Кара Колтер - Звездный час любви
Этим-то и плохи всевозможные улучшения. Они заставляют разочароваться в том, что раньше вас устраивало.
Он прекрасно понимал, что она могла сыграть в его жизни похожую роль, перевернуть ее. И не только потому, что чертовски хороша с растрепанными волосами, в футболке, облепившей грудь, и белой юбке с красными цветами, открывавшей стройные ноги. Он чувствовал, что все гораздо глубже. Ее беззащитность, смех, мысли, рецепты. Она могла отыскать в его шкафу скелеты. Например, стремительно нараставшее недовольство Хейли жизнью на озере. А это лучше оставить нетронутыми. Она могла сделать так, чтобы его перестала удовлетворять жизнь, которую он вел до ее появления. Несмотря на ее миниатюрный размер, Джефферсон очень остро ощущал присутствие этой женщины. Особенно сейчас, с растрепанными волосами и радостным смехом. Она очень красива.
По правде сказать, ее привлекательность становилась опасной. Это уравнение не из тех, что он привык решать для крупных компаний и корпораций. Не дважды два – четыре.
Это выглядело так: «любить кого-то = боль» и делало незащищенным от душевных ран.
И все же, размышляя о своей жизни в последние два года, когда думал, что ему удается максимально обезопасить себя от любых неприятностей, Джефферсон видел огромную пропасть пустоты, которая сама собой вызывала ощущение боли. Он с ненавистью думал об этом. Прошло немногим больше суток с того момента, как Энжи приехала и буквально ворвалась в его дом и его жизнь. Но что-то уже изменилось. И это что-то – его собственное мироощущение – и есть самое главное. Даже понимая, что играет с огнем, он не мог устоять против ее улыбки.
– Значит, вы действительно никогда раньше не ходили на катере?
– Там, где я выросла, не было никакой воды. Мама воспитывала меня одна. У нас никогда не было столько денег, чтобы позволить себе водные прогулки.
– А где ваш отец?
Беззаботная улыбка слетела с ее лица.
– Он ушел от нас, когда мне было десять лет. Это случилось неожиданно. Все думали, что у них с мамой все хорошо. Но оказалось, его мыслями завладел кто-то другой. И он навсегда исчез из нашей жизни.
– Такое не редкость в нашем мире. – Джефферсон отследил напряженность в собственном голосе. – Но всегда грустно слышать, что люди бросают свою семью из-за какой-нибудь глупости или увлекшись кем-то другим. Я потерял семью против воли и не понимаю, как можно не чувствовать ценности того, что у них есть?
Энжи положила руку на его запястье. Это продолжалось всего секунду, но в тот момент Джефферсон почувствовал, что она поняла. Точно поняла, что он хотел сказать.
– У поколения моих дедушки с бабушкой были более правильные представления о многих вещах.
Унаследовав от них традиционные ценности, Джефферсон до сих пор помнил, каким шоком для него стало заявление Хейли после свадьбы о нежелании иметь детей. Такие вещи необходимо обсуждать в первую очередь. Но они были поглощены страстью и упустили это. Тем не менее он никогда не бросил бы ее из-за этого. Никогда.
– Да, я с вами согласна.
Она уже не улыбалась, и Джефферсон вдруг понял, что ему хочется снова услышать ее смех. Странно, ему доставляло огромное удовольствие видеть ее спокойной и беспечной, как она радуется столь немудреному развлечению – поездке на катере.
Поддавшись соблазну показать ей, насколько интересней может быть водная прогулка, он начал выписывать фигуры в форме буквы S. Катер прекрасно слушался руля. На каждом повороте сильно кренился на бок. Энжи широко раскинула руки и растопырила пальцы, будто хотела схватить брызги. Снова засмеялась с нескрываемым, искренним удовольствием.
Поездка, которая заняла бы десять минут, продолжалась вдвое дольше, потому что, выбрав длинный путь, Джефферсон продолжал выписывать огромные буквы S по зеркальной глади озера, предоставленного в их полное распоряжение. В конце концов катер остановился у причала Энслоу.
– Как здесь красиво, – прошептала Энжи.
Он проследил за ее взглядом и вдруг увидел, что городок действительно очень красив. Джефферсон смотрел на выкрашенные в пастельные цвета домики, выглядывавшие из зелени, которая поднималась вверх по холмам, окружавшим бухту, на шпиль церкви, сиявший белизной в предзакатном солнце, будто впервые увидел.
Он любовался Энслоу с воды тысячу раз. И снова присутствие Энжи меняло его восприятие. Он осмелился взглянуть на нее. Вот уж кто по-настоящему красив. Джефферсон заставил себя отвести глаза, заглушил мотор и сосредоточился на том, чтобы поставить катер на причале в самом центре Энслоу. Он почти боялся смотреть на нее и злился на себя за этот страх. Выпрыгнув из катера, привязал его канатом и повернулся к Энжи. Теперь он понял, чего боялся. Ее юбка задралась, волосы торчали во все стороны. Щеки разрумянились от солнца и ветра. Губы изгибались в радостной улыбке. А глаза сияли таким светом, за который мужчина мог отдать жизнь.
Джефферсон с сомнением наклонился с причала и подал ей руку. Как и подозревал, когда Энжи взяла ее, он почувствовал себя так, словно замкнувшаяся электрическая цепь ударила током. Ее рука была нежной, но сильной. Джефферсон слегка потянул ее, Энжи, взлетев на причал, оказалась рядом с ним. Однако он не отпускал ее. Они пристально смотрели друг на друга.
– У меня нет слов, чтобы описать ощущения, которые я пережила благодаря вам.
Что она имела в виду? Прогулку на катере или их откровения? Или то, что она испытала сейчас, когда их руки, коснувшись, замкнули цепь? А потом, наверное, из-за невозможности подобрать слова, Энжи поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, почти так же, как он целовал прошлой ночью. Губы коснулись щеки с нежностью крыльев колибри. Джефферсон почувствовал, как электрический ток кольнул внизу живота.
– Спасибо, – шепнула она и сделала шаг назад, судя по всему, потрясенная собственным поступком.
Нельзя целовать босса! Мелькнув у него в голове, эти слова мгновенно куда-то исчезли.
– Магазин напротив нас, на той стороне улицы. Вам надо дойти до конца причала, выйти в ворота, повернуть направо и перейти улицу. Скажете им, чтобы записали все на мой счет.
Ему не удалось убедить Энжи, что поцелуй не произвел на него впечатления. И это беспокоило. Но она опустила голову и пошла прочь.
Джефферсон дотронулся до щеки. Этот момент слабости – желания сделать ее счастливой – не прошел даром. Он понимал, что такая малость, как поцелуй, способна изменить все. Она может сделать мужчину недовольным жизнью, которой он жил.
Если он позволит.
– Приве-е-ет, Джефферсон.
Он едва успел выйти с причала и направлялся по шумной улице в сторону почты. Обернулся.
Мэгги.
