Анна Богданова - Юность под залог
– Что отец-то, того-этого, уже ушел? – спросил дядя Моня, задумчиво сидя перед швейной машинкой.
– Уже ушел.
– Ага, ага. Но это и понятно – ведь у него, того-этого, невеста есть, – с непередаваемой печалью молвил он.
Сам Парамон Андреевич никогда не рассказывал Авроре о своей трагической любви. Наша героиня узнала об этом от Юрки. Тот поведал молодой жене о необыкновенном романе, который случился с его дядькой в далекой юности.
Парамону Андреевичу было восемнадцать, когда он неожиданно выглянул в окошко перекосившегося, убогого дома на окраине Ярославля... Полвека тому назад это приключилось.
Тут сразу надо отметить, что в молодости Парамоша был человеком замкнутым, скрытным даже, на такие поступки, как воровство яблок или огурцов с чужих огородов, не был способен – может, из-за христианских принципов, а может, по причине трусоватости. Друзей у него не было. Если Моня был не занят по хозяйству, если не помогал родителям, то в свободные минуты он вечно сидел перед окном, за столом, и вырезал что-нибудь из дерева.
Так он сидел и в то злополучное июньское утро, последствия которого и по сей день не дают ему спокойно жить и сладко, беззаботно спать. Итак, Парамоша случайно посмотрел в окно и увидел девушку. Это была Валя Ковшина с соседней улицы, и он, конечно, не мог не знать ее. Нередко он видел ее мельком – как она в платке, повязанном по-бабьи (с полузакрытым лицом), ведет корову с пастбища, как, вся перепачканная, возит навоз, несет огромную охапку свекольной ботвы их соседке для свиней... Но сегодня, сегодня это вроде бы была она и в то же время совсем не она.
Хрупкая и маленькая Валентина грациозно вышагивала в бледно-голубом до пола ситцевом сарафане с вышивкой на груди и по подолу, с коромыслом на плечах. И с какой поразительной легкостью она несла полные ведра с водой! А как хороша она была! Без платка, с двумя, хоть и не очень толстыми, но длинными темными косами!
Парамон не помня себя, бросив деревяшки, выбежал вдруг на улицу и, подскочив к девице, выпалил не думая:
– Валюш, дай-ка я тебе помогу!
Это было так стремительно, так неожиданно. Не столько даже для Вали, сколько для него самого. Как уже было сказано, Парамон был замкнутым, неразговорчивым, пожалуй, угрюмым человеком – а тут на тебе! – подбегает на улице к малознакомой девушке и предлагает свою помощь. И откуда смелость взялась!
Валенька растерялась поначалу, удивилась, но, сняв коромысло, осторожно, дабы не расплескать воду в ведрах, передала его юноше. Пока они неторопливо шли к Валиной избе, она то краснела, то бледнела, руки ее отчего-то дрожали, а сердце колотилось чаще обычного.
– А ты чо к нам за водой-то пришла? – спросил смущенную девушку Парамон.
– У нас колодец дзыкнулся, теперь чинить надо, – тихо молвила она и незаметно покосилась на Парамона.
– А-а, – с пониманием протянул он.
Валя чувствовала себя скованно, стеснительно – как говорится, не в своей тарелке. Никто и никогда из парней не обращал на нее внимания, никто не подходил и не предлагал помощь. Да что скрывать – ни один юноша до сих пор не разговаривал с ней как с равной, по-человечески.
В то время ценились девицы крупные – высокие и дородные, с большой широкой ступней, размера эдак сорок второго – кровь с молоком, чтоб и коня могла на скаку остановить, и в горящую избу войти, и мужа после веселой пирушки домой на себе притащить, и кучу детей нарожать. А Валенька была низенькая, тоненькая, с неказистым лицом (серые невыразительные глаза, курносая, с двумя оспинками на лбу), а главное – с тридцать пятым размером ноги. Ну кто ж на такую посмотрит? Ее родители и не надеялись выдать дочь замуж.
– Ежели кто и позарится на Вальку, то только из-за нашей Зореньки! – открыто говорил ее отец, кивком указывая на коровник. – Кто на ней женится-то, на такой безвидной!
– Мало что Валька дурнохаряя! Не отдам Зорьку, и все тут! – истерично кричала мать в ответ.
– Ну и корми свою мякулистую [1] до смерти! – сердился отец и, хлопнув дверью, отправлялся в кабак – теперь у него был законный повод напиться до поросячьего визга.
И только Парамон сумел рассмотреть в девушке свою вторую половинку – совершенно случайно, словно нечаянно. Она подходила ему и по росту (поскольку Моня был невысок, ему трудно было найти низенькую девушку), и по мягкому, доброму нраву... Но рост и нрав – все это в то утро было второстепенным, он увидел ее – и точно разряд электрического тока поразил его тело. «Это она!» – говорило ему что-то или кто-то. То есть Парамону тогда был знак свыше – мол, это и есть твоя жена, не прозевай. А знаки нам судьба подает очень редко – порой в самых исключительных случаях молчит, не предупреждает почему-то.
– Все. Пришли, – как-то обреченно сказала Валя, взяв коромысло.
– Да? – не менее обреченно молвил Парамон. – А давай сегодня вечером, того-этого, погуляем? К речке спустимся... Хочешь, в город пойдем?
– Ты?.. Правда?.. – Валенька не верила своим ушам. – Ты правда хочешь погулять со мной?
– Очень хочу! – горячо, забыв обо всем на свете, признался Парамон.
– Тогда я корову приведу вечером и подойду к колодцу. Да? – подавляя радость, слишком уж суетливо выпалила она.
– Я буду тебя ждать! Слышишь?.. Ты, того-этого, приходи только...
– Приду, приду! – заверила его Валенька и действительно появилась у колодца в молочно-розовых лучах уходящего солнца.
Парамон, словно боясь, что это сон, что девушка возьмет вдруг да растает, шел за ней следом, лишь изредка, спускаясь по крутому склону к реке, он забегал вперед и, растопырив руки, делал вид, что ловит ее.
– А почему ты меня гулять позвал? – робко спросила она, глядя на водную рябь. – Нужно чего? – Валенька рассуждала так: парень мог позвать ее гулять лишь в том случае, если ему от нее непременно было что-то надо. Например, принести ботву для живности или привести вместо него корову с пастбища.
– Этого-того... – замялся Парамон. – Поговорить нужно...
– Говори, – с грустью молвила Валя, и все надежды, мечты всего дня рухнули в одно мгновение.
– А я, того-этого, не знаю, с чего начать... – простодушно признался Моня.
– Ты вокруг да около не ходи, а скажи сразу – так-то и так-то, Валя. Мне от тебя нужно то-то и то-то, – посоветовала она ему.
– Прямо вот так и сказать, того-этого? – удивился он.
– Да. Прямо вот так.
– Ты мне, Валя, понравилась. Уж больно ты девка гожая!
– Я – гожая?! – изумилась Валентина.
– Сегодня... утром... как увидел тебя, того-этого, у колодца, сразу ты мне приглянулась. Вот. Значит... И хочу я... Я хочу, того-этого, на тебе жениться. Вот. Сказал. Кажется, все, – и он с облегчением вздохнул.
