Ирина Лобановская - Неземная девочка
— Крупка, сие есть непродуманность действий и женское легкомыслие, — заметил Борис и принялся за ужин. — Точно так же, как в увлечении топиками. В веке пятнадцатом или шестнадцатом в Европе появилась загадочная мода на карликов при дворе королей. Этих карликов даже выращивали специально. А ты думаешь как? Отобранных для этой цели детей с малых лет заставляли пить как можно больше бренди и других крепких напитков, а окромя этого, ежедневно купали в ваннах с вином. Большинство детей от таких процедур просто загибалось, а выжившие не вырастали, оставаясь карликами.
Зина опять поморщилась:
— Глупости! У нас тут хорошие крымские вина. От них вреда никакого даже ребенку. Натуральное красное сухое вино!
— Я, можно сказать, взращен на пиве, — продолжал Борис. — По маленькой рюмочке пил его лет, наверное, с десяти. Брат наливал. Так постепенно привык и пиво полюбил.
— Я понимаю, что ты, конечно, не девственник и не трезвенник, но надеюсь, что ты все-таки не развратник и не алкоголик… А Ляльку приучать к пиву не буду, — заявила Зина.
— Так, может, я потому и вырос такой большой и сильный, что пиво пил?
— Ну, мы с Лялькой вроде тоже довольно крупные и сильные.
Борис покосился на нее. Пышнотелая барышня…
— Об что речь… Но я все же сильнее!
— А теперь я буду вам танцевать! — вдруг объявила Лялька.
— Конечно, — хмыкнул негромко Акселевич. — Вина она уже напилась…
Девчушка его не услышала, важно и деловито вышла на середину комнаты и махнула рукой матери. Зиночка тотчас встала и включила музыку. И Лялька закружилась, то поднимая над головой руки, то приседая, четко улавливая ритм и ловко ухитряясь не уронить свою шляпку.
— Ты придумала для нее эту шляпку? — шепотом спросил Борька, с трудом удерживаясь от смеха. — Трогательно…
Нет, не годился Акселевич для домашних идиллий. Они его потешали.
Умилявшаяся Зиночка кивнула, не отрывая умиротворенных глаз от дочки.
Натанцевавшись, Лялька благосклонно и немного свысока выслушала похвалы и аплодисменты, которых ждала, церемонно раскланялась доброжелательно настроенной публике и удалилась в другую комнату — играть.
Борис и Зина остались вдвоем, и теперь, наконец, он мог вновь рассмотреть ее всю. Опять все тот же голый животик… Только на сей раз нависающий над легкими тонкими брючками.
Борька тотчас наклонился и хотел поцеловать Зиночку прямо в пупок, но она не позволила, старательно и проворно обеими руками натянув топик на голое пузо.
— Вот тебе и вот… — протянул Акселевич. — Меня ты стесняешься, а перед всеми разгуливать с голым животом — совсем нет.
— Все не лезут целоваться, — объяснила смущенная Зина.
Борька решил, что пришла пора обидеться.
— Ха! Я тоже не лезу! Что это за глагол такой, Крупка, «лезу»? Откуда ты его взяла по отношению ко мне? Поцеловать — это не лезть!
Заодно он моментально потрогал ее за бедрышко. И проверил сразу две вещи: каков там слой жирка и есть ли на ней трусики. Зиночка смутилась окончательно.
— Традиционно привлекательность ног и попы считается женским делом, — вновь пустился философствовать Борис. — Но так ли это? Не случайно гусары, привлекая женский пол, носили облегающие рейтузы, подчеркивая именно ноги и задницы. Пардон… И другой пример. В седьмом классе меня однажды очень смутили две лихие девицы. Они целый урок без конца заглядывали мне под стол, а на мои удивленные вопросы отвечали, что у меня очень красивые ноги и они ими любуются. Так что для женщин в мужчинах эти части тела тоже порой соблазнительны!
— Одна из тех лихих девиц, конечно, была Марианна, — пробормотала Зиночка, уже немало наслышанная об этой юной леди.
С трудным моментом, напоминающим нерешенную задачу, справился Валерий, появившийся как нельзя кстати. Хотя Борька тотчас проклял его в глубине души. Люди всегда жестоки к влюбленным: вечно торчат рядом, когда двоим больше всего хочется остаться наедине.
Но Зиночка почему-то обрадовалась. Очевидно, она не разделяла настроений Акселевича.
— Это мой брат, познакомься!
— А больше сегодня никаких других родственников не предвидится? — хмуро справился Борис.
— Борь, да ты не сердись… — залепетала Зиночка. — Просто мы знакомы всего ничего, поэтому и получаются сплошные сюрпризы да экспромты.
Мужчины солидно пожали друг другу руки. «Новый кандидат в мужья?» — скептически подумал Валерка, оценивающе осматривая гостя. Валерий был невысокого мнения о способностях сестры, особенно когда дело касалось выбора спутников жизни.
Лялька родилась в коротком промежутке между двумя Зиниными ненормальными романами. Ненормальными потому, что она, как справедливо считал Валерка, бросалась в любовь, забыв обо всем, и прежде всего о самой себе.
Однако вечер нуждался в продолжении. И они втроем дружно наелись и напились. Действительно хорошие крымские вина, отметил про себя Борис. Надо бы прихватить несколько бутылок в Москву.
А потом Валерий предложил поиграть в забавные игры с психологическим уклоном. И все трое — веселые, хмельные — с радостью согласились. Воспитанная Лялька никого своим присутствием не обременяла.
Начали с такой игры — надо было по кругу поцеловать у соседа то, что тебе у него понравилось больше всего. Валерке у Бориса приглянулась кружка с чаем в его руке. Поцеловал кружку. Зиночка особо выделила позванивающий Валеркин поясок. Поцеловала поясок. Наконец дошла очередь до Бориса.
— Тебе что в Зинаиде нравится? — строго спросил Валерий.
Как человек нестеснительный и откровенный, Борька честно брякнул:
— Фигура.
— А что конкретно? — Валерка отличался беспредельной дотошностью.
Борис посмотрел на отлично видное, выпуклое и мягкое пузечко.
— Живот!
Зина опустила глаза в тарелку.
— А про женский живот говорят «животик»! — объявил знаток всех языковых деталей Валерка.
Борис охотно исправился:
— Именно! Животик!
Но поцеловать голое пузо Зина вновь не дала — опять натянула топик и разрешила целовать только через маечку.
— Ну-у! Так нечестно! Не придуривайся! — закричал изменник Валерка. Все-таки великое это дело — мужская солидарность. — Ведь Борис не говорил «майка понравилась», а сказал «животик понравился»! И по-настоящему интересный поцелуй получился как раз у Бориса. У нас с тобой — кружки какие-то, пояса… Чепуха!
Зина не ответила. И пришлось начать новую игру в угадывание слов. Требовалось загадать слово или понятие и его изобразить. Остальные угадывали.
Валерка загадал «кенгуру». Но сестра как-то узнала об этом, шепнула Борису, и они решили приколоться: говорить все, что угодно, кроме «кенгуру». Потешить самолюбие Крупченки.
