Кэтрин Манн - Две тайны Элоизы
— Никогда, — ответила Элоиза. Больше она не могла произнести ни слова.
— И никого не заставала за этим занятием? — продолжал допытываться Джон.
— Случалось.
Джон обвил ее ноги своими. Давление его колен распространило жар наслаждения по всему ее телу. Было совершенно ясно, что не только она ощущает эффект их соприкосновения. Он тоже хочет ее. Здесь. Сейчас.
И — Боже, помоги! — Элоиза тоже хотела его и не желала думать о раскаянии, которое придет потом. Разве не мечтала она только сегодня утром, как чудесно было бы насладиться Джоном без всяких брачных уз? Да и женаты они только на бумаге. Их жизненные пути разойдутся уже через пару недель.
— Давай продолжим у меня дома. — Элоиза с трудом отстранилась от него. — Или даже у тебя.
— Поверь, я не допущу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности, — заявил Джон и опять быстро поцеловал ее.
Когда ему прежде случалось натыкаться на целующиеся в библиотеке пары, те, конечно, очень смущались, но потом все вместе весело хохотали.
— Хорошо, я тебе верю. — Она погрозила ему пальчиком, давая понять, что верит только в данный момент и только по данному поводу.
— Именно это я и хотел услышать, — улыбнулся Джон.
Элоиза снова провела рукой по его волосам, густым, роскошным, непослушным и сексуальным. Как и сам их владелец.
Джон придвинулся ближе. Его ладони легли на талию Элоизы, он ласково прижал ее к себе. Его нога сильнее надавила на ее бедро. Наслаждение возросло. Она выгнулась ему навстречу, но взяла себя в руки, смущенная тем, что теряет контроль над собой.
Воспоминания о таком же объятии там, в Испании, нахлынули на молодую женщину. Джон так же прижимал ее к кухонному столу во время обеденного перерыва. Обнаженную. Оба они устали и проголодались после любовных игр. Образы прошлого смешивались с реальностью, и она почти ощущала запах колбасы и фруктовых соков, которыми они угощали друг друга.
Это было давно. Очень давно. Целый год Элоиза не занималась с ним любовью, не ощущала постепенно нарастающий восторг, который только Джон мог ей подарить. А что, если он — единственный мужчина, способный пробудить в ней такую страсть?
Теплая сладость его губ, их знакомый вкус возбуждали ее все сильнее, все жарче. Элоиза льнула к Джону. Он крепче прижимал ногу к ее ноге, ритмично покачивался, пока она не поняла…
И охнула.
Он заглушил ее вскрик губами. Элоиза изогнула спину, целиком отдаваясь наслаждению. Каждый мускул ее тела напрягся — словно для того, чтобы как можно дольше сохранить это ощущение.
Сладкий огонь в теле начал понемногу остывать. Элоиза вздрогнула, и Джон прижал ее к груди. Слава богу, он ничего не сказал. Она бы смутилась.
Джон провел губами по ее волосам:
— Посвяти остаток своего обеденного перерыва сэндвичу. Я заеду за тобой к ужину.
И он ушел. Дверь ее кабинета тихо закрылась за ним, а Элоиза без сил опустилась в кресло. Дрожащей рукой она провела по волосам, по губам, по груди — у бешено бьющегося сердца.
Она не раскаивалась в своем решении, но вынуждена была признать, что испытала самое сильное наслаждение в жизни.
А ведь он всего лишь поцеловал ее.
Он только поцеловал ее.
Через пять часов Джон заглушил мотор взятого напрокат автомобиля у дома Элоизы. Он всегда арендовал внедорожник, потому что на нем было удобно ездить там, где он обычно работал.
Джон провел вторую половину дня, осваиваясь в Пенсаколе. Оформил аренду машины, заехал к себе, поработал с бумагами и сделал несколько звонков, затем поручил служащим разобраться с неожиданно возникшими на ранней стадии нового проекта трудностями.
Но в основном он занимался тем, что обдумывал, как лучше согласовать свой график с проблемой по имени Элоиза. Как бы смеялись над ним братья, если бы могли сейчас его видеть! Но он не хотел упустить свой шанс.
Джон поклялся, что не отступит. Элоиза должна принадлежать ему.
Джон оперся о руль и стал смотреть на ее дверь. Их свидание в библиотеке прошло так, как он задумал. И все-таки не так, как он себе представлял…
Ему в голову не могло прийти, что он возбудится, когда Элоиза прильнет к нему. Все произошло слишком быстро. Но если он не будет осторожен, она опять замкнется.
Хорошо, что он заказал столик в ресторане. Джон не был уверен, что выдержит еще один вечер наедине с Элоизой.
Он протянул руку к дверце, но неожиданно зазвонил его мобильный телефон. На дисплее высветился номер телефона, установленного в самолете его матери.
Джона по-прежнему удивляло, что политики и дипломаты всего мира опасаются железной воли его матери. Джинджер Лэндис, несомненно, была сурова, но к тому же справедлива, и у нее было доброе сердце.
Джон нажал кнопку:
— Привет, мама! Как дела?
Он включил кондиционер, чтобы машина не перегревалась.
— Я просматриваю расписание. — В трубке послышалось щелканье клавиатуры компьютера. Джинджер наверняка разговаривала и работала, прижимая телефон плечом к уху. Его мама подняла умение выступать во многих ипостасях одновременно на новый уровень: посол, жена, мать четырех родных и трех усыновленных детей. Мир признавал в ней суперженщину. — Я прилечу в Южную Америку раньше, чем ты окажешься в Перу. Надеюсь, я побуду рядом с моим младшим сыном хотя бы немного.
— Я тоже надеюсь на это. — Всем Лэндисам приходилось очень много разъезжать, поэтому встречи с родными были им особенно дороги. — Мама, нет ли у тебя конфиденциальной информации о том, где живет свергнутый король Сан-Ринальдо?
Мать минуту подумала, прежде чем ответить:
— Почему ты спрашиваешь?
— Говорят, он поселился в Аргентине.
А Джинджер Лэндис — посол США в небольшой соседней стране.
— Да, так говорят.
Джон знал, что мама никогда не нарушит правила безопасности, но если бы она намекнула…
— Официально или неофициально? — попытался уточнить он.
— Честно говоря, я просто не знаю, — сдержанно ответила Джинджер. — Джон, мне известно, что в Аргентине есть имение, очень похожее на крепость. Внутри ведется бурная деятельность, но мало что выходит наружу. Или он действительно живет там, или очень ловко морочит всем голову.
— У Медины есть на это деньги.
Она рассмеялась:
— Вот это я могу подтвердить с абсолютной уверенностью. Старый король обладает огромным состоянием. И это состояние продолжает расти. У него есть три сына: Карлос, Дуарте и Антонио.
И дочь, о которой никто не знает. Элоиза. Ее невозможно забыть, она заслуживает гораздо больше, чем то, что получает от тех, кто находится рядом с ней.
