Дафна Клэр - Там, где растут подсолнухи
— Ну что ж…
— Спасибо, что предупредила.
Блайт повернулась и направилась вниз по ступенькам.
— Блайт!
— Что? — Девушка остановилась и повернулась к нему.
— Тебе не нужна помощь, чтобы приготовиться к шторму? Что будет с твоими цветами?
Она не смогла прогнать беспокойство со своего лица.
— Я соберу все, что успею, и поставлю цветы в емкости с водой.
— Твоя теплица не слишком крепкая — она же из пластика.
— Она стоит на подветренной стороне холма и крепче, чем выглядит. Мне остается только скрестить пальцы на удачу и надеяться, что все обойдется.
— Я приду и помогу тебе.
— Но ты тоже будешь занят.
— Не слишком, чтобы не помочь другу.
Друг. Она была так счастлива это слышать, что радостно улыбнулась.
— Спасибо, не откажусь от твоей помощи.
— Дай мне пятнадцать минут, и я приду.
Глава пятая
Блайт показала Джасу, как надо срезать под углом высокие стебли подсолнухов. Они работали быстро, собирая растения в охапку и складывая их в большие пластмассовые ящики, наполненные смесью воды и питательных веществ.
Уже несколько человек звонили Блайт, чтобы предупредить ее о надвигающемся шторме и предложить свою помощь. Она благодарила их и говорила, что у нее уже есть помощник. Майк предложил было привезти с собой друзей, на что Блайт поспешила заверить его, что все под контролем и помощь не требуется.
Девушка вернулась из комнаты, где стоял телефон, когда Джас укладывал очередную охапку подсолнухов в коробку.
— Ты не думаешь, что их можно поставить в гараж? — спросил он ее, недоверчиво поглядывая на белую пластиковую крышу теплицы.
— Они там сварятся.
Гараж был покрыт железом, а день выдался на редкость солнечный и жаркий.
Блайт нашла старую кепку, которую иногда носил отец, и заставила Джаса ее надеть. На ней самой была широкополая шляпа, широкая рубашка без рукавов и, конечно же, неизменные шорты. Каждый раз, когда Блайт приносила очередную партию цветов в теплицу, она брызгала себе в лицо холодной водой и протирала ею руки, но все равно чувствовала, как по спине стекают струйки пота.
Джас тоже взмок, его футболка потемнела от пота. Он остановился, снял шляпу, вытер рукой лоб и удивленно спросил:
— Ты обычно все это делаешь сама?
— Обычно я не собираю так много цветов сразу. И работаю ранним утром или вечером.
Немного позже Джас стянул футболку, вытерся ею и бросил на землю. Блайт взяла тюбик крема от загара, который всегда носила в заднем кармане потертых шортов, и протянула ему.
Джас с сомнением посмотрел на нее, но все же выдавил себе на руки немного крема и помазал грудь. Блайт напрасно пыталась отвести от него взгляд. У него был красивый, не слишком волосатый торс. На упругом теле Джаса не было ни грамма лишней плоти, а его бицепсы были достаточно мускулисты для человека, занимающегося сидячей работой. «Возможно, поднимает штангу. Или скорее поднимает книги», — подумала она с улыбкой. Ей наконец-то удалось связать вместе стебли подсолнухов. «У него было достаточно книг, чтобы держать форму».
Когда она выпрямилась, Джас завинтил крышку тюбика и передал ей крем.
— Спасибо.
— Повернись, — сказала она, снова отвинчивая крышку. Он совсем забыл про свою спину. Джас замялся, и ей пришлось повторить: — Обернись. Первое, что обгорит, — это твоя спина.
Джас повернулся и смирно стоял, положив руки на бедра, пока она растирала крем на ладонях и быстрыми движениями наносила его на твердую, горячую спину. Ей приходилось сдерживаться, чтобы лишний раз не погладить и не почувствовать ладонями рельефную поверхность его мускулов. Через секунду девушка закончила и отступила назад.
— Все.
Плечи Джаса двинулись так, будто он с трудом перевел дыхание.
— Спасибо, — повторил он хрипло. Не глядя на нее, он продолжал срезать подсолнухи.
Они закончили собирать те растения, которые были готовы к цветению. Потом Блайт принесла сверток крепкой пленки из теплицы, и они соорудили тент над наиболее уязвимыми растениями.
— Спасибо. — Блайт сняла шляпу и смахнула влажные пряди, прилипшие ко лбу. — Я тебе очень благодарна.
Джас поднял свою футболку, но оставил ее в руке, а Блайт смотрела, как он рассеянно потирает влажную грудь.
— Нет проблем, — сказал он. — А как насчет твоего дома? — Он оглядел коттедж, слегка нахмурившись. — Он кажется непрочным.
Из-за холмов появилось темное облако, на мгновение закрывшее солнце.
— Со мной все будет в порядке. — Блайт снова посмотрела на него.
Порыв ветра, прилетевшего с холмов, закачал верхушки деревьев и сорвал шляпу с головы Блайт. Шляпа закружилась в воздухе, прежде чем упасть. Джас попытался поймать ее и не смог. Они оба бросились за ней вдогонку и одновременно поймали ее. Их протянутые руки столкнулись, когда они прижали шляпу к земле.
Пальцы Джаса на секунду легли поверх ее руки. Их головы были так близко друг к другу, что когда Блайт подняла глаза, то смогла четко увидеть, какими длинными были его ресницы и какие красивые и четкие очертания у его жесткого рта. Он моргнул, и его взгляд остановился на ее губах. Губы Блайт раскрылись навстречу ему…
Но Джас поспешно отступил, и его рука оторвалась от ее пальцев.
— Вот твоя шляпа, — произнес он смущенно.
Блайт подобрала шляпу и выпрямилась.
— Ты женат? — спросила она неожиданно. Ей показалось, что он остолбенел. Его глаза потемнели, он отвел взгляд. И Блайт стало как-то не по себе.
— Был, — ответил он.
Лучше бы она никогда не спрашивала об этом. Но если уж начала, то надо продолжать. Ее сердце тревожно забилось, но она все смотрела на него.
— А что случилось?
Его голос звучал глухо, когда он заговорил. Лицо казалось ничего не выражающей маской.
— Она умерла.
О Боже! Блайт сглотнула, ругая себя за то, что начала этот разговор.
— Мне так жаль, — извинилась она. — Правда жаль. Мне не следовало спрашивать.
— Ты бы все равно спросила.
Джас хотел казаться спокойным, но его инстинктивная реакция показала, что не только она одна была смущена этой мгновенной физической близостью.
— Я не собираюсь жениться снова. — Он сказал это почти безразлично, но она знала, что это предупреждение.
— Когда это случилось? — спросила она тихо.
— Чуть больше года назад.
Очевидно было, что он еще не пришел в себя после трагедии.
— А ты не передумаешь? — Блайт надеялась, что в его глазах отразилась не жалость, а какое-то другое чувство.
— Сомневаюсь, — сказал он. — Большинство женщин просто не смогут меня выносить. — Это было старое оправдание всех закоренелых холостяков. Блайт внимательно всмотрелась в него, пытаясь понять, верит ли он сам в то, что говорит, но он встретил ее взгляд грустной улыбкой.
