Наталья Костина - Верну любовь. С гарантией
— До Нового года два дня, а у нас елки нет. Вот сейчас съезжу и куплю елочку.
— Ну хорошо. Только я с тобой поеду. Не могу я одна, понимаешь?
— Ты что? А вдруг Андрей приедет, а тебя дома нет?
— Не приедет он, — тоскливо произнесла Ольга, и Даша увидела, как изменилась за эти дни подруга. Какая горькая складка залегла у губ. На лбу появились первые морщины. Наверное, и седые волосы есть, просто их под краской не видно. Но хуже всего глаза — совершенно тусклые, без огня, без жизни, без надежды.
— А я вот знаю, что он сегодня придет! — с вызовом заявила Дашка. — Конечно, тебе нужно пройтись, воздухом подышать. Елку купим, фруктов каких-нибудь, и к Новому году пора что-то думать. Я торт испеку, и салатов наготовим, и утку в яблоках зажарим, и…
— Даш, давай ничего такого готовить не будем, — неожиданно сказала Ольга. — Помнишь, как мы на первом курсе встречали — картошку в духовке испекли и твоя мама дала нам капусты квашеной и соленых огурцов. И мы к девчонкам пошли в общагу, а там у них сало было, колбаса домашняя и самогон. Хороший был Новый год! Ничего у нас не было, но все были счастливы. А Людка Самохина, помнишь, укрылась одеялом с головой и все проспала. Мы ее будили, будили. И музыка орала, и все орали, а она так и спала.
— Она за Федорука с исторического после института замуж вышла. Помнишь, симпатичный такой? И уехала с ним в Винницу.
— Уехать бы сейчас куда глаза глядят, — задумчиво протянула Ольга. — Да хоть и в Винницу…
Они купили такую пушистую елочку! Ольга несла лесную красавицу, а Дашка тащила два пакета с продуктами. Печеная картошка и соленые огурцы — это хорошо, но еще лучше то, что щеки у Ольги разрумянились, взгляд ожил — предпраздничная суета захватила и ее.
В отличном настроении они добрались домой и принялись наряжать елку. Ольга достала с антресолей игрушки, лампочки, горы блестящего дождя. Даша сходила во двор за песком. Искололи все руки, пока воткнули елку в ведро. Спорили, как закрепить лампочки, потом — какие шары вешать, а какие не нужно. В результате развесили все. Дашка чуть не свалилась с табурета, пока цепляла верхушку. Поужинали бутербродами, попробовав по кусочку от всего, что сегодня купили. Потом снова вернулись к елке и навесили поверх всего серебристый дождь, потому что явно чего-то не хватало. Или что-то было лишнее. Елка стояла языческой скульптурой и пахла на весь дом. Дашка смотрела на Ольгино ожившее лицо и радовалась.
Уже в двенадцатом часу раздался звонок. Даша, которая в этот момент решила, что дождя явно много, помчалась открывать, навертев гирлянду вокруг шеи. Щелкая замками, она почувствовала, как Ольга вышла из комнаты и встала у нее за спиной. Последний замок не слушался чужих пальцев, но Ольга не сделала ни шагу, чтобы помочь. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял Андрей. В руках у него была елка. Не обращая никакого внимания на подругу жены, он протиснулся мимо Даши.
— Оля, я привез вам елку.
— У нас уже есть… — пискнула Дашка, зачем-то стаскивая с шеи переливающийся дождь.
Но Ольга молча протянула руку. Андрей отпустил елочный ствол, а Ольга перехватила его. Елка качнулась, скользя стволом по паркету.
— Оля, прости меня, — вдруг сказал Андрей и сделал шаг к жене. Ольга разжала пальцы, и елка плавно, без шума упала между ними. Дашка поняла, что ей пора уходить.
* * *— До Нового года осталось два дня. Кабанников, ты где Новый год встречать будешь? У родителей — скучно. «Ирония судьбы, или С легким паром», и в час ночи спать лягут.
— Хороший фильм, — вступился Бухин. — Я лично смотрел… ну, раз пять смотрел. Или шесть.
— Или двадцать шесть. Сколько тебе, Бухин, лет, столько ты и смотрел. А давайте за городом! На санках покатаемся, елы-палы! Под караоке попоем!
— У тебя ж слуха нет, Игорек. Страшно слушать, как ты поешь.
— Скучные вы все. Работаете, работаете. Я пошел. Если надумаете, шлите телеграмму. Молнию. Шаровую.
— А у меня можно Новый год встретить, — неожиданно предложила Катерина, когда капитан был уже у двери. — У меня квартира большая. Я бы и приготовила чего-нибудь…
— А что, это мысль! — Лысенко вернулся. — Я и сам люблю готовить этакое…
— Особенно сало с грибами, — съехидничал Банников.
Лысенко покраснел.
— Сбросимся на харчи, а огненную воду мы с Николашей возьмем на себя. Катеринина площадь и тортик, а елку и фрукты пусть Сашка купит.
— У меня искусственная есть.
— Искусственную не надо. Ни вида у нее, ни запаха. И вообще, искусственная елка — это первый шаг к резиновой женщине. Лучше маленькую, но настоящую.
— Хлопушек купим и бенгальских огней…
— Молодец, Сашок. Бенгальских огней обязательно. А хлопушек не надо. Я контуженый и выстрелов боюсь. Лучше лишнюю бутылку водки.
— Водка лишней никогда не бывает, — поправил друга Банников.
— Золотые слова! — Лысенко вскинул белесые брови, и его голубые глаза заблестели.
* * *— Ты чего приехал, Паша? — встретил шурина вопросом Владимир Парасочка.
— Да так. Надоело все, — неопределенно ответил шурин. — Тебя повидать, рыбки половить.
— Так ты ж вроде не ловишь зимой?
— Да вот решил попробовать…
Владимир Парасочка уже около недели жил на даче. Ни о чем не думал, ничего не делал. Только ходил раз в два дня в магазин за водкой и раз в день — в сарай за дровами. Топил печку-буржуйку и пил. Закусывал черным хлебом и рыбой в томате. Хотя в сельском магазине было все — и ананасовые шайбы, и копченые куры, и двадцать сортов колбасы. Ничего не хотелось.
— Ну у тебя тут и… — Шурин поморщился, входя в комнат у.
— Срач, — безразлично закончил за него Парасочка. — Извини, гостей не ждал.
Комната действительно была не в лучшем виде. Пол не метен, затоптан. На столе — банки от рыбы. В томатной жиже — одуряюще вонючие окурки. Пустые бутылки — под столом, возле дивана, у порога. Одна, недопитая, стоит на столе. Парасочка плеснул в стакан.
— Будешь?
— Не откажусь. — Шурин покрутил головой. — Проветрить бы только. А то хоть топор вешай.
— Да ладно, тепло выпускать. Будем, Паша!
Чокнулись. Шурин сноровисто проглотил водку и крякнул.
— Закусывай. — Парасочка пододвинул ему початую банку и нарезанный хлеб.
— Я тут тоже привез кой-чего. — Павел кивнул на объемистую сумку. — Харчей привез. Ленка привет тебе передает.
Ленка, жена шурина, за глаза называла родственников «буржуи́ проклятые», почему-то с ударением на последней букве в слове «буржуи». Владимир сразу понял, что продукты передала Светка, но не подал виду.
