боба и Кристин. Представляешь?
Бронуин представить такого не могла.
— Надо же, как странно, — сказала она и пошла обратно к своему мокрому велосипеду.
Закрыв дверь, Зоуи вернулась к компьютеру и перечитала сообщение от Мэтью Соупера.
«Решил связаться с тобой по этому адресу. Книгу почти дочитал. Надеюсь на счастливый конец, потому что я слегка романтичен. Буду рад получить от тебя ответ. Мэтью».
Она закусила нижнюю губу. Этим вечером они с Россом собирались вместе поужинать, но сегодня днем он отменил их встречу. Опять, черт бы его побрал. Она была так несчастна, что не смогла работать и приехала домой пораньше. Ну, ладно, приступим, сказала она себе.
«Привет, Мэтью. Рада, что «Мидлмарч» тебе понравился…» И она рассказала ему о своей работе, о доме и даже о литературном кружке. Зоуи попыталась создать впечатление, что у нее никого нет («В общем-то так оно и есть…» — подумала она), и предложила пообедать в одном французском ресторане недалеко от ее работы.
Послав сообщение, она переоделась в джинсы, глубоко вздохнула и отправилась убирать комнату Гидеона.
Пришел очередной вторник, и к вечеру я понял, что скучаю по нашему кружку. Однако Бернис приехала домой на редкость рано и была необычно мила со мной. Она даже выкупала Джорджию.
— М-м, как вкусно, — сказала она про мое довольно обычное блюдо из макарон. — Спасибо. — Она настояла на том, чтобы самой вымыть посуду, а потом сказала, что совсем забыла про купленный мне подарок.
Бернис? Подарок?
— Вот.
Это была рубашка — бледно-голубая, синтетическая, скучная; думаю, такие рубашки должны нравиться Клайву. «Какими разными стали мы с Бернис, — подумал я. — И неужели у нее всегда был такой некрасивый нос?» Я вяло поблагодарил ее.
— Я подумала, что тебе пригодится новая рубашка на защиту диссертации.
А тут она была права. Джорджия обслюнявила и описала все мои рубашки, и, кроме того, они все уже были достаточно изношены.
— Отличная мысль.
— Гм, — сказала она, устраиваясь на диване и подбирая под себя ноги.
Бернис никогда не вела себя так по-домашнему. Обычно она то ходит по комнате, то что-нибудь открывает, то что-нибудь со стуком закрывает, то громко говорит по телефону. Но только не сидит с ногами на диване, глядя мне в глаза.
— Я говорила тебе о курсах, на которые отправляет меня мое начальство?
Ха! Маленький отпуск с Клайвом в одной из гостиниц Котсуолда.
— Нет, — ответил я.
— Это на неделю. В Камбрии. Я думала, что уже говорила тебе.
Врунья.
— Нет, по-моему, не говорила.
— На самом деле меня не будет дома всего десять дней. Начиная с этой пятницы.
Десять дней? Я, как мог, постарался скрыть свой восторг и изобразил на лице озабоченность:
— Ну, может быть, я справлюсь…
— Отлично! — сказала она, подскочила с дивана, схватила свой портфель и через пять секунд уже сидела перед компьютером. — Отчеты, — объяснила она и больше за вечер не вымолвила ни слова.
— Это Донна Блэкторн? — спросил мужской голос в телефонной трубке.
— Да, — ответила она неохотно. Опять проверка из соцобеспечения? Сколько раз она им говорила, что на ее банковском счету три фунта и что живет она в муниципальном доме, а они все никак не успокоятся.
— Это Росс Кершоу. Вы мне писали.
Донна так и застыла посреди кухни. Как же не вовремя он позвонил! Джейк требовал свой школьный завтрак, а стиральная машина взревела в режиме последнего отжима.
— О, здравствуйте, — сказала она, направляясь в сторону стенного шкафа под лестницей.
— Добрый день. Как поживаете?
Она проскользнула в шкаф и захлопнула дверцы, протянув под ними телефонный шнур.
— Спасибо, хорошо.
Черт, как здесь темно. Но зато тихо.
— Я бы хотел встретиться с вами. В ваш следующий приезд в Лондон.
