Девочка из прошлого - Тала Тоцка
Мы с Катей тоже любим гулять вдвоем. Хотя нет, на безымянном пальце правой руки девушки блестит ободок. Значит, она замужем. Интересно посмотреть на их папу.
Девушка оборачивается в сторону входной арки, ее лицо озаряется улыбкой. Она наклоняется к дочери, что-то говорит, и девочка в одну секунду выскакивает из шариков. Перелезает через бортик и стремглав несется к высокому мужчине, который ловит ее на бегу и поднимает высоко вверх.
Это ее отец, без сомнения. Слишком нежно они обнимаются. Девочка обхватывает ручками загорелую шею, мужчина крепко прижимает ребенка к себе. Она просто тонет в его объятиях. А у меня от одного только взгляда на мужчину подкашиваются ноги. Потому что в высоком мужчине узнаю Демида.
Шокировано смотрю на Ольшанского с ребенком на руках. Только не это. Это не его ребёнок. Возможно, кого-то из его близких знакомых...
Но тут девочка оборачивается к матери, и я с ужасом впиваюсь в перила. Стены ресторана опасно сдвигаются, грозясь обрушиться на меня всей своей мощью.
Нет. Не может быть. Это же моя Катя. Моя дочь...
Только это не она. Не Катя.
Девочка больше, крупнее, но это ничего не значит. Она вполне может быть младше Кати. Просто моя малышка все ещё похожа на беззащитного котенка. В руках своего отца она бы совсем утонула.
Только ему не надо. У него уже есть.
Точно такая же, как под копирку.
Грудь сдавливает, я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Господи, как же больно. Как же это, оказывается, больно.
Я никогда не думала, что Демид захочет по своей воле стать отцом. Я до сих пор уверена, что скажи я ему на тюремном свидании о беременности, он бы потребовал сделать аборт.
Он говорил о рычагах воздействия, что дети это дополнительные риски.
Но оказывается, это касается только детей предательниц. Это они несут одни проблемы и риски. От хороших, порядочных женщин рождаются нужные дети, которые не мешают делать бизнес своим отцам.
Я даже знаю имя девушки, которая сейчас обнимается с Демидом.
Соня. Ее зовут Соня.
Откуда знаю? У него было такое же выражение лица, когда она позвонила.
Демид целует ее в макушку, она обнимает его за талию. А я стою, прилипнув к перилам, и не могу заставить себя не смотреть.
Тело бьет крупная дрожь. Я ведь уже забыла, отбросила и пошла дальше. Почему же все снова вернулось и накатило с новой силой? Почему я не могу просто развернуться и уйти?
Да потому что он смотрит на них с нежностью.
На эту девушку и ребенка он смотрит с такой нежностью, которой у него не нашлось ни для меня, ни для моей девочки.
От жалости к ней сердце рвется в клочья. От ревности истекает кровью.
Да, я ревную. К ним обеим ревную, потому что это его семья. Я оказалась недостойной, он нашел мне замену. Очень быстро нашел, между нашими детьми не такая большая разница.
Соня — я угадала, это Соня, я прочла по его губам — отрывается от Демида, обращается к ребенку. Протягивает руки. Девочка мотает головой, отчего темные кудряшки разлетаются в стороны. Точно как у Кати...
Малышка снова обхватывает шею Демида, он гладит ее по спине и внезапно поднимает голову. Я продолжаю стоять, вцепившись в перила.
И тогда наши глаза встречаются..
Глава 9-1
Демид
Я её почувствовал раньше, чем увидел.
Даже не её, взгляд. Прожигающий до косточек. Испепеляющий.
Пчелка болтала, я слушал. И вдруг обожгло. Поднял голову и осёкся. Увидел, как она стоит на верхней террасе, вцепилась руками в перила и смотрит на меня, не отрываясь.
И я смотрю.
Первым желанием было перемахнуть через все эти ограждения, схватить за плечи и встряхнуть. Спросить «Что, Арина? Что?»
И почему-то внутри зреет уверенность, что она бы ответила.
Но у меня в руках ребёнок, и я продолжаю стоять и молча смотреть в её глаза, полные немой боли.
Что случилось? Что произошло за такой короткий отрезок времени?
Всего несколько часов назад она сидела в моем офисе спокойная, как статуя Будды. Что так внезапно изменилось?
Увидела меня в обществе Софии и Пчелки? Не думаю, что жена моего брата и моя племянница могли так ее впечатлить. Я же не с любовницей пришел. А даже если бы и с любовницей. Арина тоже не сама.
Феликс подходит, встает у неё за спиной. Много бы я дал, чтобы услышать их диалог.
Арина глубоко дышит — я даже отсюда вижу, как высоко вздымается ее грудь. Молчу о том, что она стала больше. В присутствии ребенка стараюсь на таком внимание не акцентировать.
Так они сука сами в глаза лезут...
Феликс ведет себя странно. Его движения вызывают тихое бешенство.
Он к Арине не прикасается. Что блядь это означает?
Упирается руками в перила рядом, что-то тихо говорит, заглядывает в лицо. Она закрывает глаза и кивает. Опускает голову. Разворачивается и уходит, Феликс идет за ней.
— Демид! — меня берут за уши и тоже разворачивают. Передо мной оказывается улыбающаяся мордаха с блестящими черными глазами и ямочками. — Ты меня слушаешь?
— Слушаю, Пчелка, — оборачиваюсь, ищу глазами Соню. Она подходит, смотрит с тревогой. Усаживаю Майю на пластиковую горку, которая заканчивается большим таким тазиком с цветными шариками. — Сонь, придержи.
Она с готовностью перехватывает ребенка, Пчелка возмущенно надувает губы. Она сейчас вылитый ее папаша, он тоже так дулся в детстве.
— Я сейчас вернусь, честное слово! Пять минут, и твой дядя Демид будет снова в полном твоем распоряжении, — обещаю девочке.
— Демид, что-то случилось? — тихо спрашивает Соня, придерживая Майю на горке.
— Все нормально. Мне просто надо отойти ненадолго.
Срываюсь с
