Таммара Уэббер - Легко
Когда его пальцы коснулись застежки между моих грудей, мои руки в его волосах непроизвольно сжались. Разве я не одела этот легко расстегивающийся лифчик по этой причине? Мое тело желало его, но мой разум протестовал — от первого поцелуя, к зажиманиям, к — чему?
В моей голове голос Эрин сказал: Выжми из него все соки! И я так не вовремя подавилась смешком.
Лукас поднял голову и выгнул на меня бровь.
— Щекотно? — спросил он изумленно.
Я ужаснулась себе, не представляя худшего сценария в такой момент, как бояться щекотки у себя на груди — хотя, хуже могло быть только, иметь наиглупейшее чувство юмора на планете. Я прикусила губу, пытаясь сдержать новый смешок, думая: О, Боже. Я покачала головой.
Он глянул на мои зубы, прикусившие нижнюю губу.
— Ты уверена? Либо это… либо ты находишь мои навыки обольщения… забавными.
Не справившись с собой, я засмеялась в открытую. Он покачал головой, пока я сидела полуголой у него на коленях и хотела провалиться под землю. Я выдернула руку из его волос и закрыла ею свой неблагоразумный рот.
Он улыбнулся. За своей ладонью, я улыбнулась в ответ, мысленно умоляя его больше не смешить меня, потому что моя, едва сдерживаемая, истерия была готова к мятежу.
— Может мне следует пощекотать тебя, и покончим с этим, — сказал, размышляя вслух он.
— Пожалуйста, не надо, — ответила я, умоляюще. Как и большинство людей, я не отличалась особой привлекательностью, когда меня щекотали. Я знала это, потому, что моя тетя засняла меня на камеру, когда мой придурковатый двоюродный брат защекотал меня в корчащуюся, умоляющую мямлю на мое одиннадцатилетие. Мое лицо было свекольно-красным, слюни бежали из уголка моего рта, а звуки, издаваемых мною протестов, были почти не человеческими.
— Нет?
— Нет. Пожалуйста, нет.
Вздохнув, он взял мою руку, закрывающую рот, и положил ее себе на грудь, и, слегка наклонившись, поцеловал меня. Я заметила, что он осторожно вернул мою футболку на место, хотя это не остановило его от ощупывания моего живота под ней. А когда он, не прерывая поцелуй, ладонью сжал мою грудь, а большим пальцем прошелся по соску, я почувствовала головокружение. Я чувствовала, как под моей рукой его сердце билось в унисон с моим.
И я забыла над, чем я до этого смеялась.
***
Мои губы покалывало. Дотрагиваясь до них, я ощущала всю их чувствительность, и это приносило мне сладкие воспоминания — его руки, и что они делали заодно с его ртом — сумасшедшие поцелуи, и те несколько сказанных им слов. Ты такая красивая.
Мне хотелось увидеть его наброски, поэтому он показал их мне. Они были хороши. Изумительно хороши. Я сказала ему об этом, чем заработала его призрачную улыбку.
— Что ты собираешься с ними делать? — спросила я, запоздало.
— Перерисую их углем, наверное.
Я ждала продолжения.
— А потом?
Он влез обратно в свою толстовку и посмотрел на меня.
— Приклею к стене в спальне?
Я приоткрыла рот, но не знала, что сказать. Стену в спальне?
Его глаза вернулись к альбому, сфокусировавшись на втором рисунке.
— Кто бы не хотел просыпаться с этим?
Это заявление несло 99 % подтекста, но я не была уверена как на него ответить, поэтому ничего не сказала. Он закрыл альбом и положил его на книжную полку у двери. Взяв меня за подбородок, он нежно провел большим пальцем по моей нижней губе.
— О, черт. — Он отнял от меня руку и посмотрел на свои пальцы. — Я забыл о том, как мои руки выглядят после рисования. — Он глянул на мою футболку. — Вполне возможно, что у тебя будут небольшие серые пятна повсюду.
Предполагая, что сейчас у меня была серая губа, а также легкие полоски серого на моем животе и груди, я не знала, что сказать кроме как "Ох".
Он сжал руки в кулаки, поднес одну к моему подбородку, снова приподнимая его, а второй рукой притянул меня ближе. "Не волнуйся, на этот раз без пальцев". Прижав меня к себе, он снова меня поцеловал. В такой позе, он спиной к двери и я прижатая к нему, у меня не оставалось сомнений в том, что его тело хотело от меня. Я прижалась к нему еще ближе, он издал почти болезненный стон и оторвал свои губы от моих, тяжело дыша.
— Мне пора идти, иначе, я не уйду вообще.
В этот момент я могла сказать ему "Останься", но не смогла. Мысль о Кеннеди, произносящем что-то подобное не так давно, промелькнула у меня в уме. Еще более сумасбродна была мысль о Лендоне, и возможном письме от него, ждущем меня в ящике. Ни то, ни другое не должно было меня сейчас волновать.
Лукас выпрямился и прочистил горло. Поцеловав меня в лоб и кончик носа, он открыл дверь.
— До скорого, — сказал он и вышел.
Я схватилась за дверной косяк и наблюдала за тем, как он шел к выходу, натягивая шапку на непослушные волосы. Каждая девчонка, которую он проходил мимо, оглядывала его. Некоторые даже развернулись и наблюдали за ним, до того, как он достиг двери, ведущей к лестнице, перед тем, как развернуться и смотреть, откуда он вышел. Я вернулась к себе в комнату и оставила их с их предположениями.
Прервавшее нас письмо не было от Лендона, оно было от мамы и содержало маршрут путешествия в Колорадо моих родителей. Путешествия, в которое меня не пригласили. Путешествия, которое было запланировано на те единственные праздники в середине семестра, на которые я планировала приехать домой.
Но все же, когда я открыла письмо, мне было сложно по-настоящему злиться, по двум причинам. Во-первых, я была разочарована, что оно было не от Лендона, и, во-вторых, я все еще была немного под кайфом от поцелуев Лукаса, и не меня не волновало то, что я буду делать эти одиннадцать праздничных дней.
***
К вечеру воскресенья, я, уплетая ложками ореховое масло на ужин с включенным фильмом "Обещать, не значит жениться", уверяла себя, что я точно не была исключением чьих-либо правил. Лендон так и не написал, и я также ничего не слышала от Лукаса.
Эрин должна была вернуться в любой момент, я была рада, ее шумному присутствию в нашей комнате. Тишина оставляла меня в депрессии и поглощении приправ вместо нормальной еды.
Мой электронный почтовый ящик динькнул, и я задумалась, стоит ли остановить фильм и проверить его. Я была не в настроении для еще одной попытки матери выразить свое раскаяние о том, что они оставляют меня одну на праздники. К настоящему моменту она попробовала логику ("Это была твоя очередь идти к семье Кеннеди"), эмоциональный шантаж ("Твой отец и я никуда не выезжали одни в течение двадцати лет"), и одно малоправдоподобное приглашение присоединиться к ним ("Я думаю, мы могли бы купить тебе билет. Но тебе бы пришлось спать на диване или раскладушке, потому что все номера будут бесспорно переполнены"). Я проигнорировала первые две и сказала "Нет, спасибо", третьей.
Что дальше — попытка откупиться от меня? Предложение пройтись по магазинам не исключается — она делала так раньше. На прошлой неделе я отложила в онлайн корзину пару сапожек, за которые заплатят мои уроки репетиторства, а не выделенные мне карманные деньги. Я остановила фильм и кликнула и развернула окно с почтой.
Джекпот. Но не мама. Лендон
Жаклин,
Я рад, что ты уверенно чувствовала себя на тесте. Как только ты закончишь черновой вариант своего проекта, я буду рад взглянуть на него, перед тем как ты сдашь его окончательно. Я прикрепил таблицу для завтрашнего занятия, которую я только что закончил. Если будут вопросы, дай мне знать.
ЛМ
Дуясь, я перечитала письмо. В нем не было ни капли заигрывания. С таким же успехом я могла бы получить его от профессора. Он не упомянул ничего о том, почему это заняло все выходные, чтобы ответить мне, хотя, обычно это занимало пару часов, если не раньше. Он не поддразнивал меня, и не спрашивал никаких, не относящихся к экономике, вопросов. Я почувствовала, что просто выдумала эти близкие отношения, которые мы построили за прошедшую пару недель.
Лендон,
Спасибо. Я отправлю тебе черновой вариант к утру субботы. Надеюсь ты хорошо провел выходные.
ЖУ
Жаклин,
Суббота меня устроит. Я постараюсь вернуть его тебе побыстрее, чтобы ты могла сдать его профессору Хеллеру до начала праздников. Мои выходные прошли отлично. Особенно пятница. Как твои?
ЛМ
Лендон,
Хорошо. Мои выходные были немного одиноки (моя соседка по комнате уезжала из города, и только что вернулась и ей не терпится мне все рассказать), но продуктивны. Спасибо еще раз за твою помощь.
ЖУ
Глава 9
Какая-то деваха перегородила дорогу Лукасу, опять. Что за черт? Что, каждой девчонке в нашем классе было необходимо с ним пообщаться? Но затем, какой-то парень подошел к ней и приобнял за плечи. Встревожившись, я поняла, что подразумевала моя реакция: ревность. К парню, которого я едва знала, с которым я обменялась слюной больше, чем словами.
