Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая
Сара просто вышла из себя. Это было уже слишком — сначала напряжение и волнение прошлой ночи и странные смешанные эмоции, связанные с этим, а теперь… теперь… после того, что он сделал с ней, он осмеливается возвращаться и смело смотрит ей в лицо и мучает ее.
— А вы… высокомерный ублюдок! — закричала она на него, удивившись сама себе.
— Я?
Сапоги и рубашка были уже сброшены, рука Марко потянулась к поясу брюк, но он приостановился, чтобы ответить ей.
— Это спорный вопрос для любого, кто слышал историю о беспорядочной жизни моей матери и ее результатах. Но, уверяю вас, что, насколько мне известно, я родился в результате короткого, но законного союза между моим отцом и моей… матерью!
Его голос был сух и невыразителен, но Сара вздрогнула. Несмотря на свою решимость не поддаваться испугу, она облизнула внезапно пересохшие губы и произнесла заикаясь:
— Я… не… я не…
Она инстинктивно отвела глаза, когда он сбросил брюки.
— Нет нужды притворяться. Слуги любят сплетничать, и я уверен, что вы скоро узнаете, чьими были эти комнаты.
Она почувствовала колыхание воды и, поняв, что он присоединился к ней, внезапно ощутила панику и желание сбежать.
— Я… я слишком долго здесь нахожусь. У меня закружилась голова…
Она быстро поднялась и повернулась, чтобы бежать, но его рука схватила ее за лодыжку, и она упала на четвереньки.
— Очень возбуждающее положение, — сделал ей комплимент его язвительный голос. — И иногда я склонен воспользоваться всеми возможностями, которые оно предлагает. Но сейчас я хочу, чтобы вы вернулись в воду. Это напоминает мне о том, что я хотел сделать с вами в бассейне прошлой ночью…
Его голос приобрел особо хриплый тембр, от которого по спине пробежала легкая дрожь боязливого предчувствия, и, чтобы побороть это чувство, Сара попыталась вырваться из его рук на свободу.
— Прекратите! Я сказала… Я же сказала, что у меня головокружение…
— Нет у вас никакого головокружения. Почему вы не прекратите играть со мной в эти глупые игры? — Его голос еще понизился и стал почти диким. — Я хочу вас — и вы уже уверились в этом, дразня меня и разыгрывая разные трюки. Итак, вы можете присоединиться ко мне, если поза, в которой вы остаетесь, не означает…
— Это просто означает, что я пытаюсь уйти от вас! Почему вы думаете, что можете врываться сюда в любое время, когда вам заблагорассудится, и ожидать, что я готова… служить вам? Я не ваша собственность!
Его пальцы туго сжали ее лодыжку и безжалостно потащили к себе.
— Идите сюда! Вы что, собираетесь простудиться? Или дуетесь, что я еще не заплатил вашу цену?
— Вы не могли бы прекратить разговаривать в таком тоне? О, хорошо — перестаньте тянуть, я вернусь сама.
Голос у нее был сердитым, и зеленые глаза затуманились, как куски нефрита, когда с неприязнью глядели на него.
Какая упрямая маленькая сука, подумал Марко и удивился тому, что пытается угадать, что же происходит в ее голове. Раздраженный, он отбросил прочь мимолетную мысль. Почему, черт возьми, его интересует, что у нее на уме, если все, что он действительно хотел, находилось у нее между длинными, стройными ногами, которыми она разрезала воду, подобно ножу, и которые носили ее от одного конца теннисного корта к другому, чтобы отбить его самые невозможные удары? Черт ее побери, у нее не было причины вести себя капризно, как сопротивляющаяся девушка!
— Ну? А теперь что? Вероятно, мне следует потереть вам спину?
Он изучал ее сузившимися глазами, внешне противостоя ее сердитым шпилькам и одновременно рассуждая: «Dio — такая теплая и уступчивая в постели, но вне ее она, несомненно, злючка». Он злобно ухмыльнулся ей:
— Это великолепная идея, Сага, но… поскольку вы были настолько внимательны, что предложили свои услуги — почему бы вам не продолжить массаж, который вы начали делать мне прошлой ночью? Вы так и не добрались до передней части моего тела, и теперь, когда мы знаем друг друга лучше… конечно, вы не будете возражать?
Ей хотелось скрыться от него, от его соблазнительных слов и от его глаз, казалось, еще более потемневших, когда они смотрели на нее, словно он уже мысленно обладал ею. Но Сара знала, что ничего подобного не сделает. В это мгновение у нее было чувство, что она, оказавшись в этом старинном герцогском дворце в Сардинии, через которую проходило так много завоевателей, каким-то образом переместилась в другую эпоху и больше не является современной практичной Сарой, которая существовала в безопасном, надежном, безмятежном мире, где ничего подобного не могло случиться, разве что в книгах.
Ее зрачки расширились, глядя в его глаза. Он нетерпеливо взял ее руку и притянул к себе, удивляясь, почему она кажется такой сдержанной. Cristo![17] Что она хочет — ухаживания? Прелюдию к любовной игре, чтобы быть готовой?
— Дилайт… — В его голосе звучала ласкающая нота, которую она уже, казалось, хорошо знала.
Он назвал ее Дилайт. Сара среагировала с внезапным гневом, убрав свою руку. Почему он слишком часто напоминает ей, что ее принимают за сестру, которая хвасталась тем, что испытала почти все по крайней мере по разу? Так будь ею, Сара!
Дразняще улыбнувшись, она положила обе руки ему на плечи.
— О — вы слишком спешите. Я предпочитаю, делая массаж, начинать отсюда.
Ей показалось, что в его лениво полуприкрытых черных глазах мелькнуло подозрение, прежде чем он оперся спиной на стенку ванны и обнял ее за талию с неприятным выражением собственника.
— Тогда почему же вы не начинаете? Но, пожалуйста, помните, что вода не будет оставаться теплой вечно!
28
После… ax, да, после она могла сожалеть о своей собственной слабости и о том, что сдалась на его высокомерные требования без особых протестов. Но круглая мраморная ванна была еще теплой и опьяняюще пахла ароматным маслом для купания, которое Серафина щедро налила туда, и его рука медленно двинулась от ее талии к затылку, где свисали мокрые пряди волос, с которых капала вода. А оттуда, все еще не отрывая от нее глаз — к плечу, слегка лаская его, потом его пальцы нашли и проследили очертания и контуры ее грудей, затем сконцентрировались на соске, который стал помимо ее желания болезненно твердым.
Сара ухватилась за его плечи и невольно взглянула вниз, чтобы увидеть контраст его смуглых пальцев с ее более бледной кожей. Своими ласками он пробуждал в ней ощущения, которые она не могла контролировать.
— Коснись меня. Коснись меня, как я касаюсь тебя…
Она почти упала на него, когда другая его рука нашла ее под водой и его большой палец дразняще толкнулся взад и вперед, заставив ее вздрогнуть, сделав снова мягкотелой и ни о чем не думающей.
