Одержимый - Анна Михеева
— Нравится? — сгребаю с пола, прижимая к груди, возвращаюсь в гостиную. Вадим там. Не сводит с меня взгляда. — Я задал вопрос!
Раскладываю платье на диване:
— Здесь нет крови, — шепчу, лихорадочно разглядывая материю.
— Конечно, нет. Откуда ей взяться? — хохотнул он. И совершенно другим тоном: — Что я говорит тебе по поводу придурка? М? Знаешь, он мне надоел. Дай-ка ему трубку.
23
Лицо Вадима каменеет, едва трубка касается его уха. Мне не слышно слов с того конца.
— Иди нахуй, мудак! — вдруг рявкает Вадим, одновременно с этим меняясь в лице. Ахаю, прижимая ладони к губам. Смирнов разворачивается на пятках и идет к двери, не отнимая трубку. Шаги резкие, спешащие. Бегу за ним. На коврике конверт. Вадим поднимает его, а я не могу сдержать стон боли. Это никогда не кончится!
Видимо получив разрешение, Вадим отключается. Кладет на кухонный стол трубку и конверт.
— Что это? — я не узнаю собственного голоса. Вадим сверлит меня долгим тяжелым взглядом, прежде чем открыть конверт и бледнеет на глазах. — Что? — на ватных ногах огибаю стол и вырываю из его рук снимок. — Вадим? — меня трясет. — Что это? Что это, черт возьми? — замахиваюсь и бью его в грудь. Смирнов отступает. — Это ты убил Сашу? Ты?!
На фотографии Вадим, стоит рядом с телом мужа. В гараже. Фото очень напоминает то, что я получила не так давно. Вот только время на фото, говорит о том, что Вадим был в доме, как раз тогда, когда я выла под дверью его квартиры.
— Элина, нет, — хрипит он, уворачиваясь от моих ударов. — Нет!
— Ты соврал! — размахиваю снимком перед его лицом. — Ты сказал, что поехал домой! Но я была у тебя, слышишь? Была!
— Что? Элли…
— Я за тебя испугалась, толкнула мужа и бросилась к тебе! Но мне никто не открыл! Хотя ты сказал, что был дома! Ты соврал! — я охрипла. — Вот почему ты был в той же одежде! Вот почему приехал так быстро! Ты никуда и не уезжал!
— Элина! Черт, — Вадим запустил пятерню в волосы и с силой потянул, будто пытался снять кальп. — Да, я не поехал домой! Я долгое время стоял на том же месте! Черт знает почему! Я волновался за тебя, все ждал, что ты сейчас позвонишь! Вышел из машины, курил напротив твоего дома. Я уже собирался вернуться, когда увидел, как ты выбегаешь из дома, — Вадим замолчал. Потер ладонями лицо, с силой, до красноты. — Я понял, что вы поссорились. Сначала я хотел пойти за тобой, но потом передумал. Решил, что пойду и поговорю с твоим мужем, возможно, набью ему морду! Я звонил, стучал в дверь, но мне никто не открывал.
— Когда я вернулась, дверь была открыта, — вспомнила я.
— Может быть и тогда она была не заперта, я не трогал ручку. А потом я услышал жужжание. Двери гаража плавно поднимались. Я не убивал твоего мужа, Элина! Я нашел его мертвым! Твою мать, я думал, что его убила ты! Испугалась и убежала.
— Я его не убивала, — всхлипываю, оседая на табурет. Голова готова была расколоться, от хаоса мыслей. Вадим мне соврал. Можно ли верить ему сейчас?
— Я знаю, в доме, в тот момент кто-то был.
— Откуда ты…
— Уличное освещение кто-то выключил, в тот момент, когда я стоял в гараже и таращился на труп, пытаясь придумать, как тебя уберечь.
Зазвонил телефон. Мы оба смотрели на трубку, не решаясь протянуть руку.
— Алло?
— Как тебе? Веришь своему любовнику? — перевожу взгляд на Вадима.
— Он не убивал моего мужа, — смех, вполне искренний, от которого у меня задергалась щека.
— Мне нравится твоя убежденность. Думаешь, в полиции подумают так же? — страх скрутился змеей и осел в области желудка. — Передай трубку.
Я придвинулась близко, чтобы иметь возможность слышать.
— Да, — голос Вадима был мертвее мертвого, не выражая абсолютно никаких эмоций, однако на лбу выступила испарина.
— Думаю, что сотня тысяч достойная цена за фото и негативы, — снова смешок. — Время для сбора до завтра. Завтра я планирую их получить. Вот только передаст их наша шлюха. Ясно?
Он отключился, не дожидаясь ответа.
— У тебя есть такие деньги? — наконец прервала я гнетущую тишину.
— Есть, — ответил Вадим, отталкиваясь от столешницы. С третьей попытки Смирнову удалось поджечь снимок. — Я привезу деньги завтра, — как только фотография полностью сгорела, Вадим направился к двери. Я не пыталась его остановить. — Я люблю тебя, Элина, — сказал Вадим, не оборачиваясь.
24.1
Ночь и большая часть следующего дня, прошли, будто мимо меня. Рой мыслей в голове, в таком движении, что не удавалось ухватиться ни за одну, чтобы додумать ее до конца. А еще, я застыла, будто муха в янтаре, в томительном ожидании. Чувствовала, что должно что-то произойти. Что-то жуткое. Что-то, что я не смогу остановить.
Вадим приехал около четырех. Выглядел он еще хуже, чем вчера, землистого цвета лицо и темная щетина сделали из красавца Смирнова смертельно больного старика.
— Здравствуй, Элина, — голос блеклый, безжизненный.
— Вадим, — зажима рот ладонью, чтобы не закричать. — Прости меня! Во что я тебя втянула?
Он оказывается рядом, обнимает. Зарывается пальцами в волосы, перебирая пряди. Дыхание Вадима горячее, неровное.
— Не говори ерунды, любимая моя, — утыкается носов в шею, целует, едва касаясь губами. — Мы все преодолеем, в конце концом, мы можем просто сбежать. Бросить все и уехать, на край света.
— Ты… ты правда готов на это пойти? — отстраняюсь, заглядывая Вадиму в глаза.
— Ради тебя я готов на все!
* * *
Мы сделали так, как он велел.
Переложили деньги в сумку и отправились на машине Вадима, вместе, до указанного адреса.
У памятника Пушкина, Вадим меня высадил, страстно поцеловав, дальше я шла пешком, вздрагивая от звука собственных шагов.
«Я справлюсь, я справлюсь, — повторяла как мантру, — я должна, ради себя и Вадима!»
Принять входящий с мобильного удалось лишь с третьей попытки.
— Алло, — номер был скрыт.
— Заходи во двор, — на глаза навернулись слезы. Мне было страшно. Так страшно, что казалось, я провонялась страхом, пропиталась им. Каждая клеточка тела, каждый волосок готовы были вопить от страха. — Иди прямо, за детской площадкой сворачивай направо. Иди вдоль забора, только дыру не проворонь, — замираю перед зияющей чернотой дырой в заборе. — Смелее, — чувствую по голосу, что он улыбается. Делаю глубокий вдох, будто собираюсь погрузиться под воду, и ныряю в дыру. Ничего ужасного: передо мной школьный двор. — Вперед, через поле.
